Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Да всё очень просто. Если новый фильм будет очень популярен, то у них, под давлением общественности, просто не будет шанса нам отказать. В номинации «лучший иностранный фильм» два фильма от одного и того же режиссёра выдвигаться не может. Им придётся менять правила. И тогда мы первую картину потребуем выдвинуть сразу во все номинации. Там же у нас и спецэффекты, и исполнители мужской и женской ролей, и саундтрек — всё на высшем уровне. Да мы всех сделаем!! Все Оскары будут нашими. И они об этом знают.

— Ну, раз знают, то будут противодействовать, — логично заметил Лебедев.

— Обязательно будут. Но я раздую такую шумиху во всех СМИ по всему миру, что они ничего не смогут сделать. У них не останется шанса и им придётся согласиться со своим поражением. Но всё это будет возможно, только если новая картина будет не хуже предыдущей. Тогда наш успех будет гарантирован, и мы победим! — торжественно закончил фразу Тейлор, улыбнувшись своей противной неестественно сверкающей белозубой улыбкой.

От такой неадекватной белозубости и тридцатидвухзубости я поморщился, представив, что было бы с его сальной слащавой и радостной физиономией, если бы его отдать, хотя бы на непродолжительное время, в руки наших зубных врачей.

«Да они б там камня на камне за полгода не оставили! А то лыбится тут, понимашь!»

— Что-то не так? Случилось что-то с новым фильмом? — уловил моё настроение избежавший лечения зубов и вырывания нервов без анестетика.

— Да нет. С фильмом, в общем-то, всё нормально, — соврал бывший пионер, ибо съёмки того фильма, о который американец думал, что мы будем снимать, откладывались по известным причинам на неопределённое время. — Есть, конечно, кое-какие несущественные изменения. — «Просто я решил другой фильм снимать. Ага. А так всё нормально». — Но об этом позже. На днях, на презентации всё скажу. А сейчас давай вернёмся, к предыдущей теме и ты пояснишь, зачем, а главное — нафига, ты всё это нам поведал — я имею в виду про флот и тому подобное.

— Рассказал потому, что наш посол просит тебя оказать ему услугу, — выпалил Тейлор, огорошив нас.

— Услугу? Услугу американскому послу? Послу США? — моментально покрылся испариной Лебедев.

— Да, — кивнул простодушный амер. — Он просит, чтобы Саша, взял в поездку на Кубу меня, его помощника с секретарём и его двух дочерей, которые являются большими поклонницами Сашиного творчества. — Повернулся ко мне. — Твоего творчества — творчества Васиина.

— Э-э, чего? — потёр макушку мидовец, вероятно, не веря своим ушам, и поморгал, дабы перезагрузить центральный процессор в голове.

— Вот именно, — поддержал его я, также ошарашенный таким непонятным предложением. — Зачем ему у меня спрашивать разрешение? Это же не я решаю.

— Об этом он осведомлён, — кивнул американец. — Просто посол хочет, чтобы ты не был против нашего присутствия рядом с тобой. Он не хочет причинять беспокойство.

— Вербовать собираются, — горестно произнёс Лебедев и с болью во взгляде буквально завыл, перейдя на русский, стиснув зубы: — Ва-а-асин… вербовать будут!

— Да подождите Вы, — тормознул его я на языке Пушкина. — Дайте уточнить, — и вновь перешёл на английский. — Насчёт беспокойства, уважаемый Джон, ваш посол совершенно прав. Нельзя творческого человека отвлекать от его дум. Насчёт поездки вас и других ваших сограждан, я, собственно, не против, — и, видя сглотнувшего Лебедева, добавил: — Если, разумеется, не против наши компетентные органы. Я имею в виду те, кто курирует данную экспедицию. Если с ними договоритесь, то всё будет тип-топ. Плывите, если есть желание. Корабль, наверняка, будет большой, места там всем хватит.

— Нет, — замотал головой Тейлор.

— Что нет?

— Нет там свободных мест. Точнее их очень мало.

— Где? На корабле? Мы что на буксире что ль туда поплывём? Мне товарищ Хмельков сказал, что, скорее всего, под поход будет зафрахтован лайнер. Он сказал, что там триста с чем-то пассажирских кают. Весь актёрский состав вместе со съёмочной группой и учителями, будет количеством не более 120–140 человек. Так что места там навалом остаётся. Как минимум половина корабля!

— Нет там мест уже. Всё занято.

— Как занято? — удивился я и посмотрел на мидовца.

— Это я сказать имею право, — кашлянул он и, в очередной раз за сегодняшний день, огорошил: — По решению недавно созданной курирующей эту поездку комиссии, все свободные места было решено отдать передовым труженикам производств, у которых на те дни будет выпадать отпуск.

— Ну, нифига себе, — обалдел юный комсомолец. — Ну вы даёте! Решили совместить приятное с полезным?

— А чего корабль порожняком гонять? Есть же пустые места. Вот и приняли решение отметить передовиков.

«Красавцы! Ничего не скажешь. Повезло некоторым труженикам. Средь разгула зимы очутиться, без малого, в раю. Только вот терзают меня смутные сомнения, а передовики ли с нами отправятся. Наверняка, ведь своих засунут. Ну да ладно, в ближайшее время мы сами увидим, что это за передовики такие, которые берут отпуск зимой», — подумал я и спросил:

— Кстати, товарищ Лебедев, ты вот тут про отпуск говорил, мол, если совпадает с отпуском… Так значит уже время отплытия назначено?

— Не имею права… — в отрицании замотал головой тот.

— Да вы чего, совсем что ль с дуба рухнули?!?! — взвился главнокомандующий.

— В первых числах марта, — расставил все точки над всеми «i» Тейлор, глядя невинными очами на надвигающуюся бурю.

— А ну немедленно прекрати разглашать сверхсекретную информацию! — аж задохнулся от негодования Лебедев.

— Да не разглашает он, — заступился я за амера и недовольно произнёс: — А вообще, хрень какая-то — пишется через дефис. Из нас троих, все знают секреты. Все, кроме меня! Получается, эту, якобы, секретную информацию скрывают конкретно от Саши Васина? Так получается? Ну, посудите сами… Вы в курсе, наши органы в курсе, американцы и те в курсе, а главный режиссер картины и тот, кто вообще-то и затеял этот проект, нифига не знает. Вам не кажется, что это, по меньшей мере, странно?

— Гм, — задумался Лебедев и через полминуты согласился со мной, но при этом парировал: — Но команды информировать тебя не было! Поэтому, не нужно бежать впереди паровоза. Когда тебе нужно будет что-то узнать, то ты обязательно узнаешь. А сейчас, — он кивнул на Тейлора, — он брякнет чего-нибудь не то, и мы с тобой вместо Кубы отправимся в Магадан.

— Опять Вы про «Севера»… Смотрите — накаркаете ещё. К тому же, хочу вновь Вас спросить, чего он брякнуть-то лишнего может? Лишь то, что и так наши знают? — спросил я мидовца по-русски и, улыбнувшись, посмотрел на Тейлора. — Короче говоря, Джон, передай послу, что я не против. Пусть решает вопрос с нашим начальством насчёт кают для тех, кто собрался принять участие в этой регате.

— Спасибо тебе, Саша, — пожал мне руку Тейлор, и собрался было уходить, но теперь его тормознул я.

— Джон, тут такое дело… Помнишь ты мне привозил различные пластинки с песнями ваших певцов?

Тот кивнул, а Лебедев вновь навострил уши.

— Так вот. Мне там нужна одна песенка, — продолжил я и, видя, что продюсер собирается задать очевидный вопрос, опередил его, сказав в ответ: — Она будет служить заглавной композицией в фильме, который я буду снимать для конкурса режиссёров. Ты знаешь о нём?

— Да, — подтвердил тот. — У меня есть договорённость, что три лучших фильма будут озвучены на английский и поступят в прокат кинотеатров Европы и Северной Америки.

— Отлично. Так вот, я придумал фильм, точнее сказать сценарий. И мне нужна песня.

— А почему сам не напишешь? У тебя же неплохо это получается, — резонно заметил мидовец.

— Не плохо, — подтвердил бывший пионер. — Но в данном случае, я считаю, что именно эта песня мне нужна.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? Выкупил права на неё? — спросил сообразительный Тейлор.

— Вот именно, Джон. Мне нужны права на эту песню. Полные. И ты, Джон, должен устроить всё так, чтобы продал он их за пять тысяч долларов, естественно, по курсу к рублю.