— Понятно… Значит через пару дней можно ждать, что «голоса» начнут рассказывать об очередном пиздеце, произошедшем на территории Союза и о том, что правительство врет гражданам, скрывая истинные масштабы аварии. Прелестно. Предлагаю в таком случае, раз уж скрыть происшествие мы объективно не можем, не пытаться в этот раз все тотально секретить. Товарищ Соколов, подготовьте пожалуйста списки отличившихся при тушении пожара моряков. Демонстративно наградим погибших по высшему разряду, а допустивших нарушения техники безопасности необходимо показательно наказать. Впрочем, эту тему мы обсудим с товарищами по Политбюро, вопрос, как ни крути, политический…
Забегая наперед, вышло так, что Политбюро в итоге ни на этой неделе ни на следующей так и не собралось. После экстренного вызова в Кремль я на следующий день свалился с уже «полноценной» болезнью, Воротников был в Берлине, где с товарищами из ГДР утрясал вопросы возможного открытия границ в рамках СЭВ, Кунаеву и Щербицкому нужно было лететь из Алма-Аты и Киева соответственно, а Гришин и Соломенцев в эти дни вовсе наслаждались заслуженным отдыхом грея бока югах. Вот и получилось, что когда наконец образовалась возможность собрать кворум, вопрос аварии уже стал не актуальным, все решения — хорошие или плохие, в данном случае не так важно — уже были приняты и даже воплощены в жизнь.
Историю с аварией на подводной лодке замалчивать наперекор сложившейся практике не стали. Не потому что я такой уж любитель резать правду-матку, нет, скорее наоборот, чтобы не отдавать инициативу в идеологической войне противнику. Вместо этого новость — без подробностей правда и уж тем более без уточнения масштабов аварии — выставили на первые полосы всех центральных газет и упомянули на первом канале.
Во-первых, погибших моряков — пятнадцать человек в этой истории вместо девяти в той, что отдельно неприятно — скопом наградили орденами посмертно, выставив в качестве героев не пожалевших своей жизни ради спасения товарищей. Впрочем, почему выставив? Именно героями они и были, все погибшие как причастные к атомному подводному флоту не могли не понимать, что само участие в тушении открытого пожара не реакторе является фактически смертным приговором. Спасти подводную лодку все равно не удалось, ну это было и так понятно, после взрыва реактора спасать там было уже нечего, но большой аварии потенциально способной загадить приличную площадь, получилось избежать.
(ПЛАРК проекта 675)
А во-вторых, был поднят вопрос по поводу того «кто виноват», в том ключе, что героизм одних чаще всего является следствием ошибок других людей. Мол если бы все просто выполняли свои обязанности согласно регламентам, никто бы не погиб. По всей стране прошли партсобрания связанные с темой соблюдения техники безопасности на рабочем месте, впрочем, опять же наши люди на 63-ем году советской власти к подобным кампаниям были уже в серьезной мере имунны, так что больших надежд на подобную агитацию я не возлагал.
Демонстративно посадили командира подводной лодки и начальника БЧ-5. Сняли всю цепочку ответственных, влепили выговор командующему Тихоокеанским флотом, создали наконец комиссию по повышению безопасности эксплуатации ядерных реакторов под руководством Легасова, а его самого назначили заместителем МинСредМаша.
Следующим логичным шагом была передача ответственности за эксплуатацию АЭС от энергетиков ядерщикам, все же последним было в данном деле больше веры, однако этот момент я педалировать не стал. Дождемся выводов комиссии а там и посмотрим. Думается мне, там не мало кадровых перестановок совершать придется. По причине массовых увольнений и местами даже посадок…
Ну и завершая историю с бахнувшим на подводной лодке реактором нужно сказать, что именно в этот момент мой затуманенный температурой мозг родил еще одну идею, которая потом сыграла серьезную, не побоюсь в этого слова, роль в историческом масштабе.
Недоступность Политбюро, неудобство этого высшего политического органа в плане решения срочных и сугубо практических задач, родила идею о создании нового коллективного органа. Совета безопасности, в который можно было включить глав силовых ведомств, некоторых верных и полезных людей со стороны, и который бы собирался гораздо более оперативно чем Политбюро.
Создание СовБеза СССР решало сразу насколько задач. Во-первых, орган просто по формату был бы завязан на меня, отбирая часть полномочий по оперативному управлению страной у Политбюро и Совета Министров. Во-вторых, это позволяло внедрить Генерального секретаря в систему государственного управления СССР вне партийных структур, то есть сделать именно то, что в моей истории пытался провернуть Горбачев создавая пост Президента Советского Союза.
Сейчас все мои полномочия определялись исключительно должностью Генсека ЦК КПСС, никаких других «прямых» полномочий у меня не имелось. С одной стороны, в ином случае этого было бы более чем достаточно, партия же у нас согласно статье 6 Конституции 1977 года провозглашена руководящей и направляющей силой советского общества в целом, попробуй что-то возрази… Но вот в период реформ и прочей нестабильности хотелось как-то себя «заякорить» и в «обход» нашего дорогого ЦК.
Впрочем, до реального воплощения идеи в жизнь было еще очень далеко, пока же я просто валялся в постели, пил чашку за чашкой горячий чай, закидывался таблетками, менял носовые платки через каждые полчаса и полусонно смотрел телевизор. Болел одним словом.
Болел и не знал, что «черная августовская полоса» у меня и всей страны еще только-только началась.
Глава 21
Переворот в Пакистане
29 августа 1985 года; Москва, СССР
ИЗВЕСТИЯ: Братская встреча в Кремле
27 августа 1985 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв встретился с Председателем Совета Министров Лаосской Народно-Демократической Республики, секретарём ЦК Народно-революционной партии Лаоса Кейсоном Фомвиханом. В ходе беседы стороны обсудили актуальные вопросы укрепления дружбы и сотрудничества между СССР и ЛНДР. Подчёркнута важность дальнейшего развития экономических, культурных и политических связей. Советский Союз подтвердил готовность оказывать братскую помощь Лаосу в строительстве социализма. Встреча стала новым шагом на пути укрепления солидарности между народами наших стран.
— Товарищ генеральный секретарь, — в кабинет заглянул мой помощник, отвечающий за «входящую корреспонденцию». — Срочные новости. В Пакистане переворот, Уль-Хак убит, президентом себя объявил генерал Аслам Бек.
Я на секунду завис, в моей истории этого точно не происходило. Не помню точно, когда там пакистанский диктатор отправился на свидание с гуриями, но точно не в 1985-ом году, он еще Женевские договоренности должен был в 1988-ом подписывать.
— Есть сведения по этому генералу? — Я отложил в сторону черновик заметки с выражением соболезнования родственникам погибшей в авиакатастрофе Саманты Смит. Уже узнав о падении самолета, я нырнул в память о будущем и обнаружил, что сведения об этой катастрофе у меня имелись. То есть я когда-то читал про эту девочку, и можно было бы даже попробовать трагедию предотвратить, но… Об этом нужно же было подумать заранее, а держать в голове вообще все известные тебе факты о будущем невозможно даже при идеальной памяти.
— Уже заказал сводку в МИДе и у чекистов.
— Громыко в курсе? Конечно в курсе, о чем это я… — Мысли начали разбегаться как тараканы при неожиданном включении света на коммунальной кухне. Такого быстрого сворачивания истории с проторенной дороги я не ожидал, во всяком случае в Средней Азии, где мое вмешательство еще вроде как было не столь масштабным. — Ладно свободен.
