Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest"

А достиг он многого. У него своя отдельная комнатушка на втором этаже котельной. Его оклад идёт на его личный сберегательный счёт, а не на единый с отцом. И там уже скопилась изрядная сумма. Этого добился мастер Юркка по просьбе парня, когда последний пожаловался на то, что хотел бы стать охотником и исследователем как его учитель, а отец не позволяет.

Правда, часть денег пошла на приобретение карабина, патронов, хорошей одежды и обуви. Но всё равно, это лично его. И отец не сможет у него ничего отобрать, как это делал раньше. А сейчас, когда он живет и работает под защитой старого финна — у папаши руки коротки. Ведь раньше как было, когда они переехали в Юзовку? Весь Никиткин оклад получал отец, да ещё и лупил его от души. Нет, мастер Юркка тоже порой затрещины отпускает. Но затрещина это не пудовые кулаки отца, которые гуляли по всему его телу.

Ну и самое главное. По истечению их контракта парень не собирался возвращаться с отцом на родину, а собирался воспользоваться предложением господина Юркки и пойти на курсы механиков и машинистов. А для этого нужно всего лишь не промахнуться и убить очередного медведя.

Глава 23

Глава 23

Мой день рождения в этом году сорвался. За пару дней до того, как моему телу в этом мире стукнуло восемнадцать лет, умерла бабушка Ютта. Пришлось в срочном порядке, бросив все дела, нестись домой в Яали. Еле успел на похороны. Отец и мать, посовещавшись, не захотели совмещать день погребения и мой день рождения. Хотя, ничего трагичного в этом бы и не было. Но воля родителей есть воля родителей. Тем более, что и дед Кауко был не против.

Похоронили бабушку на нашем семейном кладбище, рядом с могилами деда Хейди и бабы Тейи. И хотя её похороны прошли скоротечно, народу на помины собралось изрядно. Хорошо, что было лето, и столы на улице всех вместили.

В качестве наследства детям достались деньги, внукам — различные украшения. И только для меня бабуля приготовила сюрприз. Мне достался земельный участок. Когда огласили завещание, дед Кауко даже в сердцах сплюнул.

— Ну ты и вредная баба, Ютта. Была. Не мне, так внуку проблему оставила. Царствие тебе небесное, — и перекрестившись, опрокинул в рот стопку водки. — Не буду я тебе ничего сейчас объяснять, Матти. — Уловив мой непонимающий взгляд, пояснил старик. — Денька через два поговорим.

И действительно, через пару дней у нас с ним состоялся разговор. Но не дома, а в дедовом кабинете в Улеаборгской конторе нашей корпорации.

— Вот, Матти, — дедуля выложил передо мной четыре картонных папки с завязочками. — Вот и пришло время ознакомить тебя более подробно с делами и отчитаться о потраченных деньгах.

— Ты о чём?

— Как это о чём? — аж взвился старик. — О том, о чём вы мне всю плешь проели! О твоём наследстве и о твоих доходах. Ведь тебе уже восемнадцать! Значит пришло время!

— Да я это… Я подумал, что ты мне расскажешь про наследство, доставшееся от бабы Ютты.

— Пфф! Наследство. Не наследство это, а одно издевательство! Чемодан без ручки — как ты говоришь! Не земля это. Неудобье. Гора это!

— Гора? — удивился я. — У нас рядом нет гор. Или бабуля владела горой где-то в Лапландии?

— Сказали тебе — гора! Значит, гора! Как был неслухом, так им остался. «Рассветная гора» (Ruskotunturi). Тут неподалёку от Улеаборга. Даже странно, что ты про неё не слышал. Да и гора она только по местным меркам. А так — холм непонятный посреди наших равнин. Высотой в сто восемьдесят фотов, — непонятно с какого перепуга дед выдал размер в старых шведских единицах измерений.

— Шестьдесят метров? Да. Не очень высокая гора, — согласился с ним я. — Как она вообще досталась бабуле?

— От отца, прадеда твоего, Тапио. А он её в карты выиграл. Мы только налог за неё и платили. Так и не смогли придумать для чего её использовать. Рудознатцы обследовали — и руд никаких не нашли. А камень там добывать — невыгодно. Тогда было. Сейчас, если железную дорогу подтянуть, то, может, и появится выгода. Я Ютте приказал от неё избавиться. Передать в дар губернии. А она, как видишь, не послушалась. Ну, теперь это твоя проблема, что с этой горой делать. Я не сильно удивлюсь, если ты и на ней заработаешь.

— Это надо смотреть на месте, деда. Мне сейчас особо не до всяких гор. Мне надо успеть до конца июня закрыть все задолженности в университете. Так что, давай перейдём к этим папкам, — и я кивнул на стол.

— Как скажешь, Матти. В первой папке, — дед Кауко придвинул её ко мне. — Находится копия моего завещания. Здесь же список предприятий и размер доли, который принадлежит мне и который перейдёт к тебе, когда меня Господь приберёт. Во второй — твои доли в тех же самых предприятиях. Третья — это отчёт о поступлениях роялти за твои изобретения. Отдельно отчёт, какие средства я брал из этих сумм и куда их я потратил. И там же выписка из Юго-Западного банка Лондона (South Western Bank) о состоянии твоего счёта. Сейчас на твоём счёту три с половиной миллиона фунтов.

— Ну ничего себе, — удивился я и первым делом притянул эту папку, и принялся знакомиться с бумагами.

— А ты думал, что твой дед все твои деньги по ветру спускает? — проворчал старик. — И было бы больше, если бы ты не тратил их на всякие элеваторы.

— Я ничего не мог думать, так как ты перед нами не очень-то и отчитывался, — пробурчал я в ответ, продолжая знакомиться с документами. — И, кстати, по поводу элеваторов. Раз у меня будет доступ к деньгам, то я закажу постройку ещё нескольких штук.

— Ну ты! Нам один элеватор в Улеаборге обошёлся в сто тысяч долларов. А ты ещё собрался строить. Зачем столько? — возмутился дед.

— Чтобы народ кормить, когда война начнётся. А для этого нам надо иметь по элеватору в каждом городе, где есть наши предприятия. И в Лиинахамари вам тоже не помешает построить.

— В Порт-Романове — уже.

— Ого. Быстро вы.

— А чего тянуть? Название всем понравилось, Сенат утвердил, а Мехелин подписал указ о переименовании. И мне всё равно непонятно — зачем столько элеваторов? Мы же сейчас зерно покупаем в России — так и будем покупать.

— Деда, когда идёт война, все железные дороги будут работать на неё. Плюс мобилизация. В основном, крестьян. Всё это вызовет не только рост цен на хлеб, но и снизит возможность завозить его к нам, в княжество. А люди кушать всегда хотят. Иначе с голодухи у них в головах начинают возникать мысли про — «всё отобрать у богатых и поделить». Мне выгоднее кормить своих рабочих, чем воевать с ними. Ты лучше скажи, почему выбрал английский банк? — решил я сменить тему.

— По совету Эдвина Бергрота. Это самая стабильная валюта на сегодняшний день.

— Да бог с ней, с этой валютой. Ты же читал мою книгу и должен помнить, что в случае мировой войны они окажутся почти в блокаде, их экономика рухнет.

— Я помню твои предсказания. Но не особо верю. Что должно такого произойти, чтобы британский фунт обесценился?

— Всего лишь голод и угроза морским доставкам. Собранная армия требует много продовольствия. Да и сами подданные британской короны тоже хотят кушать ежедневно и подешевле. А ввоз под угрозой. Естественно, цены пойдут вверх не столько на продукты, сколько на доставку на остров. Торговцы предпочтут брать золотом. Да и кредиты на войну тоже будут давать только под залог золота. И очень скоро золотой запас иссякнет. И англичанам придётся отказаться от золотого стандарта.

— Мда. И какой выход? Во франки или доллары переводить?

— Лучше в доллары. Переведи всё в городской банк Нью-Йорка (CitiBank). И нам польза будет в случае войны.

— Это же какая?

— Вряд ли североамериканцы тоже сразу в войну ввяжутся. А мы сможем закупать необходимое в Нью-Йорке и вывозить в наш порт. И на экспорт отправлять тоже теми же судами. А что в четвёртой папке? — вспомнил я.

— Здесь, — дедуля похлопал по оставшейся папке. — Здесь документ о передаче тебе полных прав на гимнастическое общество «Пионер». Всё, теперь ты официально совершеннолетний, и сам будешь владеть своими пионерами.