Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим

Адамс выглядел не вполне убежденным, но кивнул, признавая мою логику.

— Перейдем к стратегии выхода, — я наклонился ближе к столу. — Когда будет объявлено о поглощении, нам нужно действовать быстро, но не опрометчиво. Предлагаю следующую схему продаж.

Я нарисовал на листе бумаги диаграмму.

— В первый час после объявления продаем только десять процентов позиции, небольшими партиями через разных маклеров на биржевом полу. Это позволит нам протестировать рынок и оценить глубину спроса. В течение дня реализуем еще сорок процентов, увеличивая размер лотов, если цена стабильна или растет, и уменьшая в случае ее снижения.

Адамс внимательно следил за моими расчетами.

— Оставшиеся пятьдесят процентов, — продолжил я, — продаем на следующий день, когда новость полностью усвоится рынком и, возможно, появятся институциональные покупатели, желающие приобрести крупные блоки акций.

— А если цена начнет быстро падать? — спросил Адамс.

— На этот случай у нас есть резервный план. Если цена в какой-то момент упадет на пять процентов от пика, мы ускоряем продажи, чтобы реализовать позицию до дальнейшего снижения.

Адамс сделал пометки в блокноте.

— В теории выглядит разумно. Однако я бы посоветовал быть готовым к любым неожиданностям. Рынок никогда не ведет себя точно по плану, особенно в такие волатильные моменты, как объявление о поглощении.

— Совершенно верно, — согласился я. — Поэтому я буду лично присутствовать на бирже в момент объявления, чтобы мы могли быстро адаптировать стратегию.

Адамс закрыл папку и убрал ее обратно в ящик стола.

— Есть еще один вопрос, который меня беспокоит, — произнес он после небольшой паузы. — Учитывая размер нашей позиции, распределенной между несколькими брокерскими конторами… Возможно, я спрашиваю слишком прямо, но информация о предстоящем поглощении…

Он не закончил фразу, но его взгляд говорил сам за себя.

— Мистер Адамс, — я встретил его взгляд с невозмутимостью. — В нашей профессии успех основан на трех вещах. Анализе, интуиции и удаче. Я доверяю своим методам, и они служили мне верой и правдой. Что до деталей… Думаю, в некоторых случаях, чем меньше знаний, тем больше спокойствия.

Адамс медленно кивнул. Он был достаточно опытен, чтобы не задавать вопросов, ответы на которые могли бы поставить его в неудобное положение.

— Мне по душе ваша осмотрительность, — сказал он наконец. — В любом случае, согласно текущему законодательству, даже если бы у вас была внутренняя информация, использование ее для торговли не является незаконным.

Он прав. Комиссия по ценным бумагам и биржам еще не создана, а законы против инсайдерской торговли появятся еще позже.

— Последний вопрос, — я аккуратно упаковал золотые монеты обратно в шкатулку. — Проявлял ли кто-нибудь интерес к нашим операциям? Замечали ли вы необычное внимание со стороны других участников рынка?

Адамс задумался.

— Один случай, вероятно, стоит упоминания. Вчера брокер из «Морган Ко» интересовался у моего младшего партнера, не заметил ли тот необычную активность в акциях Consolidated Oil. Разумеется, мы не предоставили никакой информации, сославшись на конфиденциальность клиентских операций.

Это тревожный знак. «Морган Ко» имел тесные связи с Standard Oil, компанией, которая готовилась поглотить Consolidated. Возможно, они заметили необычную активность и начали расследование.

— Благодарю за информацию, — я поднялся, давая понять, что встреча подходит к концу. — Держите линию связи открытой. При получении любых новостей я хочу знать немедленно, в любое время суток.

Адамс тоже встал, протягивая руку для рукопожатия.

— Будет исполнено, мистер Уайт. И позвольте еще раз посоветовать проявлять осторожность. Даже в отсутствие формальных законов против инсайдерской торговли, чрезмерное внимание влиятельных участников рынка редко идет на пользу.

— Мудрый совет, — я пожал его руку. — Именно поэтому я ценю наше сотрудничество.

Покидая офис «Адамс и Сыновья», я ощущал приятную тяжесть шкатулки с золотыми монетами. Первый камень в фундаменте моей финансовой крепости, которая должна устоять во время грядущей бури.

Впереди насыщенный день. Мне предстояло завершить формирование позиции по Consolidated Oil через «Прескотт Бразерс», затем вернуться к своей обычной работе в «Харрисон Партнеры», и все это время сохранять внешнее спокойствие человека, не ожидающего никаких экстраординарных событий.

Дождь к этому времени прекратился, но улицы оставались влажными, отражая облачное небо. Я поднял руку, подзывая такси, и дал водителю адрес в финансовом квартале. Операция «Consolidated Oil» вступала в завершающую фазу.

Чтобы сменить образ Уильяма Стерлинга на Роберта Грея, мне понадобилось менее пятнадцати минут. Такси высадило меня в нескольких кварталах от «Прескотт Бразерс», и я быстро скользнул в вестибюль небольшого отеля «Эссекс», где заранее снял номер на первом этаже исключительно для подобных трансформаций.

Элегантный серый костюм Стерлинга сменился более консервативным коричневым твидом с елочным узором. Прибавились тонкие очки в роговой оправе и неброский галстук цвета бургундского вина.

Я натянул парик, тщательно зачесал волосы на пробор и добавил незначительные накладные усы, которые удивительным образом меняли очертания лица. Завершающий штрих — фальшивое родимое пятно на правой скуле, нанесенное специальным театральным карандашом.

Глядя в зеркало, я увидел совершенно другого человека. Степенного, немного педантичного финансового управляющего средних лет. Такие люди встречаются в каждом банке и брокерской конторе, никогда не привлекая лишнего внимания. Идеальная маскировка.

Выйдя из отеля, я свернул на Уолл-стрит, смешавшись с потоком деловых людей, наводнявших финансовый квартал в полуденные часы. Золотые монеты я оставил в гостиничном сейфе. Их перемещение требовало отдельной операции, которую я планировал на вечер.

Брокерская контора «Прескотт Бразерс» располагалась в элегантном здании из белого камня, всего в двух кварталах от Нью-Йоркской фондовой биржи. В отличие от скромного офиса Адамса, здесь все дышало респектабельностью и процветанием.

Мраморный вестибюль с высокими колоннами, бесшумные лифты с медными деталями, ливрейные швейцары. Атмосфера заведения с вековыми традициями.

Я поднялся на третий этаж, где располагался торговый зал конторы.

Просторное помещение с высокими окнами наполнял гул голосов и стрекотание телеграфных аппаратов. Биржевые клерки в белых рубашках с подтяжками сновали между столами, разнося бланки заказов и полоски тикерной ленты.

— Мистер Грей! — навстречу мне поднялся Генри Прескотт-младший, племянник основателя фирмы и мой основной контакт в этой брокерской конторе. — Рад вас видеть. Надеюсь, поездка была приятной?

— Вполне сносной, — я позволил себе легкий бостонский акцент, несколько растягивая гласные. — Погода, конечно, оставляет желать лучшего.

Прескотт-младший проводил меня к отдельному столу в углу зала. В свои тридцать с небольшим он уже обладал внушительным списком клиентов и репутацией надежного брокера.

Что более важно для меня, он никогда не задавал лишних вопросов, если клиент не желал раскрывать детали инвестиционной стратегии.

— Итак, — он придвинул ко мне бланк заказа, — продолжаем формировать позицию по Consolidated Oil для Gulf Coast Import?

— Совершенно верно, — я достал из кожаного портфеля документы, подтверждающие мои полномочия действовать от имени компании. — Сегодня приобретаем остаток запланированного объема. Семьдесят пять тысяч акций.

Брови Прескотта слегка приподнялись.

— Внушительный объем для одного дня, мистер Грей. Текущая цена держится около тридцати пяти долларов. Это более двух с половиной миллионов долларов при полной оплате.

— Разумеется, мы используем стандартные маржинальные условия, — я улыбнулся. — Десять процентов наличного обеспечения, как обсуждалось ранее.