Фрейлина (СИ) - Шатохина Тамара

— Ага… — протянула я разочарованно, — то есть я, по-твоему?..

— Как бы наш с тобой разговор о бедности не стал пророческим — вот в чем состоят мои опасения. Твое приданое и свадебные подарки, это маленькое состояние. Я закажу для тебя копии списков. И намереваюсь немедленно говорить об этом с грамотным финансистом. Возможно, тебе придется подписать заверенную бумагу с распоряжением о переводе капитала и ценностей из нашего Государственного в самый надежный банк Вюртемберга. Одна я не решу куда, их там слишком много.

— А Фредерик?

— Зависим от решений старшего в роду. Ты должна стать самостоятельной женщиной, должна знать свои возможности и права. И так защитить в том числе и его интересы. Вносите! И прошу вас… — дала она войти мужчине в черном мундире, а слугам внести коробки.

Освободилась я только ближе к вечеру. Мужа не видела — тоже, наверное, решал вопросы перед отъездом.

Коробки, футляры и шкатулки с дамскими аксессуарами и украшениями громоздились на широкой кровати. Откуда-то внесли сундуки, и мы планомерно просматривали, сверяли со списком и складывали в них это все под присмотром банковского чиновника.

Очевидно, здесь не принято было дарить отдельные украшения — серьги или браслет, к примеру. В лакированных деревянных футлярах на бархатных подложках лежали небольшие ювелирные наборы.

Помня уровень экспозиционных украшений, я понимала, что стоимость дареных изделий далеко не запредельна.

И все равно это было золото, высокопробное серебро и драгоценные камни пускай и не выдающихся размеров, но все-таки в художественном исполнении. Даже веера — набор из трех штук разного цвета и фактуры, были инкрустированы черненым серебром. Наручные часы… сказочной красоты шкатулка с отделениями для колец… длинная жемчужная понизь… бесподобный письменный набор из оникса… гребень со шпильками… настольное зеркало в оправе из металлических кружев и щетки в набор к нему, расчески, хрустальные баночки…

Недоумение вначале, потихоньку сменилось пониманием — уровень подарков задан уровнем присутствующего состава. Своим императорским присутствием Николай дал понять, как должно быть. И такое отношение выглядело бы крайне странным…

Неужели принял во внимание тот мой спич об эфире? Ну… то есть, однозначно принял. Но чтобы настолько высоко оценил?.. Вот это все выглядело, как награда — смотрела я, как опечатывают и выносят два сундука.

Вместе с ними исчезла и маменька, оставив мне копию описи и растерянность. Ирма продолжала укладывать в следующие емкости какие-то ткани, покрывала, скатерти, постельное похоже…

— Где я могу найти своего мужа, не подскажешь?

— Он не стал будить вас, барышня… пожалел? — разогнулась горничная, — все убыли на морскую прогулку — Ольга Николаевна с мужем и многие гости тоже.

— Здорово, — отстраненно отметила я.

По-свински как-то это… или нет? Ну да ладно, продолжим пока в таком формате, а там видно будет.

— Скажи, все мои вещи уже перенесли сюда?

— Когда бы это, Таисия Алексеевна? — удивилась горничная, — тут с этим бы разобраться.

— Я договорюсь с мужем… до отъезда поживу пока там. Привычнее и хлопот меньше. Спокойно соберем все, переодеться можно будет нормально…

— Как скажете. А что там будет удобнее — так и есть…

Подумав и покусав кончик ручки… нахмурившись, я старательно нацарапала вежливую записку для Фредерика — мотивируя, как Ирме. Ждать его в комнате, чтобы донести мысль устно, не видела смысла — морская прогулка с пикником на палубе может затянуться и до ночи.

Не представляя, где мог быть сейчас Миша, я посидела, подумала и решила, что может и к лучшему — прощаться с Петергофом лучше в одиночестве. Переоделась на прогулку уже в домике. Накинув шаль, предупредила Ирму, где искать меня если что, и направилась в Нижний парк.

Слова о морской прогулке стали решающими, наверное — меня потянуло на берег Финского.

В это время в Петергофе было две пристани — Купеческая или Петергофская… в наше время ее уже не существует. В малую воду видны только остатки ряжей и быков. Ну и пристань Военной гавани, которая в Нижнем парке.

Еще раньше Морской канал, который ею заканчивается и ковш у Большого каскада тоже использовались, как парадный вход с моря во дворец — лодки подходили прямо к его подножию. Позже, уже при Анне Иоанновне появился фонтан «Самсон», а через Морской канал перекинули мостики. Так он и утратил судоходное значение — вспоминая все это, я медленно шла вдоль него по аллее Фонтанов.

Не дойдя до пристани, где сновали люди, свернула на Морскую аллею к Монплезиру, собираясь обогнуть потом Большую оранжерею и выйти к своему домику.

Еще не темнело, но пасмурное небо точно обещало дождь — не сегодня, так завтра. И так погода слишком долго баловала пасмурный регион.

Под пологом парка повисла почти полная тишина — стоя на месте, можно было слышать свое дыхание. Без малейшего дуновения ветра и шелеста листьев тишина… такая бывает как раз перед дождем. Что и распугало похоже гуляющих — дорожки Нижнего были пустынны. Чувство, что вот-вот начнется мелкий и тихий обложной дождь, не отпускало и меня.

Но как же здесь хорошо!

Вот только комары… так что я вышла к берегу и присела на камень — здесь чуточку задувало, водная гладь слегка подрагивала. И очевидно, слабого ветра с Балтики хватало, чтобы наполнить легкие паруса прогулочных судов — они виднелись по всему заливу. А на рейде Военной гавани швартовался большой корабль.

Я засмотрелась — прямо на моих глазах исчезли паруса, оставив на виду поперечные росчерки мачт. От борта отвалила шлюпка. Дружно поднялись, повинуясь громкой команде, весла… беззвучно упали на воду.

И свет… такое освещение странное! Почти нереальное. Скомканные облака… где нежные и почти прозрачные — они и давали его, а где темные от непролитого дождя, укрыли все небо. Но казалось, что из-за этого видно только дальше и пронзительнее. Непередаваемая красота… сказочное очарование момента — такое случается только иногда и вспоминается потом долго-долго.

Я запомню Финский таким — преддождевым и настороженным. Печальным, тихим и теплым.

Вздохнув, я проследила взглядом шлюпку — та летела птицей, направляясь к причалу Военной пристани. Длинные весла мелькали, как крылья.

Жаль… расстроено прошлась я взглядом по парусникам далеко на воде — тоже с удовольствием покаталась бы. Не взять меня, конечно, было решением Фредерика. И даже голову ломать не нужно, разыскивая причину — все на поверхности.

Разность менталитетов штука опасная, а у нас они слишком разные. Начать уже с того, что мужской и женский. Еще и национальный. А века между нами? Вряд ли он обиделся на практичность маменьки, а вот я накосячила…

Зябко пожала плечами — извинюсь тогда, что ли?

Холодной вражды не хотелось бы, это путь в никуда. Да и в чужом краю я буду зависеть от него и очень сильно. Нужно наводить мосты.

Настроение оставалось слегка грустным, но ровным. Окружающая красота сгладила внутренний негатив.

Обогнув Монплезир, я сразу свернула направо, собираясь уже возвращаться — не хватало попасть под дождь. Гуляющих так и не было, только проехал по соседней аллее конный казачий патруль — еще издалека я узнала их по шапкам.

Поглядывая на небо, заметила, что тонкие просветы, обеспечившие удивительный световой эффект, сокращаются, а темного становится все больше. Еще не совсем вечер, но… на Нижний тихо опускались сумерки.

И комаров становилось все больше. Взгляд уловил почти молниеносное движение в стороне, знакомое еще по тому времени — летучие мыши. Наши северные мышки маленькие и шустрые, кормятся они комарами и живут в старых дуплистых деревьях, а таких в Нижнем и сейчас хватало. Укутавшись в шаль по уши, я подходила к Большой оранжерее, а там уже рукой подать…

Еще раньше обратила внимание — мятного цвета платье странно светилось в наступающих сумерках шелковыми нитями. Почти, как неоновое.

И вдруг!..

Я истошно завизжала, обеими руками сбрасывая с себя рухнувший с неба темный комок… второй, и третий. Шарахнулась в сторону, чуть не упав — мыши! Мать же их… мыши же!