Боярышня Евдокия 4 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Евдокия Вячеславна, ты уж потише там, а то опять голос сорвёшь. Хочешь, я за тебя покричу? Я запомнил: «Мы пришли побеждать!» — гаркнул Гришка и несколько раз притопнул ногой.

— Впечатляюще, — усмехнулась Евдокия.

— Или вот, — обрадовался похвале воин, — «Сильные духом рвутся вперёд, не видя преград!»

— Хм, это иноземцы придумали, не вынося запаха чеснока, — не оценила кричалку боярышня.

— Тогда вот эта: «Мы всем улыбнёмся, помашем рукой — и сразу соперник теряет покой!»

— Гриша, что это? — широко раскрыв глаза, возопила Евдокия. — Кто тебя этой пакости научил? Фу! Забудь немедленно.

— А чё? Знаю я команду воеводы Зацепы. Там все без зубов, потому как драчуны известные.

— Ах, ты в этом смысле, ну тогда ладно… хотя, судья может счесть это запугиванием!

Григорий почесал голову, пытаясь понять, почему боярышня сочла весёлую кричалку пакостью, но ни до чего не додумался.

— Боярышня! — окликнула Евдокию Даринка. — Я всё принесла.

— Ох, до ночи рисовать придется, — вздохнула она и поспешила в дом, чтобы запастись свечами.

Григорий проводил её и, сердясь на Гаврилу, пожелал ему неспокойных снов. Постоял, подумал и направился к брату боярышни, чтобы Иван Вячеславич завтра обязательно сопроводил сестру и не дал сильно размахивать меховушками. А то в прошлый раз одна девица так увлеклась, что поскользнулась и подружек потянула за собой. Устроили кучу-малу! Потом чуть всем девушкам не запретили вход на турниры, а как без них-то? С ними веселее!

Утром следующего дня народ стоял на берегу и обсуждал приезжую команду. Никаких скамеек не было, как и ограды, чтобы устроиться прямо на склоне, не рискуя скатиться на лед. Евдокия подъехала на санях к самому краю и шустро принялась командовать :

— Так, вы двое берёте эту штуку, разворачиваете и выталкиваете наверх, когда Вепри загонят в ворота блин.

— А нам чем махать?

— Вот вам флажки, — влезла Даринка, — и дудки. Только не балуйтесь, дудите по делу.

Ванюшка с превосходством смотрел на мальчишек, радующихся флажкам и дудкам, а когда Олежка подал ему здоровенную трещотку, то лениво крутанул её и сделал вид, что ему не интересен чужой восторг. Трещотка трещала на диво громко и басовито.

— Даринка, где мои меховушки?

— Вот! Боярышня, а что кричать будем?

— Вепри на лёд! Победа нас ждёт! — отозвалась Евдокия и помахала вышедшему на лед Гавриле с командой. Его товарищи развернулись к ней, одарили улыбками и поклонами.

Пришедший посмотреть на игру князь с удивлением наблюдал за возникшей суетой, спросил у сотника, не проиграет ли их команда Зацепе, и приказал принести кресло.

— Князь-батюшка, никак до конца смотреть будешь? — удивился сотник.

— Смотря как игра пойдет, — лениво ответил Юрий Васильевич, наблюдая, как к берегу подкатили ещё одни сани и явили свету боярышню Елену. Её наряд был вновь иноземным и оттого она видна была издалека. Неожиданно крикливо раздались гудки рожков и дудок, к ним добавилась московская трещотка …  и Оболенская закрыла уши руками. Князь усмехнулся и продолжил смотреть за суетой на берегу.

Он увидел, как отроки с его двора развернули полотно с простеньким изображением нахально ухмыляющегося вепря и медленно прочитал: «Вижу цель — не вижу препон!» Ветер колыхал натянутую ткань и казалось, что вепрь кривляется, меняя свою личину на страшную морду.

Юрий Васильевич дал знак начинать, и судья поднёс ко рту княжеский рог. Он перекрыл звук всех дудок, свистелок и людского гомона. Игра началась.

Князь поймал себя на том, что ему больше нравится следить за зрителями. Сначала было много шума от отроков, потом боярышня со своей девкой привлекла внимания огромными мохнатыми штуками, а дальше дмитровский народ объединился и начал активнее поддерживать свою команду.

Битва на льду и на берегу выдалась жаркой. Часть зрителей переметнулась на сторону мальцов и красиво машущей меховушками боярышни. Уж очень ловко у неё в паре с девкой получалось выписывать кренделя. И ведь махали так, как будто были единым четырехруким телом.

Игра закончилась победой гостей, но это не испортило настроение князю. Он с усмешкой посмотрел на замерзшую боярышню Еленку, чинно наблюдавшей за сражением, открыто улыбнулся раскрасневшейся боярышне Евдокии и объявил о следующем турнире, в котором Вепрям надо было сразиться со следующей командой.

— Батюшка-князь, ты не сомневайся! Завтра мы их побьём! Клюшки в щепочки разотрём! — оправдывался сотник.

— Ты займись тренировкой наших воёв… — князь задумался, каким словом обозначить то, что он наблюдал среди зрителей.

— Сделаю, Юрий Васильевич. Всем велю изготовить клюшки и на лед пошлю…

— Погодь, я не об этом! Научи их дружно кричать.

— Э-э, не понял.

— Ну-у, «Вепри вперед, победа нас ждет» или что там ещё было.

— «Мы пришли побеждать» — подсказал сотник.

— Да, точно: veni, vidi, vici.

— Э-э, я в латыни не очень, — схватив себя за бороду, признался воин. — В детстве учил, но всё забыл, — соврал он.

— Неважно, главное научи воинов поддерживать наши команды.

— Э-э-э…

— Наши, дмитровские, — пояснил Юрий Васильевич. — Коли нас сейчас перекричали мальчишки, то в Москве и вовсе… — князь недовольно махнул рукой.

— Исполню, — пообещал сотник, сразу начав обдумывать поставленную задачу.

Князь довольно кивнул и собрался уходить, но увидел спускающуюся на лёд Евдокию. Её поддерживала девка, а брат упал и с воплем покатился вниз. Его там подхватил боярич Гаврила Златов, а подбежавшая Евдокия взмахнула своими меховыми шарами и обняла боярича. Быстро. Обозначила обнимание и сразу же отошла, но парень просиял. Князь стоял и смотрел, как Евдокия что-то говорит воинам, они довольно лыбятся, а потом и вовсе заорали победный клич, заставив взлететь окрестных ворон и напугав горожан.

— Князь-батюшка, призвать их к ответу? Может, в холодную их, чтобы народ не доводили до греха? — видя перекосившееся лицо князя, предложил сотник.

— Не вздумай! — рявкнул князь и направился к коню.

Вскочил и, никого не дожидаясь, рванул к дому.

— И какой слепень его укусил? — ворчливо заметил, стоявший рядом десятник Вихря.

— А чего ему радоваться? Приехали тут, выиграли у нас… — с досадой ответил сотник.

— Сёдня выиграли, завтра проиграют. У нас полно команд, а эти одни, так что числом возьмем, — философски произнёс Вихря.

— А чего им сказала боярышня, что они чуть ли не на руки её подняли? Если бы не её охрана, то уже чествовали бы!

— Застолье обещала им оплатить, — объяснил десятник.

— Ишь ты. Это из-за того боярича? Родня он ей?

— Вроде как. Он же уже к нам приезжал, сопровождая её.

— Я думал, что её сопровождающим был Гусев.

— А вон он! — махнул рукой десятник в сторону Лыко-Оболенской. — Возле другой боярышни крутится.

— Ловок. Вторая-то боярышня повзрослее и краше. Все при ней, — благодушно высказался сотник, оглядывая пышные формы девицы.

Старые вои с удовольствием понаблюдали за Лыко-Оболенской, красующейся перед жителями города. Усмехнулись, приметя старания Гусева, передавшего ей горячий напиток и посочувствовали красавице, обратив внимание, что она не столько пила, сколько грела руки. Замерзла красавица в иноземном платье.

— Вон дед боярышни Евдокии приехал с какой-то жёнкой, — мотнул подбородком сотник.

— То жена его сына, боярыня Милослава, — ответил ему Вихря.

— И чего им всем у нашего князя надобно? — вздохнул воин и направился восвояси.

Евдокия, как только увидела деда, бросилась к нему, надеясь услышать новости. Но дед лишь раздраженно мотнул головой :

— Ничего подозрительного не видел.

— А князь тут сидел и лыбился, как… хм! — у нее не нашлось слов и она пояснила как могла. — Одно дело на заутрени всплакнуть от избытка чувств, а другое здесь сиять улыбкой, когда морды бьют, — гневаясь и одновременно недоумевая, ябедничала Евдокия.