Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Сейчас поеду в институт — зачёт сдам. А потом никаких. Думал, может к тебе подъехать? Посмотреть, что ты снимать будешь. Не возражаешь?

— Нет, конечно. Подъезжай. Сейчас адресок тебе черкну, — сказал я и записал два адреса. Показал на первый и пояснил: — Там я буду максимум до одиннадцати утра. Потом уеду на монтаж на киностудию имени Горького, — тыкнул ручкой во второй адрес. — Так что ориентируйся по времени.

Без пяти минут девять, я входил в подъезд нужного дома. Поздоровался со съёмочной группой и поинтересовался у их главного, есть ли какие-то препятствия, из-за которых мы не можем начать? Главным у них был режиссёр уже однажды помогавший мне снимать музыкальные видеоклипы в Третьяковской галерее. Мужчина был профессионалом своего дела и быстро обрисовал ситуацию с актёрским составом, светом, звуком, реквизитом и тому подобными вещами. Оказалось, что все готовы и всё готово. Ждали только меня.

— Окей, — удовлетворённо кивнул великий пионерский режиссёр и стал объяснять, что хочу видеть в кадре.

Собственно, ничего сложного, на мой взгляд, там не было.

Первая сцена подразумевала съёмку двух женщин, разговаривающих между собой на кухне коммунальной квартиры. Одна готовит, другая чистит картошку. Оператор встал за камеру, я ещё раз показал актрисам, как и где они должны стоять и скомандовал:

— Мотор!

Разумеется, с первого дубля мы не сняли, ведь в съёмке принимали участие не профессиональные актёры. Не сняли и со второго, ведь дочь товарища Хмелькова, всё время почему-то норовила улыбнуться, что и делала постоянно. И хотя её улыбка была очень приятная и делала дочь второго секретаря — Елену Хмелькову, ещё более симпатичной, даже чем она была, но всё дело в том, что сценка, которую они разыгрывали, совершенно не подразумевала веселье.

Второй эпизод был снят в подъезде. Для этого специально нанятая уборщица быстро помыла лестничный проём, мы перекрыли на десять минут дверь в подъезд, дабы местные жители своими шубами и дублёнками не портили летний пейзаж, и отсняли несколько дублей, как девочка в платьице весело бежит по лестнице сталинского дома вниз…

Сняли, я всех поблагодарил, напомнил актерам, что будут играть в третьем эпизоде, чтобы они выучили свои роли и текст к вечеру на зубок, а сам, чтоб время зря не терять, поехал на киностудию монтировать отснятый материал.

По приезду увидел стоящего у проходной Савелия.

— Не пускают?

— Ага, — кивнул тот, и мы прошли внутрь, благо Горячев — помощник Хмелькова, приехавший со мной, всё быстро решил.

Прежде чем заняться только что отснятыми кадрами короткометражки, решил смонтировать не большой видеоклип по одному советскому фильму. Об этом я договаривался с Хмельковым ещё три дня назад. Тот, узнав сценарий и какой продукт предполагается получить на выходе, в общем-то, не возражал, обещав предоставить копии оригинала и посодействовать в показе этого клипа по телевизору. Но, разумеется, предупредил, что будет это только в том случае, если видеоклип окажется хорошим и пройдёт одобрение Главлита. Я не возражал, ибо ничего «такого» монтировать и поднимать не собирался.

Поинтересовался у Горячева, привёз ли он копии фильма, из которого предстояло сделать необычный видеоклип?

— Да. Там три копии. Как ты и просил, — сказал тот и показал на небольшую коробку, открыв которую мы увидели три лежащие там катушки.

Достав кассету с записью музыки, что записал на студии в тот же день, когда писал «Остров в океане», включил её на магнитофоне, и, установив на монтажный стол катушку со всем известным и любимым фильмом, стал искать нужные фрагменты, проматывая ненужные части, и вырезать плёнку с ними.

Через полчаса все необходимые кадры были найдены и склеены в один двухминутный видеоряд. Далее, вместе с монтажёром на монтажном столе сделали нужную нарезку, совместив видео и музыку. Кое-что при воспроизведении пришлось замедлить, кое-что ускорить, а кое-какие фразы дописать самому, стараясь скопировать голоса актёров киношедевра.

Одним словом, через два часа музыкальный видеоклип был полностью готов.

Сделали две копии и отправили Горячева с ними в МГК для демонстрации Хмелькову и другому начальству. Сами же приступили к монтажу отснятых сцен короткометражки.

Где-то через час дверь "монтажёрской" распахнулась и на пороге возник сам товарищ Хмельков вместе со свитой, в которой был и директор киностудии.

Мы с монтажёром Лёвой непроизвольно поднялись.

— Вот. Он тут, — произнёс директор киностудии. — Как я и говорил — работают.

— Вижу, — кивнул Хмельков и, даже не поздоровавшись, глядя на меня, не довольно предъявил: — Ты куда делся?! Почему до тебя не дозвониться?

— Надо было съездить в деревню, — пояснил я, не став посвящать благодетеля во все нюансы моего загула.

— Саша, сейчас такой ответственный момент, а ты уезжаешь, — недовольно произнёс он и, кивнув на соседнее помещение, спросил: — Там кто-то есть?

— Нет, — замотал головой монтажёр и, поняв, произнёс: — Говорите тут сколько нужно. Я пока выйду — перекурю.

— Мы тоже выйдем, — произнёс директор киностудии и, посмотрев на свиту из десяти человек, добавил: — Давайте, товарищи, пройдём в комнату, специально предназначенную для курения.

Не прошло и минуты как мы остались в комнате вдвоём.

— Так почему ты уехал и никого не предупредил? — вновь спросил второй секретарь МГК.

— Ну, так мы же обо всём договорились: встречаемся в 9:00 на адресе. В назначенное время я тут был и не опоздал.

— Да, но вдруг возникли бы какие-то проблемы. Ты об этом не подумал?

— Да какие проблемы? Сценарий аполитичный. С актёрами договорились. С техниками и операторами тоже. Милиция все что нужно оцепила. С нами был Ваш помощник, — кивнул я в низ лестничных проёмов. — Так что, какие могли возникнуть проблемы?

— А между тем они возникли!

— Что случилось? Вам не понравилась видеонарезка к фильму, что мы сделали?

— Нет. Нарезка хороша. Всё очень в тему и гармонично. Мне и другим товарищам очень понравилось. Уверен, для показа по телевиденью этого, как ты говоришь — клипа, препятствий не будет.

— Хорошо.

— Тут совсем другое. Я вот по какому поводу подъехал… э-э, — начал, было он, но на секунду задумавшись спросил, по всей видимости, о другом: — Кстати, как прошли съёмки с дочкой? Успешно?

— Да. Всё хорошо. Елена, вполне себе не плохая актриса, а если учесть, что она играла впервые в жизни и не является профессионалом в данной специальности, так и вообще она сыграла великолепно, — польстил Саша.

— А Машенька. Она как? — поинтересовался второй секретарь МГК про внучку.

— Сняли лишь не большой эпизод. Основные съемки будут проходить вечером. Но пока всё нормально.

— Хорошо. А теперь вот какой вопрос, — чуть понизив голос, произнёс тот и быстро огляделся по сторонам. — А как сыграла жена секретаря Ленинградского обкома товарища Зорькина?

— Да нормально — на уровне, — отчитался я, вспоминая бездарную игру вышеназванной дамы, из-за которой пришлось сделать лишних пятнадцать дублей и, дабы предупредить следующий вероятный вопрос, сказал: — А Тимофей Иншин — двоюродный племянник второго секретаря Свердловского горкома, которого Вы посоветовали и который будет играть одинокого солдата, примет участие в съёмках позже. Но я с ним сегодня уже предварительно обо всём переговорил и убедился, что роль он свою знает на ять!

— Это замечательно, Саша! Ты большой молодец! — обрадовался собеседник. — Однако я тебя побеспокоил по другому поводу.

— ?..

— Дело в том, Саша, — он вновь огляделся по сторонам и, взяв меня за локоть, отвёл в сторону дальнего угла комнаты, — гм, что как раз случилось кое-что, что необходимо было нам с тобою обсудить и уточнить.

— Хм?..

— В общем, дело такое — нам необходимо в сценарий фильма внести некоторые правки.

— Зачем? Всё же утверждено? Мы же всё обговорили, — обалдел я.

— Надо, Саша! Надо! — настаивал на своём Хмельков.