Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Это заняло ещё где-то полчаса.

Открыл сценарий, чтобы свериться с планом и с удивлением отметил, что кроме ночных сцен всё остальное уже отсняли. Хмыкнул и, посмотрев на Солнце, стоящее в зените, приказал всем сотрудникам и актёрам двигаться на пляж.

Придя туда, вновь поднял голову вверх, а затем глянул на часы. Стрелки однозначно заявляли, что сейчас 12:47. Хмыкнул, почесал панаму, и решил, что рабочий день заканчивать ещё рано! А это значит, что можно начинать съёмки второй серии.

Сказано — сделано!

Подозвал к себе операторов и дал указание, чтобы они все отснятые плёнки принесли сюда, зарядив в кинокамеры новые ленты.

Через пять минут я вместе с Севой положил на столик перед сидящим на стуле в тени Лебедевым все пять отснятых катушек.

Тот удивился и спросил:

— Что, на сегодня всё?

— Нет, — покачал головой я. — Но мы договаривались, что я буду отдавать Вам по серии. Так вот — это, — я показал на лежащие бобины, — первая серия.

— Гм, что-то быстро ты управился, — хмыкнул тот, но спорить не стал.

Подозвал своего помощника и они, взяв катушки, направились к автомобилю.

Теперь Лебедеву предстояло поработать. Сейчас путь его лежал в гостиницу. Там в его присутствии должны будут сделать три копии каждой плёнки.

В дальнейшем же все эти копии будут храниться в разных местах. Оригинал на корабле «Михаил Калинин» в одной из комнат в каюте Лебедева. Первая копия на том же корабле у капитана. Вторая копия на барже «Ласточка» в оборудованной киностудии. И последняя — третья копия — должна будет храниться в нашем посольстве в Гаване.

Такие, на первый взгляд, чрезмерные меры предосторожности были приняты с той целью, чтобы уберечь драгоценный отснятый материал от любых случайностей и катастроф.

Как только мидовец со своим водителем удалились, ко мне подбежал адъютант и доложил радостную весть:

— Товарищ ВАС, обед уже подвезли и пора сделать перерыв.

— Да? — удивился Васин Александр Сергеевич и от души потянулся.

— Да, — подтвердил друг Савелий.

— Ну, тогда давай всех собирать.

Поднёс матюгальник к губам и громко крикнул:

— Мотор на отдыхе! Все организованно разбиваемся по парам, строимся в две шеренги, берем друг друга за руки и идём обедать в логово «чужих». — Потом чуть подумал и добавил: — Ну, или «других» — это кому как нравится.

Глава 20

— Домики «других»? «Чужих?» Это куда идти, и где это? — тут же раздались голоса элитников.

— Это за мной, — ухмыльнулся я и вновь закричал: — Становись!

Так как многие товарищи актёры не знали, в какое именно логово я собрался их вести, они, не переставая перешёптываться, стали выполнять приказание Самого-Самого Главного на Земле и в её окрестностях. В общем-то, их можно было понять — о том, что домики будут использованы не сейчас, а лишь в третьем сезоне сериала, знали единицы. Но, тем не менее, помня, что моё слово — закон, актёры и съёмочная группа быстро разбились на двойки и, взяв друг друга за руки, двинулись за мной в тропический лес.

Мой адъютант не подвёл, и всё действительно оказалось так, как он и сказал. На траве между деревьями и домами, в их тени, была разбита временная столовая.

Нужно сказать, без преувеличения, из Рюмина получился бы шикарный снабженец — интендант. Да он, собственно, уже именно таким и получился.

Бегая между съёмочными площадками, я раз за разом получал информацию о том или другом подвозе необходимых для обустройства быта вещей. Однако лицезреть воочию всё, что куратор успел сделать, удалось только сейчас, когда, придя в лагерь, мы на поляне увидели расставленные столы и стулья, а невдалеке сложенные у домов стопочками кровати.

Такая оперативность в реализации намеченных планов не могла не радовать, ибо я прекрасно осознавал, что от снабжения зависит очень многое — в том числе и скорость получения вожделенного результата.

Кроме этого заметил, что в противоположной стороне уже строится навес. Строители на время обеда прекратили работу, чтобы шум не мешал приёму пищи съёмочной группы и актёров и ушли отдыхать.

На краю поляны у одного из домов расположились повара.

Перед ними на трёх совмещённых столах стояли семь огромных двадцатипятилитровых термосов.

В двух из них были первые блюда: гороховый суп и щи. В двух других — второе: в одном картошка, в другом котлеты. В следующем термосе был овощной салат. Далее шёл термос с кофе, и седьмой был набит ватрушками с творогом.

Кроме того, рядом с последним термосом стояли два ящика с фруктами — один с яблоками, другой с бананами.

Конечно же, наверняка кто-то из наших граждан, попавших в этот райский уголок мира, мечтал попробовать экзотических блюд и фруктов. Но по всеобщему решению начальства от такой неразумной идеи мы решили отказаться.

И связано это было в первую очередь с опасениями, что у наших граждан после употребления незнакомой пищи могут случиться расстройства желудка или даже отравления. Опасения эти были взяты не с потолка, организмы людей и так были ослаблены акклиматизацией, так что ещё больше подвергать их другим нагрузкам было бы крайне опасно.

Среди коллектива была проведена разъяснительная работа, после которой все товарищи и граждане полностью согласились с руководством.

Рядом соседствовали столы со столовыми принадлежностями: тарелки, кружки, вилки, ложки и подносы.

Столы же для приёма пищи, вместе со стульями были расположены посередине поляны.

На каждом столике стояла табличка, на которой большими буквами была написана цифра и буква. Эта нумерация означала, что непосредственно данный стол закреплён именно за этим классом. Такой подход был с успехом использован в клинском лагере и показал себя с наилучшей стороны. В столовой никогда не было толчеи или же недовольных, которым не удалось сесть туда, куда они бы хотели.

Коллектив быстро расселся на привычные для них места, и их непосредственный воспитатель — товарищ Корнеев, стоя рядом с поварами и сверяясь со списком, назвал первую партию на получения довольствия.

Первыми, естественно, пошли ученики 1-го «А» класса. Но направились они вначале не к столовым приборам, а к рукомойнику, который был организован в пятидесяти метрах левее посёлка между двух пальм. Он представлял собой стоящий на железной треноге большой жбан с краником внизу. Сверху в ёмкость наливалась вода, которая после использования сливалась в большое ведро. Вариант, конечно, был чисто «деревенский», но никто не роптал, ибо для этого времени это было абсолютно не в диковинку.

После того как гражданин помыл руки с мылом, он сушил их под одной из специально установленных электросушилок. Эти сушилки были установлены для того, чтобы избавиться от мороки с полотенцами.

«Гигиена! Гигиена! И ещё раз — гигиена! Ибо без гигиены — болезни и тунеядство!» — вот какой лозунг исповедовал сторож Корнеев, который после успешного применения данного тезиса под Клином с успехом использовал его и на другом конце Света.

Процесс получения довольствия был довольно прост и ничем не отличался от формирования заказа в советских столовых. Граждане, выстроившись в одну шеренгу, по одному, в порядке общей очереди, подходили к столику, на котором лежали металлические подносы и, взяв один из них, брали столовые приборы. После этого они подходили к раздаче, где дородные повара с не менее дородными половниками накладывали порции выстроившимся соотечественникам. Те, получив положенную порцию, отправлялись обедать, после чего, естественно, убирали за собой и вновь мыли руки в рукомойнике.

В отличие от большей части населения светлого будущего, которая, как правило, привыкла формировать заказ через терминал или интернет, получая его уже в собранном виде либо на подносе, либо в пакете, для людей этого времени такой способ получения заказа был вполне обыденным.

Всё было очень дисциплинированно, спокойно, без суеты, и я находился в прекрасном расположении духа.