Я бросил разряженного Ублюдка под ноги, перебросил через плечо за рукоять свое оружие последнего шанса, Меч Бури.
Меч завыл ураганом наполняясь энергией своего элементаля, разгоняя меня на бегу.
Я схватил его по штыковому за рукоять и рикассо и со всей дури с разгону ткнул в наблюдательную прорезь поверженного бронепанцера.
Разогнанный элементалем меч как простое стекло пробил защиту бронекабины, лезвие ушло в прорезь как в масло, по самые кабаньи клыки, насадив пилота на клинок, как бабочку на шпильку.
Выдернув меч обратно, я увидел, что он покрыт кровью до середины.
Достал последнего!
Так! Ну кто у нас тут ещё остался⁈
Пехота, следовавшая за своим автоматоном, дрогнула, когда я развернулся к ним и сделал первый шаг в их сторону.
А я захохотав, как обожравшийся мухоморов берсерк, взмахнул Мечом Бури и бросившись вперед врубился в несчастную пехоту.
Давно! Как давно я не чувствовал себя так свободно! С тех пор, пожалуй, как меня убивали толпой в последний раз, еще в прошлой жизни.
Так что я в каждый удар вкладывал душу! И каждым ударом душу отбирал.
И так я и веселился пока не явился реальный похититель душ.
Толпа вражеской пехоты вдруг резво разбежалась в стороны, и сквозь дым битвы ко мне неспешно шагнул он, огромный, ужасный и непобедимый. Палач алхимиков, Экзекутор, Вешатель, Бог Боли.
Клеткоголовый.
Почуял, падла, элементальную активность вне дома и явился по мою душу, погань мосластая.
Потому я, покинув дом, и не пил ничего из фиалов. Я знал, что он где-то тут рядом, ждёт, что я сделаю это, ошибусь и он вырвет с мясом мою магию у меня из горла.
Не дождался, здоровяк?
Кажется, не дождался, и теперь решил покарать меня просто чистой массой.
Давно не виделись, здоровенная скотина. Ну давай, гризли плюшевый, покажи мне, как ты пляшешь.
Он протянул ко мне свою мозолистую ладонь размером с лопату.
— Что? — процедил я сквозь зубы. — Не выходит ничего, птичка в клетке?
А потом Меч Бури едва не вырвало у меня из руки. Меч дернуло в сторону моего врага.
Клетколовый нашел себе элементаля.
Я ухватился за рукоять меча обеими руками уперся в землю, но нас вместе потащило к Клеткоголовому.
— Ах вот как, сука…- прошипел я.
Меч затрясло у меня в руках, меня всего затрясло вслед за мечом, но я упирался и не давал вырвать оружие у меня из рук
И потому он просто выдрал элементаля из моего меча.
Меня отпустило, я едва не свалился на землю, чуть не выронил сам меч.
А Клеткоголовый, сладострастно урча, всосал в свою клетку вырванного из меча элементаля.
И было с чего урчать. Он победил. Меч Бури осиротел.
Ну, или это как посмотреть. Я зубасто оскалился своему врагу от всей широты души. Потому что в клетке Клеткоголового началась совершенно непредвиденная им активность.
Там, за прутьями решетки вдруг погас один из похищенных элементалей. А потом ещё один.
Клеткоголовый замер. Сюрприз тебе, гнида!
Элементаль, вырванный им из Меча Бури подплыл к ещё одному плавающему во тьме клетки огоньку и поглотил его.
Затем ещё один.
Клеткоголовый заметно дернулся.
— Что, башка в клетку, что-то пошло не так? — усмехнулся я, почувствовав, как элементаль из моего меча слился с элементалем когда-то извлеченным Клеткоголовым из чучела Югопольского льва. Элементаль из Меча Бури стал огромным, пылающим как шаровая молния. Его свет пробивался между прутьями клетки как свет звезды.
— А вот теперь ты сдохнешь, гнида, — проговорил я, когда свет разгорающегося элементаля в клетке начал резать глаза.
Мой элементаль, элементаль Меча Бури, откормленный множеством других, крысиный волк для элементалей, теперь успешно пожирал остальных в голове Клеткоголового.
Потому что пошла цепная реакция трансэлементального слияние. Термоядерный синтез мира алкохимии.
Клеткоголовый заметался, хватаясь за прутья решетки на плечах. А вот. Все.
— Что? — усмехнулся я. — Не нравится?
Скоро останется только один.
И Клеткоголовый завыл, когда это все-таки случилось, замахал руками, как огромное пугало. И вспыхнул, мгновенно сгорев синим пламенем. От пяток до плеч, полностью, без остатка.
Огромная пустая клетка, оставшаяся от непобедимого чудовища, бича алкомагов, с лязгом грохнулась наземь.
Да. Тисифона была права. Он носил в себе ключ к своей собственной гибели.
Я приблизился к клетке, пнул ее ногой. Пуста. Элементаль-пожиратель сделал свое дело и ушел обратно на свою сторону мира.
— Сгорел на работе, — пробормотал я.
До тла.
Даже не знаю, почему всё немедленно тут и не закончилось. Но оно не закончилось. Ровно после этого гвардия собрала все свои силы и пошла в решительную атаку.
На меня одного.
Я нащупал в перевязи плоскую бутылочку с эликсиром Воздуха, сщелкнул пальцем крышечку и выпил до дна одним глотком даже не почувствовав вкуса или токсического ожога. Не до того было.
Я выдул в эфес Меча Бури нового синего элементаля. Будь достоин того, что был тут до тебя.
А потом, глядя на приближающихся сквозь дым между деревьев линию врагов замахнул еще один фиал, третий за сегодня. Чего уж там. Пить так пить, сказал котенок когда несли его топить! Если подохну, то не зря!
И поднял противопульный щит, что тут же весьма мне пригодилось, когда они начали все разом палить в меня почем зря из всего, что у них там было.
И когда я был уже уверен, что и это не поможет, и я лягу в эту изрытую ногами бронепанцеров землю, перемешанную с кровью, гантрак «Анилопа-Гну» вырвался из нашего подвального гаража и понесся по саду, поливая разбегающуюся вражескую пехоту из всех стволов.
Обваренный железом со всех сторон, защищенный как броневик, вооруженный пулеметной спаркой, наш последний козырь, брошенный на поле битвы.
За рулем машины сидела тётушка Марго, за пулеметами лютовала Ангелина, а Тисифона подавала ей снаряженные пулеметные ленты.
Спелись-таки взбалмошные девки.
Они косили ряды вражеской пехоты, как Джаггернаут, машина смерти, отмечая цепочкой трупов дорогу своей ярости.
В окне на втором этаже Фламберга встал во весь рост Кристобаль с пулеметом в руках и поливал очередями бегущих пехотинцев сквозь изрубленные пулями до расщепленных пеньков парковые деревья. Терминатор хренов.
А я с хохотом встретил ударами двуручного меча наступающих среди поверженных чадно дымящих бронепанцеров.
Много их полегло в эту изрытую спряжением землю. Но они не сдавались перли вперед, огрызаясь огнем, не давая нам передышки.
Весы снова заколебались, и снова стало неясно чья берет.
И когда я увидел как брошенными гранатами гвардейцы остановил наш гантрак, как завязли его колеса со спущенными шинами и враг окружил машину, я понял что пришло время сделать то, что нужно было сделать уже давно.
Я замахал мечом в сторону Фламберга, надеясь, что Кристобаль меня услышит.
Из-за Роскона сдвинулось немножко. Глава (пожалуй, самая кульминационная в романе!) завтра утром.
Флаг! Поднимите мой флаг!
А сам с мечом наперевес помчался спасать своих женщин.
Я рубился около гантрака, убивая каждого, кто осмеливался приблизиться, сам не понимая, придет ли к нам помощь или уже все…
Ангелина короткими очередями над моей головой, рассеивала набегающих врагов.
Ну же Кристобаль, думал я отмахиваясь из последних сил неужели ты ничего не заметил, пропустил, не услышал…
Я был уже на грани. Я еле двигал мечом. Противопульный щит моргнул и пропал. Меня начало пожирать оцепенение токсичного отката цена трех выпитых за короткое время эликсиров.
Кристобаль услышал.
С башни вылетел сноп фаерболлов, положивших часть нападавших. А через пять минут после того, как мой флаг поднялся на обзорной башней Фламберга, Рустам и его бойцы ударили атакующим силам противника в тыл.
Стреляя из автоматов, выдвигая вперед пулеметы и занимая ключевые позиции, заводское ополчение смело тылы гвардейцев и погнало их навстречу нашим пулеметам.
