Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Бутылка взорвалась, а дверь чуть дрогнула, и я снова захерачил по ней ногой. И ещё раз. И ещё! Куда делся мой кирасир я не заметил. Поэтому навалился на дверь плечом и, наконец, вышиб её. Попутно схватил со стойки ещё одну бутылку и влетел в коридор. Влетел и на мгновенье замер.

Здесь было ещё шесть дверей – по три с каждой стороны. Первая заперта, вторая заперта, третья… Блин! Вышибать все было некогда! Я шёл от двери к двери. Четвёртая оказалась открытой и пустой. Пятая и шестая – тоже. Значит…

Я подскочил к третьей и начал её вышибать. Полотно оказалось довольно хлипким и после третьего удара дверь с шумом и хрустом распахнулась внутрь. Я ударил кулаком по выключателю, вспыхнул свет. С кровати вскочили неизвестные мне парень с девкой и ошалело пытались прикрыться одеялом.

Я молча вылетел обратно и набросился на следующую дверь. На взводе, на адреналине, на бешеной ярости и диком гневе я долбил и долбил ненавистную дверь, не чувствуя боли.

– Да открывайся же ты тварь!!! – прорычал я.

И, будто послушавшись меня, вторая дверь тоже поддалась, затрещала лопнувшая древесина, и я ввалился в комнату. Здесь было светло. И это была именно та комната, которую я искал. В центре, рядом с кроватью стоял Назар.

Он повернул голову, и я понял, что он угашен в ноль, сука. Штаны его были спущены, а руками он пытался притянуть к себе непослушную голову Насти Глотовой. Настя сопротивлялась, вырывалась, била его слабыми ручонками, а он, этот здоровенный кабан, обдолбанный боров, тянул её к себе. Медленно, но неотвратимо, как бы наглядно демонстрируя мне свою максиму: я всегда получаю от жизни то, что хочу.

Не размышляя ни мгновенья, я метнул в него увесистую хрустальную бутылку шампанского, которую всё ещё держал в руке. Прямо в голову.

Но он, вот же сучонок, несмотря на то, что был обдолбан, каким‑то чудом увернулся, выставил руку, отпустив Настю, и чуть отклонил голову. Бутылка, ударившись в кисть руки, отклонилась от курса и, кувыркаясь и совершая немыслимые кульбиты, грохнулась о каменный угол фальшивого камина.

Она взорвалась, как настоящая бомба, вспенилась, разлетелась осколками и накрыла миллионами пузырьков и брызг половину комнаты. Назар завыл, замахал разбитой рукой и повалился на кровать, выставив свой срам на обозрение ввалившимся в этот момент спецназовцам.

Настя перепуганная, мокрая от слёз и шампанского, с размазанным макияжем и всклокоченными волосами бросилась ко мне, повисла на шее и затряслась. Она рыдала и сжимала мою шею так сильно, что, мне кажется, я даже начал терять сознание.

Когда мы выходили из дома, все участники этого чудесного праздника уже уехали в больших мощных машинах с решётками на окнах. В доме оставался только Назар. Нас с Настей запихали в уазик, но она этого даже не заметила и не поняла, что сидит в тесной клетке. Настолько произошедшие события потрясли её детское воображение.

Когда мы отъезжали от дворца, у ворот я заметил несколько крутых тачек. Несомненно детки или охрана уже подняли шухер и сильные мира сего, сами или их адвокаты, в момент примчались на разборки. Да только, судя по всему, Пётр Алексеич дело знал туго. Мне даже немного жалко стало, что я его малость подставил с Мэтом. Но по‑другому не получалось, что уж поделать…

– Ты какого хрена наделал, Краснов⁈ – орал на меня Романов. – Это чё за херня⁈ Чё ты морду воротишь? Хрен ли молчишь⁈ Я тебя спрашиваю!

– Как тут хоть слово вставить, Пётр Алексеевич? – пожал я плечами. – Вы же вообще не замолкаете.

– Ты чё мне дерзишь, щенок⁈ Я тебя со всеми этими уродами в колонию отправлю! Посмотрю, как ты там поумничаешь! Что за подстава, я тебя спрашиваю⁈

Он замолчал и уставился на меня.

– Могу уже? – кивнул я.

Я сидел в его кабинете. По сравнению с моими временами вроде всё осталось так же, в принципе, по сути, но вот по форме стало прекрасным. Мебель, стены, двери. Оргтехника, опять же. Компьютер с плоским экраном, вернее, компьютер полностью состоящий из одного экрана, принтер, портрет президента на стене.

Нет, что и говорить, обстановка была очень даже приятной, располагающей к плодотворной и сосредоточенной работе. И, что самое странное, никто в помещении не курил. Здоровый образ жизни – это хорошо.

– Ты поумничай ещё, – хмуро буркнул Петя, но было видно, что он выдохся и свою злость основательно расплескал.

– Короче, Пётр Алексеевич, в понедельник я своего компьютерщика кастрирую безо всякой анестезии. Поверьте, я ведь ни сном, ни духом, что он не Князю, а Мэту прогу инсталлировал. Но…

Я сделал выжидательную паузу.

– Погодите, не шумите, дослушайте до конца, ладно? Насколько я понял, Князь ведь и не приезжал на сделку, так? Если я правильно понял ваши слова. А Мэт вот он, пожалуйста, собственной персоной. Телефончик полностью под контролем, через него можно даже более интересные вещи узнать. А то что папа у него Щеглов, ну а что поделать? Сейчас времена такие, неприкасаемых нет. Да и фамилии разные. Опять же, для меня вообще очень хорошо, что вы замели Мэта. Теперь я всем буду говорить, что это он, мусорское отродье, всё сливал вам. Всё слил, всех сдал. А кто с него спросит с таким батей? А с цыганом мы ещё поработаем, вот увидите. Вам же важно не просто галочку поставить и отчитаться, я правильно понимаю? Вам надо победить в тяжёлой войне с наркотиками. Вычистить всю эту мафию поганой метлой.

– Что‑то ты разговорился больно, – переваривая услышанное, задумчиво проговорил Петя. – Адреналин никак не уйдёт или что?

– Да вы посмотрите сами на ситуацию. Операция небольшая по объёму наркоты, но зато сколько бонусов. Вы всю городскую элиту подвесили за причинные места. Я понимаю, Мэта засадить вам не дадут, да и хер с ним, но теперь вас будут беречь, как зеницу ока, вы стали за один вечер очень влиятельным человеком в глазах главы облУВД, заместителей губернатора и некоторых крупных бизнесменов. Назара я бы упёк, честно говоря. И Мэт, на самом деле, тот ещё урод.

– Мэт… – покачал головой Пётр. – Сдаётся мне, Серёжа, что ты мне тут горбатого лепишь. Да ещё так топорно и бесхитростно, что тут прямо неуважением попахивает. А я неуважение не очень жалую.

– Нет, Пётр Алексеевич, – заявил я, изобразив на лице кристальную честность, – это не про меня. Уж я‑то со всем уважением.

– Артист. Я не сомневаюсь, что ты это специально устроил, чтобы Мэта своего наказать, да?

– За что интересно? – нахмурился я.

– Вот и мне интересно, – хмыкнул он. – За что… А не за вот это ли? Смотри, какая интересная киношка нашлась у него в телефоне. Иди сюда, оторви жопу от стула.

Я подошёл и увидел на мониторе уже известное мне видео со мной и Альфой в главных ролях.

– Фигасе… – прищурился я. – Значит это он, сучий потрох, эти видосы рассылал?

– А ты и не знал? – усмехнулся Романов. – Ну‑ну, хорош врать‑то уже. Говори, как есть.

– Не знал. Я как раз думал да гадал, кто этой фигнёй страдает. Не мог вычислить. На него тоже думал, но, честно говоря больше грешил на парня вот этой девушки.

– А у неё ещё и парень есть? – покачал головой Пётр. – Жалко. Хорошая. Хотел отбить у тебя.

– Это учительница в нашей школе. Но вы же видите, что видео фальшивое? А кто‑то послал его директрисе в школу.

– Ого! Серьёзно.

– Мэту, кстати, тоже могли со стороны прислать.

– Нет, парни проверили. У него здесь вторая симка дубайская, и он с дубайского номера несколько раз послал это видео. А знаешь что он хочет с ним сделать? Хочет, чтобы один наш блогер сделал скандал вокруг вашей школы. Тут есть переписка.

Да, весьма иронично было то, что переписку с ним вёл я сам…

– А блогер и есть парень училки, – объяснил я.

– Ах вот оно что… – помотал головой Пётр Алексеевич. – Смотри, какой козёл, а? Хитрожопый. Но ничего, как говорил наш командир взвода в учебке, на самую хитро закрученную задницу найдётся отвёртка.