Рерайтер (СИ) - Каталкин Василий

Начальник мастерской посмотрел мои эскизы и, не найдя к чему придраться, проворчал:

— И всё что ли? А разговоров то было, а тут на день работы в лучшем случае.

— Не, торопиться не нужно, — сразу решил обозначить приоритеты, — надо делать так, чтобы комар носа не подточил, там министры на эти корпуса смотреть будут, и по ним будут оценивать работу.

— А им не интересно, что эти приборы делают? — Хмыкнул начальник.

— Так им это без надобности, — ухмыляюсь я, — главное, чтобы внешне они смотрелись хорошо, а содержанием специалисты будут интересоваться.

— Понятно, — по-прежнему пялясь в мои эскизы, кивнул он, — а зачем материал АМг6 на приборы, или прочность нужна?

— Антивандальный корпус нужен обязательно. Иначе долго они не прослужат.

— Надо же, «антивандальный» корпус, — покачал он головой, — у нас что, вандалы какие появились?

— Полно, — киваю в ответ, — телефонные трубки в телефонах автоматах постоянно рвут.

Прибежал обратно в лабораторию окрылённый, теперь у Эврики будет свой фирменный вид. Дальше засел за клавиатуру, надо было заняться документацией на Яву, теперь есть на чём печатать. Правда с печатью надо быть поосторожней, потому как в СССР все печатающие машинки должны проходить регистрацию, это только через год, когда наладят производство Консулов в Чехословакии, контроль ослабнет, так как перепайка шрифтов примет размеры бедствия.

Что касается Лапшиной, то после сессии девушка вернулась к обучению, сейчас она уже уверенно могла работать с клавиатурой и ориентировалась в Яве, составляя простенькие программки. И, конечно же, она не могла дискутировать со специалистами по устройству процессора, да и не нужно ей это, а вот дать консультацию по поводу применения Эврики для решения широкого круга задач, вполне. Короче говоря, по своей подготовке она приближалась к уверенному пользователю ЭВМ. Ближе к концу февраля, я начал обучать её работе с электронной таблицей, которую сделал на основе Явы и назвал её «Электа». В общем, дело двигалось, и у меня появилась уверенность, что на выставке мы не облажаемся, а в случае возникновения проблем я смогу подстраховать Надежду.

А вот что мне очень не понравилось, так это то, что к нам в лабораторию стала наведываться Касьянова. Нет, ко мне она больше не подходила, но постоянно липла к Наде, вроде как подруга. Но я-то точно знал, что никакие они не подруги, поэтому никак не мог понять какой в этом интерес Лизаветы. Однако долго гадать не стал, мало ли чего у неё на уме, и поэтому стал действовать по поговорке, бережённого Бог бережёт, и обратился с просьбой к Троцкому аннулировать пропуск Касьяновой в лабораторию, мол, у них есть своя практика у Комарова, нечего ей тут делать.

— Поругались что ли? — Удивился Валерий Ефимович.

— Что значит «поругались»? — Пришлось изобразить мне нахохлившегося воробья. — Я с ней никогда в хороших отношениях не был, просто терпел её присутствие до поры, до времени. А сейчас она Лапшину от учебы отвлекает, а у нас и так времени мало.

— Надо же, обманула значит, — помрачнел руководитель, — а ведь мне она совсем другое говорила, что ты не будешь против того, чтобы она осваивала работу на микро ЭВМ.

— Как видите против, — и я пытаюсь сделать лицо как можно мрачнее.

Остальное время до выставки нам никто не мешал. Если не считать, что в последние деньки, в лаборатории наконец-то были изготовлены микрочипы модема, и передо мной стал вопрос, ставить не отработанный прибор в Эврику, или не рисковать. После некоторого раздумья решил не рисковать, так как показать их там в работе не смогу, а потому вреда может получиться намного больше, чем пользы. Поэтому отложил дальнейшие эксперименты до лучших времён. Дальше начались хлопоты, опять оформление доступа, документов на перемещения груза по описи, и оформление ещё целой кучи бумаг, сомнительного содержания. Почему содержание было сомнительным, да потому, что в описании технических характеристик микрокомпьютера необходимо было дать описание процессора, а потом указать такие специфические данные, о которых мы понятия не имели. Только с помощью железяки сумели разобраться, что к чему. И то заработали замечание от какой-то тётки, что указали не всю информацию в формуляре, и если бы не наплевательское отношение организаторов выставки к этим «обязательным» документам, то неизвестно чем бы это всё закончилось.

На самой выставке нам выделили место не совсем на задворках, но где-то рядом с ними, однако я не унывал, главное, что мы прорвались туда, где могут заинтересоваться нашей «Эврикой» и можно без оглядки на секретность поговорить с другими специалистами. Мы с Надеждой принялись обустраивать наше место, расставляя столы и развешивая плакаты, и я всё ждал, когда возникнет проблема, так как на этих выставках без проблем быть не может. И дождался, ни за что не догадаетесь, в чём именно она возникла. Организаторы не предусмотрели обеспечения выставочного зала стульями, если для посетителей выставки сей предмет не являлся обязательными, так как они могли «отдохнуть» в буфете или, в крайнем случае, в тематических комнатах, то тем, кто представлял свою продукцию приходилось не сладко. Особенно нам с Надеждой, не станешь же с клавиатурой работать стоя.

На эту проблему я и указал одному из организаторов, и он как вполне ответственный товарищ попытался её решить. Ага, как бы ни так, оказывается какой-то комендант гораздо выше по должности, чем какой-то организатор, и если он сказал нет, то это означает твёрдое нет, и никто не может поколебать это решение. Пришлось мне срочно звонить в институт и жаловаться Троцкому, тот сразу вник в проблему и уже через два часа приехал институтский автобус, который привёз два кресла на колёсиках и тросик. Зачем тросик? Так это я просил, убедившись в том, что комендант, товарищ весьма и весьма ушлый, мне пришлось пропустить этот тросик через ручки кресел и привязать их к трубе отопления, дабы потом не тратить время на поиски. И кстати, позднее не раз хвалил себя за такую предусмотрительность, кресла пытались умыкнуть бессчётное количество раз. Даже сам комендант как-то изволил прийти и убедиться, что на эти кресла имеется соответствующий документ, и они не являются его личной собственностью, зато являются составной частью выставочных изделий. Но от замечания не удержался:

— Зачем здесь эти тросики? А если запнётся кто? Убрать!

Но тут уже нам до лампочки на его команды, однако я не стал накалять обстановку, просто пояснил:

— Видите ли, это же микро ЭВМ, и работать на них незаземленному оператору нельзя. А тросик как раз и нужен чтобы их заземлять. Или у вас есть где-то рядом нормальное заземление?

Нормального заземления комендант не нашёл, поэтому ему только осталось махнуть рукой. Правда такое положение со стульями не могло продлиться долго, видимо где-то в верхах увидели это безобразие, и уже на второй день, стулья всё же принесли из другого здания, но опять же на всех не хватило. Так что «воровство» друг у дружки этого востребованного предмета мебели продолжилось.

Здесь же, на выставке, я увидел УМ1-НХ от Староса, на выделенной ему площади подчинённые демонстрировали произведённую его лабораторией машину. Сама мини-ЭВМ имела размеры большого чемодана, но к ней полагались дополнительные устройства, которые размещались в больших шкафах с водяным охлаждением. А вот управление этой машиной осуществлялось только с перфоленты, поэтому об удобстве работы на ней можно было только мечтать.

* * *

— Так, это у нас что? — Задал вопрос какой-то товарищ, судя по всему из крупных руководителей.

Почему я так решил? А тут и гадать не надо, если товарищ не даёт себе труда, хотя бы взглянуть на плакат, то его можно смело относить к большому руководству, только они требуют пояснений, хотя всё перед глазами.

— Здравствуйте, — начинает диалог Надя, — вы видите перед собой микро ЭВМ, которая может использоваться для решения широкого круга задач. Например, данную машину можно использовать для различных инженерных расчетов, управления сложным оборудованием, использовать в качестве удалённого терминала для больших ЭВМ, БЭСМ-6, Минск-32.