Детство (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр"

Всё ето объяснялось не столько мне, сколько Саньке.

— Ну вот! — Окинув взором друга, киваю одобрительно, — Видна рука мастера!

Даю двугривенный и тяну Чижа за собой. Взяв шайки, набираем горячую воду, дружок мой тянется за мной, не отставая ни на шаг. Да молча! Вид такой, будто по голове чем тяжёлым ударили. А што делать?! Так вот приходится, шоковой терапией!

Сам-то я попервой у Дмитрия Палыча сидел, на улицу только краешком выползал — только за водой, к дровянику да к помойной яме. Потихохоньку осваивался, Хитровку ту же видывал хотя бы со стороны, да рассказы слышал. И то, как вспомню! Чудом мимо Сциллы и Харибды проскочил, не иначе.

По весне там оказался, так што калунам я не шибко интересен оказался, они по осени больше детишек набирают, хотя мне иные страшилки сказывали. Дядьки разбойники да земляки, без них пропал бы поначалу, ето как пить дать.

А Санька не проскочит, да и меня потянуть может. Ввяжется во што-то, да и я за ним, а там и оба пропадём.

Познакомлю, конешно, с людьми нужными, но пока телок-телком, только глазами удивлённо вокруг лупает, ровно белово света ни разу не видывал.

Так што так и только так! Метод шоковой терапии, да от себя отпускать не буду. А через пару недель и вовсе, укатим в дальние края. На Юга!

В мраморную ванну Санька садился не без опаски, поглядывая на меня — всё ли правильно делает? Я же залез как старожил — как-никак, второй раз уже в Сандунах!

— Ничево так, — Осторожно сказал он, — тёпленько. Маленькова бабка в шайке купала, так похоже, тока больше и…

Он провёл пальце по мрамору ванны и покачал головой, но смолчал. Несколько минут лежали молча, но тут в мыльной появилась богатырская, хотя и несколько грузная фигура, отчётливо пахнущая гарью большого пожарища.

Богатырь тут же нарушил молчание мыльни, найдя знакомово и начав басовито рассказывать тому подробности происшествия.

— … через этаж! — Доносилось до нас изредка, — Чудом не поломался!

Рассказывая, богатырь не переставал мыться, шумно обливаясь из шайки и работая мочалкой.

— Уф! — Несколько минут спустя он тяжело погрузился в ванную по соседству, прикрыв на мгновение глаза. Тут же открыв, зорко огляделся вокруг и расплылся в улыбке.

— Ба! Егор Кузьмич!

— Здравствуйте, Владимир Алексеевич, — Светски отзываюсь я, — С пожара?

— Да! Прекрасная будет заметка, даром что никто не пострадал. Редкое сочетание, уж поверьте.

— Кому ещё, как не вам.

— А вы… молодые люди?

— Друг мой, Александр Чиж, — Представляю я заробевшево Саньку, — Вот, знакомлю с достопримечательностями Москвы.

— Гиляровский Владимир Алексеевич, — Известный всей Москве репортёр весело помахал рукой, не вставая из ванны.

Завязался разговор, и Гиляровский живо втянул в нево робеющего попервой Саньку. Дружок мой отвечает односложно и сильно смущаясь, но всё же ведёт беседу, а не замкнулся улиткой.

Беседа быстро прекратилась в монолог, но о том никто из нас не пожалел. Раскащиком Владимир Алексеевич отказался отменным, на одной импровизации держа внимание всей мыльни так, как не каждый актёр способен с коронной своей ролью. Он повышал и понижал голос, всплёскивал руками и гримасничал, и всё ето удивительно к месту.

— Из Крыма недавно вернулся, — Перескочил он с темы пожара и чрезвычайных происшествий Москвы, где показал себя очень знающим человеком, — Ах, молодые люди, знали бы вы, какое это чудесное место! Земля, где степной окоём плавно переходит в горы и морское побережье, а запах степного разнотравья смешивается с ароматами горных лугов и солёного морского воздуха!

— Оседлать коня, да и скакать по степи, а потом подогнать его к побережью, да и кинуть своё разгорячённое тело в морские глубины! — Он зажмурился, вспоминая, — Вода ещё весенняя, холодная, но после скачки она только бодрит. А потом вылезешь на берег, а там уже разгорается костёр, на котором стоит сковорода со скворчащей в масле рыбёшкой!

— Заговорился я с вами! — Засмеялся он и встал во весь рост, — Ну что, молодые люди, в парную?

В парной мы вытерпели несколько минут, лежа на самых нижних полках и дыша, как рыбы на берегу. Владимир Алексеевич, не чинясь, обработал нас вениками и отпустил — красных, как варёных раков.

После второго заходя взглядом нашёл банщика и подозвал, и только затем вспомнил, што оставил трёшницу в раздевальне.

— Передашь, — Пожал банщик плечами на моё смущение, — што я, людёв не вижу? Вы передо мной все тута голенькие, да не токмо телесно, но и душевно. В бане чилавек виден лучше, чем в церкви, так-то!

Разложив Саньку на Каменном горячем полу, банщик начал мять ево и ломать руки ноги так, што и глядеть со стороны было страшно. Но ничево! Чиж только кряхтел да глаза круглил пугано и удивлённо, но не жаловался. Затем настал мой черёд, и я только пыхтел и постанывал. Здоровски!

Несколько минут мы лежали, даже не в силах пошевелиться, а потом Санька приподнял голову.

— Ишшо раз в парную?

— А давай!

Третий заход оказался последним, и мы отправились в бассейн на втором етаже. На такое чудо Санька даже и не удивился, устал удивляться-то!

Закутанные в простыни, мы долго сидели потом, отпиваясь вкуснейшими квасами, напузырившись до самого горлышка.

— Нельзя часто такое, — Покачиваясь от приятной истомы, сказал Санька, пока я расплачивался в выскочившим из мыльни банщиком, — ведь и привыкнуть можно!

— В Крым на лето собрался, — Переставляя фигурку, сообщаю Льву Лазаревичу.

— Это вам такую глупость посоветовал? — Удивился тот, уставившись на меня через круглые стёкла очков.

— Владимир Алексеевич Гиляровский, — Отвечаю не без вызова.

— Лично не знаком, но наслышан. Не мог он такую глупость сказать, это ни в один тухес не лезет!

— Хм… — Отставляю фигуру, которую было тронул, — Не советовал, вы правы. Рассказывал о Крыме, да так знаете ли… вкусно!

— Вкусно? — Аптекарь пожевал губами, — Надо будет запомнить. А Крым…

Он задумался, подбирая аргументы.

— … понимаете, Егор… Такому человеку, как Гиляровский, везде будет хорошо, даже когда другим от его хорошо станет немножечко плохо. Авантюрный характер в сочетании с недурственным интеллектом и пудовыми кулаками — это, я вам скажу, аргумент!

— Вы же, — Он окинул меня взглядом поверх очков, — при всём уважении, пока ещё мальчик, да ещё и без паспорта. То есть Ялта и Ливадия для вас закрыты, это понятно.

— Поче… а! Царские особы, двор и изобилие жандармов и секретных агентов!

— Севастополь…

— База российского флота на Чёрном Море, — Поникая духом, продолжаю я, — то есть военные патрули и всё те же жандармы и секретные агенты. О-ох… а в посёлок поменьше? Можно даже поодаль, в сам посёлок только за хлебом иногда заходить!

— Егор, — Лев Лазаревич снял очки и принялся их раздражённо протирать, — вчера вы заходили ко мне вдвоём со своим лучшим другом. Александр Чиж, я правильно помню? Я знаю, шо у вас характер по диагонали, но вы должны понимать, шо ваши хотения не всегда совпадают с вашими возможностями!

— Два, — Он нацепил очки на нос и резко подвинул ко мне лицо, от чево завитые пейсы резком мотнулись вперёд, — Два юных красивых мальчика в безлюдных местах. Это, я вас прямо скажу, может стать искушением! Ливадия, она вроде как и рай, но вот вокруг, поверьте, местами так даже наоборот! Турция, молодой человек, рядышком!

— А там, — Он сделал движение двумя пальцами у моево паха, которые я не сразу понял, а потом чуть назад не сиганул! — Именно, молодой человек, именно! Совсем даже недавно, в Крымскую войну, татары открыто помогали интервентам, и скажу я вам, не гнушались и людоловством! Так что…

Аптекарь развёл руками, ехидно глядя на меня.

— Нет желания узнать тайны гарема изнутри? — Голос ево сочился патокой.

— Не-е!

— Тогда, — Он поднял палец вверх.

— Тогда, — Повторяю за ним.

— Одесса! — Важно сказал Лев Лазаревич, — Мёд и мёд не обещаю, но меня-таки знают в некоторых кругах этой славной жемчужины у моря, так что приют и некоторую защиту я могу вам гарантировать. Интересует?