Небо в огне (СИ) - Ковригин Алексей

— «Корсары» сбор. Идём домой строем фронта!

Ну, да. Когда самолётов много, этот строй выглядит и внушительно, и красиво. Вот и покрасуемся напоследок! Прошли над Виторией-Гастейс, затем немного «покрасовались» над Бильбао и пошли на посадку. Но вот «по дороге домой» ни одного самолёта из «Бискайского авиакрыла» так и не повстречали. Ротозеи! А на родном аэродроме нас встречают как героев. Ещё в полёте сообщил Сен-Жаку о результатах нашего вылета, так что… хоть оркестра и не было, но на обочину взлётной полосы высыпали все «свободные от службы». Однако, как же их тут много… и все ликуют? Ну, так-то да, мы же «отомстили»! Чем не повод для бурной радости? Нового налёта не ожидаю. И смысла в нём уже нет никакого, так как на обратном пути городские улицы были практически пустынными, да и всей авиации у генерала Дуани не так что бы много остаётся. Вряд ли он теперь станет рисковать последними своими самолётами. И всё равно техническому составу отдал приказ самолёты сразу дозаправить и привести в готовность «к немедленному взлёту», а оружие не чистить, но лишь перезарядить. Однако мы не успели даже с самолётами управиться, как на аэродроме вновь поднялась нервная суета. Прибыло такое «начальство», у которого и документики не спросишь, и нафиг его никак не пошлёшь. Строю эскадрилью и приложив руку к пилотке иду докладывать:

— Ваше Высокопревосходительство, сеньор Председатель правительства! Эскадрилья «Корсары» вернулась с боевого задания. В ходе выполнения поставленной задачи встретили смешанную авиагруппу Бургоса и в схватке полностью её разгромили и уничтожили. Противник потерял двадцать семь самолётов, у «Корсаров» потерь нет! — ну так, что ещё мне докладывать?

Задачу я вчера поставил? Поставил! Полётное задание на сегодня нам выдал? Выдал! Мы его выполнили? Да! Так что ни грамма не слукавил и мне вообще вскоре на всё пофиг будет. Но так и у президента такое лицо, словно он в покер играет с утра до вечера, ни один мускул даже не дрогнул, пока доклад слушал. Прикладывает ладонь к берету и отвечает:

— За образцовое выполнение своих должностных обязанностей от лица правительства Эускади всему личному составу эскадрильи «Корсары» объявляется благодарность! — хм, и что, даже руку не пожмёт?

А нет, пожал! Причём всем пилотам, Шарлю Сен-Жаку и даже Микелю Очоа с Пабло Гарсия. Прошёл вдоль строя наших самолётов, поколупал щербинку от пулевого попадания (а куда ж деваться, да, опять нахватали), покачал головой, сел в свою машину и укатил. И зачем приезжал? О! Так это он полковника Луна на наш аэродром «подкинул»? Я-то занят был. Мне некогда было «таксистом» подрабатывать, вот видимо Агирре и озаботился «извозом», чтобы уж поскорее от такого «нежелательного гостя» избавиться. Но так полковник тоже, как-то не стремиться у нас задерживаться, только попросил немного проводить его до своего «Ньюпорта».

— Я предложил Агирре передать «Корсаров» Кантабрии или Астурии и даже хорошие отступные пообещал. Да только он меня и слушать не захотел. Но когда ты над площадью пролетел и салют в честь павших устроил, я ему сказал, что это по моей просьбе «Корсары» сегодня станут осуществлять воздушное прикрытие. Так он вообще чуть ли не взбеленился. Но вот майора Ромеро, за такое небрежение своей службой, у меня бы выпнули с должности вперёд собственного визга! Я вообще сегодня кроме «Корсаров», ни одного самолёта в небе не увидел! Но говорят, что он креатура самого Идальго де Сиснероса. Храни нас Дева Мария от таких вот начальников! — тут мы не сговариваясь одновременно вздыхаем, молчим и спустя пару минут прощаемся.

Весь день пролетел в хлопотах, для нас приятных. Сен-Жак не поленился «прокатиться» в Арминьон и взять у тамошнего «воинского начальника» подтверждение о сбитых самолётах. Что ему и выдали без всякой волокиты, но вот на вопрос «о чём говорят пленные?», последовал вполне предсказуемый для меня ответ. «Так нет пленных, все убились!» Ага-ага, верим-верим. Почти полсотни потенциальных «одуванчиков» и ни один парашют вдруг не смог раскрыться. Бывает же такое! Ну, так это они сами открыли «ящик Пандоры», так что уж теперь чему-то удивляться? Сидим в штабе, подводим итоги дня. Без четверти пять вдруг зазвонил телефон. Снимаю трубку. Звонок прямо из канцелярии правительства. Принимаю телефонограмму: «Сеньору команданте, Мигелю Лапину. Завтра, в десять часов утра, во Дворце Правительства вам назначена встреча с Председателем правительства, его Высоко Превосходительством сеньором Агирре. Прибыть в назначенное время без опозданий». Подтверждаю приём телефонограммы. Обвожу взглядом притихший штаб и непроизвольно вздыхаю. Ну, вот пожалуй и всё!

Ровно в десять вхожу в кабинет. Кроме президента в нём нет никого. По моим меркам Агирре довольно молод, только-только переступил рубеж третьего десятка, но сегодня выглядит на все сорок. На лбу глубокие морщины, утомлённый взгляд и седина на висках. Да уж… Не просто ему приходится на столь ответственном посту. Но стоит ли оно того?

— Ваше высоко превосходительство, команданте Лапин… — но Агирре прерывает мой доклад взмахом ладони.

— Проходи команданте, присаживайся. — и показывает на стул у Т-образного стола наискосок от себя.

Не успеваю присесть, как вновь вскакиваю. Президент поднимается со своего места и по тем протоколам, что я когда-то изучал, мне сидеть в таком случае также не полагается. Но Хосе Агирре вновь жестом показывает, чтобы я сел. Сам же подходит к окну и раздвинув плотные шторы, что-то долго рассматривает за стеклом. Эта пауза затягивается на добрых пять минут. Видимо о чём-то размышляет. Затем возвращается на своё место, неспешно перебирает стопку документов на столе, но наконец-то находит нужный и кладёт перед собой на стол. Я сижу напротив и вижу, что это моё «Заявление о денонсации».

— Я редко изменяю своё решение, но иногда это делать всё же приходится. Считаю, что мой приказ о реформировании твоей эскадрильи всё-таки несколько преждевременен. Но нам сейчас предстоит провести демобилизацию армии, так как экономика Страны Басков практически разрушена. Наши заводы и фабрики встали и далее держать под ружьём сто двадцать тысяч человек мы просто не имеем никакого права. Все люди должны вернуться на свои рабочие места, иначе нашу экономику ожидает неизбежный крах, а жителей Страны Басков голод. Однако, одно только наличие «Корсаров» в составе «Бискайского авиакрыла» способно удержать наших противников от необдуманных действий, а нам позволяет не опасаться новых инцидентов и провокаций в ближайшее время. Но, кроме всего прочего, у меня совсем нет никакого желания в столь сложный период остаться без опытных военных лётчиков и командиров. Однако, как мне это доложили, в случае реорганизации уйдёшь не только ты, но также оба командира звеньев имеющие за плечами бесценный боевой опыт прошедшей Великой Войны. В сложившейся ситуации это для меня совершенно неприемлемо. — Агире досадливо морщится.

— Сегодня всю ночь наше правительство обсуждало пути выхода страны из тяжёлого экономического кризиса. Приняты спорные, но крайне необходимые решения. В том числе также обсуждался вопрос о защите наших предприятий от авианалётов. И хотя твоя горячность мне понятна, когда-то я сам был молодым и дерзким, но принять такое твоё заявление я не могу. Слишком уж многое у нас сегодня поставлено на кон и потерять боевую эскадрилью только из-за чьих-то глупых амбиций я просто не имею никакого права. Предлагаю считать наши разногласия лишь досадным недоразумением, не стоящим выеденного яйца, а поспешность с денонсацией договора списываю на твою молодость и излишнюю горячность. Надеюсь, что этот эксцесс в дальнейшем не найдёт отражения в наших взаимоотношениях и мы всегда сможем найти компромиссный варианты в самых сложных случаях. Посоветовавшись с товарищами по партии и обменявшись мнениями с членами правительства я принял решение. Свой предыдущий приказ о реорганизации авиаэскадрильи «Корсары» отменить, как несвоевременный. Твоё прошение «о денонсации» не подписывать, как не имеющее обоснования. — и с этими словами Хосе Агирре передвигает по столу в мою сторону листок бумаги с «Заявлением о денонсации».