— Я думаю, что чем меньше людей знает о вашей связи с этим делом, тем лучше для вас. Возможно, вам стоит уехать из города на какое-то время. Навестить родственников в другом штате.
— Понимаю, — тихо ответил он. — Сестра моей жены живет в Буффало. Мы могли бы…
— Не говорите мне куда вы направляетесь, — перебил я. — Чем меньше я знаю, тем безопаснее для вас. И используйте наличные для покупки билетов.
— Вы сами-то в порядке, мистер Стерлинг? — с искренним беспокойством спросил Доусон.
Хороший вопрос. Я окинул взглядом квартиру, которая внезапно показалась мне уязвимой и незащищенной, словно стеклянная витрина.
— Справлюсь, — ответил я наконец.
— Будьте осторожны, мистер Стерлинг. Чарльз очень высоко о вас отзывался. Говорил, что вы из тех редких людей на Уолл-стрит, у кого еще осталась совесть.
После короткого прощания я повесил трубку и еще несколько минут сидел неподвижно, глядя в пространство перед собой.
Риверс мертв. Убит из-за расследования Continental Trust. Того самого расследования, в котором я теперь участвовал.
Я поднялся и начал методично проверять запоры на окнах и дверях. Это не могло защитить от целенаправленного нападения, но давало хотя бы иллюзию безопасности. Затем вернулся к столу и достал свой зашифрованный дневник.
«1928−06–21. Чарльз Риверс убит (инсценирован несчастный случай). Оставил материалы расследования о CT у Сары Коллинз, библиотекарь Колумбийского. Также ключ от камеры хранения на Центральном вокзале. Доусон (редактор 'Бруклин Экспресс») сообщил подробности. Полиция не расследует. Квартира Риверса обыскана, документы изъяты. Необходимо действовать немедленно, пока следы не остыли.
Пересмотреть меры безопасности:
— Перенести часть ценностей из квартиры в дополнительную сейфовую ячейку
— Подготовить запасные документы и средства для быстрого отъезда
— Организовать систему предупреждений с доверенными лицами
— Рассмотреть возможность временного переезда на другую квартиру'
Я закрыл дневник и вернул его в тайник. Сон уже не шел.
Я подошел к окну, осторожно отодвинув штору, и оглядел тихую улицу внизу. Она выглядела мирно и безопасно, но я уже знал, что внешность обманчива.
За нарядным фасадом «ревущих двадцатых» скрывалась беспощадная борьба за власть и богатство, в которой человеческая жизнь ценилась дешевле акций компаний.
Рынок заберет еще множество жизней в грядущем крахе, но те смерти будут безликими статистическими данными. Самоубийства разорившихся брокеров, фермеров, потерявших земли, рабочих, оставшихся без средств к существованию. Гибель Риверса другая, целенаправленная и хладнокровная.
Я понимал, что оказался на перекрестке. Можно отступить, сосредоточиться исключительно на подготовке к краху, обезопасить себя. Или продолжить расследование, рискуя разделить судьбу Риверса, но потенциально раскрыв правду о Continental Trust и смерти отца Стерлинга.
Оставалась третья возможность. Возможность, наиболее соответствующая моему характеру.
Продолжить обе линии параллельно. И подготовку к краху, и расследование. Но делать это с максимальной осторожностью, используя все доступные мне преимущества. Знание будущего, аналитические способности и растущую сеть контактов.
Я снова сел за стол и начал готовиться к завтрашнему дню, методично планируя каждый шаг. Это будет шахматная партия со смертью, и я не намеревался проиграть.
