Путь на восток (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс"

Все в трудах и заботах: пора и мне потрудиться, а то я как то расслабился, «заполучив» Романову. Хотя чует моё сердце — хлебну я с её характером лиха: претензий, «разборок», выяснения отношений… Но это будет потом, а сейчас — дело! Путь мой лежит в город Трубачёвск, где расположился штаб 3й армии. Город не близко — в 55 километрах от линии фронта и пока я со своей ротой и двумя батальонами добирался туда по грунтовой дороге, успел определиться по карте города — в каких районах мы разместимся. Нужно расположиться так, чтобы по нашему расположению не шарахались всякие любопытные. Да к тому же, нужно место стажёров тренировать подальше от любопытных глаз. Правда тут — это не там — в Минске: тут в городе свое партийное начальство. Тронь такое и тут же заголосят в полную глотку, да ещё и «старшим братьям» наябедничают — подрывают авторитет партии! А это чревато серьёзными последствиями… Потому то со мной и идёт такое сопровождение. А зачем такое большое? Так в город со мной войдёт один батальон («по одёжке» встречают, а иначе — никакого уважения), а второй, обойдя город стороной, уйдёт дальше в глубь, на заранее «выбранное» мною место под обустройство полевого аэродрома для моей личной авиации. Одного для них, конечно, будет мало, но где один, там и второй подготовят: и люди и средства для этого есть — не что задействованы дополнительные эшелоны?!

В город входили солидно: впереди рота танков Т-34 с красными звёздами на бортах — для солидности; за ними Бюссинги и ЗСУ Ганомаги. И конечно немецкие Опели Блиц — грузовики с бойцами. И тоже — со звёздами… На посту перед въездом в город нас встретили испуганные красноармейцы — думали немцы… Задержались на несколько секунд — успокоить и покатили в центр — прямиком к штабу. Там о нас уже знали: комендантская рота перегородила улицу, спрятавшимися бойцами и даже пулемётами! Пустил в их сознание: всё в порядке — свои… Танки въехали на площадь перед штабом, развернувшись в разные стороны; Бюссинги, как бы невзначай, нацелили стволы своих 20мм пушек на окна штаба, за которыми мелькали испуганные лица штабистов… Из кузовов посыпались бойцы в маскировочном камуфляже; в пилотках со звёздочками; быстро разбежались по сторонам, грамотно заняв позиции вокруг входа в штаб. Разбегайся мелочь пузатая — старшаки приехали порядок наводить! Вылез из броневика и направился ко входу. За моей спиной привычно пристроились два отделения моей роты: одно пойдёт со мной, а второе перекроет первый этаж от нежданных желающих мне помешать, при моём трудном разговоре с высоким начальством…

Поднялись по лестнице на второй этаж; открыл дверь в приёмную. Сидевший за столом адъютант вскочил было, но мой боец скользнул к нему мимо меня и толкнул его ладонью в лоб, усаживая на место:

— Сядь и сиди тихо! Иначе пожалеешь!

Открыл, без стука дверь в кабинет к командарму, оставив дверь открытой. За мной проскользнуло четверо бойцов. Знакомая картина: за столом, перед картой, сидит немолодой генерал-майор; рядом стоит дивизионный комиссар… Оба вскинули на меня взгляды: генерал — настороженный, а комиссар — испуганный. Кинул ладонь к виску:

— Командир подразделения Спецназа СССР «ГрОМ». После выполнения задания вернулись с оккупированной территории, перейдя линию фронта через мосты у Почепа и Погара — в зоне ответственности вашей армии…

Генерал тяжело поднялся:

— Мне кое что доложили оттуда, но я ничего не понял: какой спецназ, в чьём подчинении?

Стоящий рядом комиссар взвизгнул:

— Что вы себе позволяете? Почему врываетесь без доклада?! Кто вы по званию?!! Испуг прошёл голос стал наливаться властностью! Повернул голову к бойцу за спиной:

— Выведи отсюда этого дармоеда — он мне мешает… Боец скользнул к побледневшему комиссару; жёстко взял его за локоть и властно произнёс: — Слышал — пошли… И комиссар безропотно пошёл рядом… Подошёл к стоящему генералу; положил перед ним карту города…

— Мое подразделение займет этот и этот районы… — ткнул пальцем в карту — а вы отдайте приказ, чтобы ваши покинули этот район до 12.00. По истечении срока мои бойцы займут помещения и то, что в них имеется! Машины для вывоза имущества я дам. Бойцов для загрузки тоже. Машины потом заберу… Предупредите своих: пусть не вздумают лезть на нашу территорию: мои бойцы сначала стреляют, а потом спрашивают кто такие. Лицо генерала стал наливаться гневом…

— Ах да — совсем забыл! Достал удостоверение и развернул у командующего перед глазами. Генерал сразу сдулся…

— Теперь о главном. На карту города легла карта Брянской области. Генерал сразу же подобрался — может этот не совсем безнадёжен?

— Через три дня, по планам немецкого командования, 4я танковая группа Гепнера прорвет нашу оборону примерно здесь и здесь… — ткнул пальцем севернее и южнее Брянска — к началу пятого дня возьмут в кольцо 50ю армию. Но это вас не касается. А вот через четыре дня 2я танковая группа Гудериана прорвёт нашу оборону в районе хутора Михайловский. Большая часть сил к третьему дню наступления возьмёт город Орёл, а меньшая, перед Орлом, повернёт на северо-запад, окружая вашу 3ю и 13ю армии. Через шесть дней, начиная с этого дня ваша армия, так же как и 13я будут окружены. Так что вам нужно уже продумать — как вам быть и что делать! Командующего 13й армией предупредит мой подчинённый…

— Откуда вы это знаете? — неверяще выдавил из себя командарм.

— Я вам передам командира и начштаба немецкой моторизованной дивизии, захваченного в Погаре и документы, которые там были. Ознакомитесь… Комдива и начштаба 1й кавалерийской дивизии, захваченных в Почепе мой подчинённый передаст командарму 50ой. В штаб фронта сведения передадите сами, хотя товарищ Сталин уже в курсе этих данных. И вот ещё что товарищ командарм… С нами надо дружить. К вашей большой выгоде. Надеюсь вы меня поняли…

Вернулся, со своей ротой назад, к мосту. Уж очень мне кажется, что немцы прочухавшись, так всё это не оставят! И растянувшиеся на десятки километров эшелоны тоже не захотят терять. А для этого что надо? Всего лишь разбомбить мост до подхода танков и пехоты с юга — из 2ой танковой группы. Им всё равно ещё четыре дня делать нечего. Так что надо мне быть там — хотя бы первые несколько налётов… Подъехал в расположение, а там Романова круги нарезает в сопровождении двух охранников. Увидела меня, побежала.

— Товарищ майор! Вы не имеете права со мной поступать! Идёт война и я должна помогать раненым, а не сидеть взаперти! Я военфельдшер, а не ваша личная вещь! Сколько экспрессии: раскраснелась, разрумянилась; глаза сверкают! Чудо как хороша! Усмехнулся, вызвав яростный вдох для продолжения отповеди, но властным жестом прервал продолжение — позднее полюбуюсь:

— Пойдёмте в мой штаб товарищ военфельдшер… — равнодушно бросил разгневанной валькирии. И пошёл к своему автобусу… Открыл дверь в штабной салон; пропустил туда подошедшую девушку. Плотно закрыл за ней дверь, повернулся:

— Ну что, товарищ военфельдшер Мария Романова — поговорим?

— Давайте поговорим… — настороженно ответила Мария…

Глава четырнадцатая

Как ты встретишь меня моя …

В кабинете у Сталина шло очередное совещание с военными… У карты, бодро водя указкой, маршал Шапошников сухо-скорбным тоном докладывал об очередных неудачах Красной Армии. Вождь давно заметил манеру доклада не только у военных, но и у гражданских: смягчать и сглаживать провалы и ошибки и выделять достижения. Чем незначительнее они, там ярче, объёмнее стараются преподнести результат, стремятся выпятить итоги. У кого то это получалось явно, топорно; у кого то просто мастерски, изящно, но присутствовало почти у всех. Проще было запомнить у кого этого не было. Не было этого у наркома среднего машиностроения Малышева, отвечающего за выпуск танков и самоходок, но на него уже начали поступать жалобы и докладные… И он сам давал повод к недовольству, заявляя, что без увеличения станочного парка, резко повысить выпуск продукции без брака — невозможно… А вот другие — в том числе и директор Ленинградского Кировского завода, выпускающего танки КВ и самоходки, Зальцман утверждал обратное: не только можно выпускать больше, но и нужно! И Сталин подумывал о замене Малышева… Обвёл взглядом сидящих генералов и маршалов: насупленный Жуков, которому Вождь, последнее время, не давал никаких поручений; Глядящий на вождя преданными глазами Василевский… Остальные старались не встречаться с Хозяином взглядами, старательно делая вид, что изучают свои записи. Прислушался… Речь Шапошникова звучала оптимистично: остановили наступление… приостановили… задержали на таких то рубежах… Вот оно… Главнокомандующий знал истинную причину этих «задержек» — отсутствие полноценного снабжения немецких войск. А причина этих задержек — неведомый и непонятный ему капитан Марченко, хотя теперь уже майор…