"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Трофимов Алексей

— Та же самая, что «Шерман» выполняет в армии вашей страны, господин бригадный генерал, — опять же не стали ничего скрывать Александр. — Мы планируем применять их исключительно в качестве танков поддержки пехоты при стрелковых дивизиях. Для этого их броневая защита с вооружением видятся вполне достаточными. А вот ходовую часть было бы желательно заменить на что-нибудь более приемлемое. Иначе, чую, засосет их европейская распутица по самые башни с такими узкими гусеницами, — показательно попинал он означенную часть движителя. — И это я еще не говорю об огромной уязвимости примененных тут рессор к поражению осколками и пулями.

— Небось, желаете видеть на нём торсионную подвеску? — уже зная о данном предпочтении советских танкистов, скривился генерал Кристмас, поскольку тема подвести для М-4 являлась очень уж больной едва ли не с самого начала проекта. Сколько копий в свое время было сломано в спорах на её счет. Сколько лоббистов того или иного решения подтянуты к решению вопроса. Ведь речь шла не просто о той или иной конструкции движителя! Нет! Речь шла о патентах и лицензиях! И если нынешняя подвеска американских танков не обходилась армейскому заказчику особо дорого, поскольку была создана действующим военнослужащим армии США, то вот с торсионной подвеской всё было куда как сложнее. Помимо тех же самых проблем производственного характера, с которыми прежде сталкивались и в СССР, для её внедрения в военную технику требовалось кое-кому «не своему» заплатить немалые деньги в качестве лицензионных отчислений, на что никто не желал соглашаться. Хотя опытный «Шерман» с таким типом подвески уже существовал в металле и даже был представлен на данном смотре.

— Желал бы, — согласно кивнул Александр, поскольку это было чистой правдой. — Но, понимаю, что выбирать придется из уже находящихся в серийном производстве машин. Иначе мы так ничего и не получим до самого конца войны. Благо, выбор у вас действительно имеется солидный, — простер он рукой в попытке охватить данным жестом аж десять «Шерманов», отличающихся друг от друга мотором, вооружением или же конструкцией движителя. А после полез их исследовать от и до.

Вообще, высказанное им утверждение относилось ко всему спектру товаров производства США, поступление которых ожидалось по ленд-лизу. Ведь никто в Америке не собирался менять свои стандарты производства ради кого-то там с другого континента. Одно единственное было исключение в этом правиле — тушенку американские производители со временем всё же согласились делать по советской технологии, перешедшей по наследству к СССР от царской России. Но и только. Во всех же остальных случаях советским бойцам и командирам предстояло довольствоваться тем, что давали.

Причем если с техникой ситуация обстояла еще весьма неплохо, то вот ружейные боеприпасы и химические материалы нередко оказывались аховыми по качеству изготовления — таков был результат издержек по привлечению тысяч частных компаний к выполнению военных заказов. Что в точности повторяло историю импортных поставок в Российскую империю во время Первой Мировой Войны. Тогда, что патроны, что снаряды американской выделки считались самыми худшими и часто браковались огромными партиями к величайшему неудовольствию заокеанских дельцов.

Сейчас же ситуацию хоть как-то спасало положение, по которому техника, вооружение, оборудование и вообще всё сперва поступало в собственность правительства США и только после передавалось союзникам по ленд-лизу. Так что гарантом качества выступал для Москвы и Лондона не какой-то там частный заводик в американской глубинке, а Вашингтон. Что в свою очередь накладывало определенные обязательства на коммерсантов, коли они не желали прочувствовать на собственной шкуре недовольство своих правительственных кругов. Хотя и ныне они нередко умудрялись пропихнуть в поставки откровенный брак, отстегнув на лапу кому надо. Во всяком случае, насколько помнил то Геркан своей памятью о несколько ином будущем, с порохами и всевозможной промышленной химией такая проблема наблюдалась на протяжении всей войны. И с этим что-либо поделать он уже никак не мог. Чай не его была епархия.

— Тут, я смотрю, из десяти представленных машин лишь две оборудованы дизельными двигателями, — резюмировал краском по прошествии тех трех часов, что у него ушли на тщательный осмотр выставленных средних танков. — Отчего так?

Вообще он знал, что сами американцы почему-то совершенно не жаловали технику, работающую на тяжелом топливе. Лишь Корпус морской пехоты да редкие отдельные тыловые подразделения получали её на вооружение, тогда как основные силы армии рассекали на боевых машинах со всевозможными бензиновыми двигателями — начиная от дефорсированных авиационных, заканчивая таким «монстром Франкенштейна» как Крайслер А57 Мультибанк, что представлял собой объединение в единое целое аж пяти автомобильных моторов. Но вот причины подобного подхода он не ведал. Отчего и решил утолить своё любопытство, раз уж подвернулась такая возможность.

— Из-за унификации всей армейской техники по маслам и топливу, — словно о чём-то само собой разумеющемся сообщил Джон Кристмас. — Сейчас мы можем лить один и тот же бензин, что в Джип, что в грузовик, что в любой танк, отчего значительно упрощается логистика, связанная с доставкой ГСМ. А у вас, насколько я понял, не так?

— У нас не так, — только и смог что тяжело вздохнуть в ответ на это простецкое откровение Александр, и после добавить по-русски, — хорошо, когда бензина залейся с головой.

Что-что, а вот топливный дефицит являлся вечным спутником РККА, по причине чего советской армии приходилось эксплуатировать технику на многих видах топлива, дабы диверсифицировать потребление именно того, что могла выдать промышленность. Так одних только автомобильных бензинов насчитывалось с полдюжины разных сортов, которые уж точно не следовало путать и лить в какие угодно баки. Ведь то, что мог спокойно переварить старенький ЗИС-5, несомненно, привело бы к скорой гибели мотора новеньких ГАЗ-овских вездеходов и грузовиков. Плюс к этому следовало добавить всякие тракторные керосины, лигроины и дизель. Что совместно превращало снабжение советского армейского автопарка в натуральный кошмар тыловиков. Однако ж люди справлялись, за что была им честь и слава.

— Извините, я не понял ваших слов, — отреагировал на русскую речь бригадный генерал, пока краском витал в своих мыслях.

— Завидую, говорю. Можете себе позволить буквально выливать бензин на землю, учитывая сколько такого топлива способен сожрать подобный танк за 100 километров пути, — похлопал Геркан по лобовой броне последнего из осмотренных «Шерманов».

— Ну да, моторы у них действительно сильно прожорливые, — согласно покивал головой Джон Кристмас. — И потому вы правы — действительно хорошо, что мы себе можем позволить подобные траты, — аж расправил он плечи и распушил воображаемый павлиний хвост от гордости за свою страну.

— Потому и говорю, что завидую, — в который уже раз равнодушно пожал плечами генерал-полковник, тем самым заставив своего собеседника чуть сдуться. Ведь петушиться было хорошо лишь перед тем, кто исходил бы черной завистью. А тут такой облом — «красный» совершенно спокойно относился к факту имеющихся в его стране недостатков в плане выделки ГСМ, полагая это неизбежным злом. Да и только.

Дальнейшие многочасовые заезды разом десятка всевозможных М-4 по полигону, наглядно продемонстрировали всем собравшимся еще одну проблему данного танка. Что со старым типом подвески, что с новым — схожим с таковым от советского артиллерийского трактора СТЗ-5, основной американский танк совершенно не выдерживал скоростные длительные марши. За отведенные на преодоление полутора сотен километров 6 часов одна лишь экспериментальная машина с торсионами смогла добраться до финиша, тогда как все остальные провалили устроенный им Александром грязевой тест.

Пусть много кто утверждал, что танки грязи не боятся, на самом деле это было совершенно не так. Боятся. Еще как боятся! Что Геркан и постарался наглядно продемонстрировать своему американскому коллеге-танкостроителю. Прежде чем выпускать танки на трассу, он едва ли не собственноручно обмазал элементы подвески всех отобранных машин подтаявшей глиной и землей вперемешку со снегом, после чего принялся наблюдать, как начали вылезать наружу многочисленные конструкторские дефекты.