Аналогичный мир - 3 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

— Чисто, сэр.

— Тогда прибавь.

— Слушаюсь, сэр.

Это уже окраина, можно и прибавить. «Ферри» свободно даёт сто двадцать, а если кое-что переделать, то за двести выдержит. Надёжная машина. Тим любил такие штуки: чтобы снаружи обычное, а внутри, как говорил Грин, эксклюзив. Запел под колёсами бетон шоссе. Небо светлеет, но какая-то плёнка остаётся, днём может опять заморосить. Впереди поворот, не занесло бы на льду, обошлось. Вот ещё один поворот, есть, а вон и автодром.

— К въезду.

— Да, сэр.

У ворот он притормозил. Из будочки вышел заспанный и недовольный, как всякий не вовремя разбуженный, белобрысый парень в армейской куртке со срезанными нашивками. Навстречу ему из машины вышел Фредди. Быстрый обмен парой фраз. И дежурный — Чаку даже показалось, что парень щёлкнул каблуками — бегом бросился к своей будочке, а Фредди вернулся на прежнее место. Медленно сдвинулись решетчатые ворота.

— Вперёд, трасса «Ди».

— Да, сэр. Трасса «Ди».

На этом автодроме их ещё Грин гонял. От «Эй» до «Эф». Дальше трассы СБ, при появлении на запретной трассе огонь с вышки на поражение без предупреждения. Трасса «Ди» не из самых сложных, если бы не этот лёд, можно было бы и шикануть, но сегодня слишком опасно. Скрежет смёрзшегося графия, песок тоже смёрзся и хорошо держит, удачно, повороты, горки, только успевай следить и крутить руль. А оба молчат. Ну и ладно, это он может, здесь его не сбить. Поворот, ещё, горка-трамплин, бетонный створ… всё!

Пискнув тормозами, Чак впечатал «ферри» в квадрат финиша.

— Трасса «Эф»? — сказали сзади.

Прозвучало это не приказом, скорее, вопросом, но Чак открыл рот, чтобы ответить положенной формулой послушания, но тут же услышал неожиданное:

— Нет. Подвинься и пристегнись.

Чак, недоумевая, пересел на соседнее сиденье, уступая место водителя… Бредли?! Одновременно щёлкнули замки двух ремней безопасности, и машина прыгнула с места вперёд. Трасса «Кей» успел заметить Чак. Да, она. Тогда хозяин здорово потратился, но получил разрешение пропустить каждого из них по разу по одной из запретных трасс. Он как раз проходил «Кей», а следующую — самую сложную трассу «Эль» — Тим. «Кей» по льду и скорость под двести — это… это уже класс. Если ремни не выдержат — хреново. «Ферри» не для таких игр машина… Чёрт, что этот беляк делает? Но класс… да, есть класс. Если не угробимся…

Они не угробились.

Но не успела машина остановиться, как сзади хлопнула дверца и мгновенно, Чак и дёрнуться не успел, но за рулём уже Трейси, а Бредли сзади. И снова Чака вжимает в спинку сиденья, а навстречу несётся указатель с тремя звёздами. Звёздная трасса. Считается непроходимой. Для машин класса «ферри» во всяком случае. И не на ста двадцати. И не по льду. Это… это же…

Чак машинально, уже плохо сознавая, но отслеживал все ловушки и смертельные «прибамбасы», как их называл Грин, и не мог не оценить ту точность, с которой их проходит машина.

И снова финишная площадка. И спокойный голос.

— Садись к рулю.

Чак отстегнул ремень и вышел из машины, обошёл её. На блестящем лаке крыльев ни одной царапинки. Он молча сел за руль, обречённо ожидая приказа.

— В город.

— Да, сэр, — выговорил он чужими, онемевшими губами. — В город.

Ему уже было всё равно. И всё понятно. Да, белые господа ловко щёлкнули зазнавшегося негра по носу. Получи и заткнись.

Тот же парень выпустил их, приняв в ладонь несколько кредиток.

Чак вёл машину плавно, без толчков, но знал: это уже ничего не изменит.

— Как тебя зовут? — спросили за спиной.

— Чак, сэр, — равнодушно ответил он.

— А полностью?

Зачем им? Неужели… ворохнулась дикая надежда, и он ответил уже другим тоном.

— Чарльз Нортон, сэр.

В зеркальце он видит спокойные внимательные глаза одного и насмешливые другого. Что ж, Трейси имеет право на насмешку.

— Есть вопросы, Чак?

— Да, сэр.

— Ну?

Всё равно ничего не изменить, так что, чего уж тут…

— Зачем вам шофёр, сэр?

И неожиданный, но необидный смех.

— Резонно, — и тут же серьёзно: — Есть ситуации, — Чак вздрогнул, но удержался, — когда за рулём должен быть третий.

— Чак, что нужно ещё с ней сделать?

Чак нашёл в зеркальце светлые холодные глаза, заставил себя улыбнуться и начал перечислять, что, по его мнению, надо усовершенствовать и переделать. И, когда замолчав, услышал: «Соображаешь», — задохнулся на мгновение от глупой нелепой радости. Его одобрил тот, чьё мастерство он сам только что даже не видел, а ощутил и прочувствовал.

— Останови, Чак. Обговорим всё здесь.

Чак притёр машину к обочине, повернулся к сидящим сзади.

— Месяц испытательного срока. Приглядимся друг к другу.

— Да, сэр.

— На тебе машина. Она всегда должна быть в исправности и готовности, — Чак понимающе кивнул. — Работа сверх восьми часов в день и в выходные дни оплачивается в соответствии с трудовым законодательством.

Почему-то эти слова вызвали у Трейси лёгкую усмешку, а Бредли продолжал.

— Документы есть?

— У меня справка. Из русского госпиталя.

— И всё?

Чак угрюмо кивнул.

— Сегодня тридцать первое. Третьего у тебя должно быть удостоверение и права.

— Штраф за управление машиной без прав за твой счёт, — ухмыльнулся Трейси.

— Сейчас поедем в город. Высадишь нас у Клиппертон-банка. Третьего в десять у «Чейз-отеля». В гараже наш бокс шесть, — Бредли улыбнулся. — Какие вопросы, Чак?

— До третьего я не успею всё сделать с машиной, сэр, — настороженно сказал Чак.

— Она должна быть на ходу, остальное решай сам.

— Да, сэр. Я понял, сэр, — Чак глубоко вздохнул. — Можно ещё вопрос, сэр?

Бредли кивнул. И Чак решил рискнуть. Это надо решить сейчас, потом будет поздно.

— Сэр, я… вы берёте меня шофёром, сэр?

— Ты сказал, что согласен на любую работу, — насмешливо щурит глаза Трейси, подчёркивая голосом «любую». — Я тебя не так понял?

— Всё так, сэр. Но… но вы знаете, я… работал у Ротбуса. То, что я делал для него… я не могу этого делать.

— Эта работа нам не нужна, — спокойный ответ Бредли. — Шофёр и автомеханик.

— Да, сэр, — облегчённо улыбнулся Чак. — Прикажете ехать, сэр?

— Держи карточку к Стенфорду. И на всё, что нужно, что будешь брать для машины, выписывай счёт. Зарплата и расчёт в пятницу. Устраивает?

— Да, сэр, — Чак плавно стронул машину.

— У тебя есть деньги?

— Да, сэр, — ответил, не оборачиваясь, Чак. — Я получил ссуду, сэр.

В зеркальце он увидел, как Бредли и Трейси переглянулись, но это уже неважно. Клиппертон-Банк. В деловую часть города лучше въезжать через этот поворот.

Когда машина скрылась за углом, Джонатан хмыкнул.

— Пижон ты, ковбой.

— Давно на родео не был, — вздохнул Фредди и туманно добавил: — У меня с ним свои счёты. И похоже, ты тоже по родео заскучал.

— А вполне могли угробиться, — тихо засмеялся Джонатан. — Ладно. Завтра смотаюсь в Спрингфилд.

— Привет Юри от меня. Я зайду к Слайдерам и вообще… пройдусь.

Джонатан кивнул. Лицо его обрело снисходительно отстранённое выражение, и, кивнув Фредди ещё раз, уже несколько свысока, он повернулся и стал подниматься по ступенькам парадного крыльца Клиппертон-Банка. Фредди достал сигареты и стал закуривать, закрываясь от ветра. Когда за его спиной солидно чмокнула входная дверь, он наконец справился с огоньком, убрал зажигалку и неспешным уверенным шагом покинул деловой квартал.

Рождество — семейный праздник. Что бы ни было, как бы ни было, но должно быть нечто неизменное в меняющемся мире. Традиции держат связь времён. Семейные узы…

Спенсер Рей Говард, Старый Говард, презрительно скривил губы. Необходимость соблюдать внешние приличия тяготила всё больше. Нет, раньше это позволяло глядеть на всех с высоты, беззвучно издеваться над идиотами, простодушными простаками, искренне верящими в истинность и правдивость сказанного. Но сейчас… это же самое оборачивалось жгучей насмешкой над ним самим. А этого допустить нельзя. Тебя могут ненавидеть, тебя должны бояться, но смеяться над тобой… этого позволять нельзя, насмешников надлежит карать, жестоко, показательно жестоко всем на страх. Над властью нельзя смеяться! А если ты позволяешь насмешки, значит, власти у тебя нет. Утрата власти страшнее утраты денег. Потому что потерянное в одной неудачной сделке можно компенсировать другой, уже удачной, но потерянную власть вернуть невозможно. А без власти… все сделки станут неудачными. Бывший властитель — покойник. Даже если тело ещё живо. И тишина за дверью уже не почтительная, а мёртвая. Нет, кое-что ещё есть, но это кое-что, крохи. Да, и с ними можно попытаться снова начать восхождение, но это если все забудут, кем ты был раньше. Начать заново на новом месте с новыми подручными и новыми врагами. Сложно, очень сложно, но возможно.