Рерайтер (СИ) - Каталкин Василий

— Зачем считать?

Мой ответ ей сильно не понравился, ибо по смыслу он должен был звучать так: — Зачем считать, когда оно так и есть.

Лиза сразу потеряла ко мне интерес, и, сделав вид, что её заинтересовало что-то другое, отстала от меня.

— Интересно, а какой именно у вас компаратор? — Задаёт вопрос другая девушка, что подкралась сзади. — Для аналоговых сигналов или для троичной логики.

Однако, тут оказываются есть девицы, которые в электронике что-то соображают. Оборачиваюсь и вижу пред собой противоположность эффектной Касьяновой, выглядит как мышь серая. Да и очки в толстой оправе её не красят. Короче говоря, замечательный пример телевизионного штампа на побитую молью будущую светилу науки, то есть от жизни ничего взять не удалось, зато от науки взяла всё.

— Вот, — поднимаю я указательный палец вверх, — это ключевой вопрос. Ну а сами вы что по этому поводу думаете?

— Я думаю, что компаратор в данном случае выполняет исключительную функцию, — принимается девушка делиться своими рассуждениями, — исключает нежелательного собеседника из разговора.

— Ух ты, — приходится удивляться мне, — впервые слышу настолько правильный и полный ответ. Садись, — указываю я на второй стул, и когда она присаживается, представляюсь, — Климов Андрей.

— Надежда Лапшина, — звучит в ответ, — физико-химический факультет.

— Это чудо какое-то, я тоже сначала хотел на физико-химический поступать, но вовремя одумался и в физико-технический подался.

Посмеялись, а потом я перешёл к пояснениям:

— Так вот Надя, перед тобой прообраз компьютерной техники будущего. — Начинаю я ликвидировать компьютерную безграмотность одного отдельного человека. — Причем это будущее не такое уж и далёкое, мы еще при своей жизни будем пожинать его плоды.

— Компьютер, это ты название ЭВМ с американцев взял?

— Ну да, — киваю в ответ, — просто электронно-вычислительная машина слышится как-то длинно и сухо, а компьютер, во-первых коротко, а во-вторых звучит красиво.

* * *

Надя оказалась умницей, по крайней мере, она старалась не лезть со своим мнением, «вперёд батьки», а внимательно слушала.

— Получается, что по новой технологии, которая разрабатывалась с нуля в этой лаборатории в будущем можно делать такие микро ЭВМ, которые станут работать намного быстрее, чем Минск-32? — Схватила она суть моих разглагольствований.

— Да, — киваю, подтверждая её далеко идущий вывод, — а главное, это то, что альтернативы в будущем, подобным микро ЭВМ не будет.

— Так уж и не будет? — Задумалась девушка. — Мне кажется, что такие машины как БЭСМ всегда будут по быстродействию опережать микро ЭВМ.

— А тут главное не быстродействие, — возражаю я, — а удобство работы. К примеру, что толку от того, к примеру, что процессор БЭСМ-6, вычисляет в десятки раз быстрее этой игрушки? — Киваю я на Эврику. — Тут на первое место выходит удобство работы, идти никуда не нужно, операторы, с которыми требуется иметь дело, не нужны, и главное, не надо каждый раз биться за резервирование времени работы на ЭВМ.

— То есть, сплошные плюсы? — Улыбается Надежда. — Ну а минусы где? Ведь без минусов плюсов не бывает.

— Есть и минусы, — я картинно тяжело вздыхаю, — во-первых, для обслуживания этих компьютеров не требуется спирт, и это сразу ставит их на грань выживания.

Девушка сначала смотрит на меня с недоумением, мол, какой ещё спирт? Но потом до неё доходит комичность ситуации, и она начинает хихикать.

— Во-вторых, — продолжаю я, — нет обслуживающего персонала, а это фонды зарплаты и, соответственно статус предприятия. Ну и в-третьих, никто сейчас не воспринимает эту технику всерьёз, все будут относиться к ней как к дорогой, но всё-таки игрушке.

— А что надо, чтобы к ней так не относились?

— Нужен новый шестнадцати разрядный процессор, память не меньше двухсот пятидесяти килослов и диск внешней памяти емкостью хотя бы в десять мегаслов.

Я не зря перешел на килослова, все дело в том, что сейчас в СССР еще нет понятия бит и байт, здесь за единицу информации берутся разряды и слова. Причём «слово» не имеет чёткой размерности, оно может быть разным в зависимости от разрядности шины, два, три, четыре или вообще восемь байт. Я уж не говорю о нестандартной разрядности, которыми в СССР славились разработчики ЭВМ.

— А что за диск внешней памяти, — спрашивает она, — наверное, ты говоришь о барабане, раз такая большая ёмкость. Тогда плакали твои плюсы, такую бандуру придётся ставить на каждое рабочее место.

— Вот, об этом я и хотел с тобой поговорить.

— Именно со мной? — Удивляется Надежда.

— А с кем ещё? — Смеюсь в ответ. — Это же ты учишься на физической химии, а не я. Тебе и карты в руки в разработке ферромагнитных покрытий, на которые будет записываться информация.

— Подожди, — она в отрицании выставляет перед собой руки, будто я собираюсь на неё напасть, — а ты не подумал, что я просто студентка третьего курса?

— И что? — Смотрю на неё так, будто она сейчас произнесла глупость.

— Да то, что я сейчас не могу по своему усмотрению взяться за такую работу. Вот если бы кто-нибудь вел эту тему, то я была бы не против принять в ней участие.

— А как на счёт утверждения, что наука удел молодых? — На самом деле я только что придумал такое утверждение, и горе тому студенту, который рискнёт озвучить это преподавателю.

— Не слышала о таком, — тут же реагирует она на мое сомнительное высказывание, — но без руководителя меня до этих работ не допустят.

— А если такой руководитель появится, ты пойдёшь к нему работать?

— Пойду, — кивает Надя, — тема действительно мне интересная.

— Вот и ладушки, — улыбаясь, ставлю я точку в разговоре.

— А ты не слишком самонадеян, — смотрит она строго на меня, — уж слишком на розыгрыш это похоже, вроде твоего компаратора.

— Нет, это не розыгрыш, — я тоже делаю серьёзное лицо, это работа, которая в ближайшие тридцать лет будет определять направление развития компьютерной техники. И не бойся, я тебя без поддержки не оставлю, так как мне нужен тот, кто может реализовать мои идеи.

— И много у тебя таких идей?

— Много, — отвечаю я и стучу по своей голове, — и они скоро разорвут мне мозг, настала пора от них избавляться.

— Хорошо, посмотрим что у тебя получится, — вздыхает она, — тут ведь ещё надо чтобы руководитель на меня внимание обратил.

— И да, это тоже важно, — соглашаюсь с её рассуждениями, — а потому нужно, чтобы ты была студентка, комсомолка и просто красавица.

— Студенткой и комсомолкой я и так уже являюсь, — улыбнулась девушка, — а вот насчёт красавицы, извини, какой уродилась.

— Не родись красивой, а родись счастливой, — тут же возражаю ей, — вообще красивой девушку делает не внешность, а внутренняя энергия. Ты же видела здесь Марьину?

— Да, видела. Но причем здесь она?

— А притом, — понижаю голос, чтобы никто не мог подслушать, о чём мы здесь секретничаем, — Марьина сначала выглядела примерно так же как ты сейчас. Но под воздействием пилинга, фототерапии, электропорации, ионофореза, микротоковой терапия, медеризации она потом стала такой, какой стала.

— Из всех процедур, которые ты назвал, мне только одна знакома, — ухмыляется Надежда, — фототерапия. И да мне иногда приходится загорать, когда картошку окучивать ходим. И вообще, всё, что ты перечислил, наверняка денег больших стоит, а у нас в семье с ними не густо.

— Деньги это не то, о чём стоит беспокоиться, — отмахиваюсь я. — Главное это стремление к совершенству.

— Ну а теперь скажи, зачем ты мне по ушам ездишь?

— Что значит ездишь? — Изображаю удивлённый вид. — Ты мне не веришь, что ли?

— Нет, — отзывается она, — я могу еще поверить, что ты альтруист и ради будущего своих ЭВМ готов идеями делиться. Но всякие пилинги и ионофорезы полная чушь. Это всё придуманочтобы деньги тянуть с доверчивых граждан.

— Отлично, — радуюсь я, — если ты так думаешь, значит, сработаемся. А теперь послушай, что я придумал на ближайшую перспективу. Дело в том, что в марте будет организована закрытая выставка достижений предприятий микроэлектроники, и там, наряду со всякими устройствами, будут представлены мини ЭВМ. Вот на этой выставке я и думаю показать свою Эврику.