Балаустион - Конарев Сергей

В этот момент из-за края левой стены, за которой находился сад, окружающий дом царевича Пирра, показалась мощная рука, сжимавшая горящий факел. Затем появилась большая свирепая физиономия, сжимавшая в зубах обнаженный меч. Свободной рукой силач цеплялся за край стены.

– Ни ш мешта! – не разжимая зубов, прорычал он. – Штоять, или будеше убишы!

Ослепленный своим факелом, он не мог их ясно видеть, зато сам был прекрасно освещен.

– Это мы, Энет! – крикнул ему Леонтиск. – Давай скорее сюда свет!

Энет тяжело спрыгнул вниз, за ним стену перемахнул Лих, ловкий, как рысь. Когда пламя факела осветило место действия, стало ясно, что ночной гость ни с кем не борется, а то, что казалось борьбой, есть лишь смертные конвульсии тела, прощающегося с отлетающей от него душой. Конечности худощавого невысокого мужчины лет тридцати с небольшим судорожно скрючились, глаза вылезли из орбит, острые зубы обнажены в страшном оскале.

– Мертв, – констатировал нагнувшийся над телом Эвполид.

– В чем тут дело? – настороженно поинтересовался подошедший Лих. – Кто это такой?

– Думаю, посланец нашего дорогого гостя, – мрачно ответил Леонтиск. – Мы застали его, когда он уже почти перелез через ограду дома царевича.

– Убийца? Горгил? – вскинулся Лих, его глаза блеснули.

– Не думаю. Скорее всего, шпион, которого хозяин послал разведать и разнюхать.

– Так какого беса вы его убили? – вскипел Коршун, пиная уже застывшее в смертном спазме тело. – Ты что, идиот?

– Мы его не трогали, – холодно прервал товарища Леонтиск. – Взгляни на него, он подох от яда. Сожрал его, когда понял, что не сможет сбежать.

– Видимо, этот мастер убийств привез с собой фанатиков-подручных, которые должны убивать себя, если есть опасность попасться, – добавил Эвполид. – Я слыхал о таких.

Лих смерил афинян злобным взглядом.

– Ладно, пойдемте в дом, – зло бросил он, обращаясь к одному Леонтиску. Эвполида он как будто и не замечал. – Сам расскажешь царевичу, как обосрался, не сумев взять шпиона живьем…

Энет, подхватив покойника за пояс, легко закинул его на плечо. Остальные внимательно осмотрели при свете факела окрестности – не обронил ли чего-нибудь лазутчик, но ничего не нашли. Войдя в дом через главные ворота, они отправились к Пирру.

– …Выходит, наш любезный господин Горгил времени зря не теряет. Одно утешает – теперь мы можем точно знать, что он в Спарте, и что-то затевает, – задумчиво произнес царевич, выслушав рассказ Леонтиска и Эвполида. Черные брови Эврипонтида сошлись на переносице, взгляд не отрывался от тощего тела шпиона, лежащего посреди освещенного факелами андрона. «Спутники» сына Павсания, застывшие меж колонн, тоже с ненавистью сверлили глазами труп.

– Увы, теперь в этом можно быть уверенным наверняка, – вздохнул Леонтиск. – Прости, командир, что не смог взять этого пса живым, уж мы бы смогли развязать ему язык…

– Он бы не просто рассказал, кто его послал, а гекзаметром спел бы, паскуда! – зловеще усмехнулся Феникс, сверкнув острыми, как у кота, зубами.

– Ерунда, – отмахнулся Пирр. – Если этот Горгил действительно серьезный организатор, то и люди у него подобраны соответствующие.

– Правда твоя, командир, – кивнул Тисамен. – Теперь бы выяснить, кто этот лазутчик – один из слуг, приехавших вместе с делегацией, или человек альянса, проживавший в Спарте.

– В любом случае, это не гражданин, – уверенно произнес Лих, сосредоточенно вглядываясь в лицо покойника. – Но, быть может, кто-то из периэков…

– Кто-нибудь видел его раньше? Поглядите внимательно, – велел Пирр.

«Спутники» царевича подошли поближе, тщательно разглядывая перекошенный смертью лик, но в конце концов все покачали головами.

– То, что мы его не знаем, еще ничего не значит, – покачал головой Тисамен. – Этих торгашей, мастеровых и других гражданских сейчас столько…

– Точно, как собак блохастых, – поддакнул Феникс.

– Однако одежа на нем не наша, не лаконская, – подметил Аркесил.

– Это значит еще меньше, – с досадой махнул рукой Леонтиск. – Клянусь копьем Афины, в Спарте сейчас только молодняк в агеле да не более половины граждан-гоплитов носят лаконские хитоны. А остальные – кто во что горазд.

– Это поистине так, – кивнул Ион. – Все видели, что эфор Анталкид сегодня был в хламиде македонской…

– Дело требует подробного обсуждения, – объявил Пирр. – Идемте все в экседру. Эй, кто-нибудь!

Из-за колонн суетливо вынырнула фигура одного из невольников.

– Офит, убери мертвяка, – рука царевича небрежно указала на распростертое тело. – Запри в кладовой, чтобы собаки или мыши не попортили, он нам еще пригодится.

– Да, господин.

Кивком велев прочим следовать за ним, Пирр прошел в экседру. Гостиная, где верхушка партии Эврипонтидов обыкновенно держала совет, представляла собой прямоугольную комнату средних размеров, одна стена которой была увешана оружием, другую украшали фрески с изображением битвы богов и гигантов. Третью стену занимал полукруглый, выложенный из кубических каменных блоков, очаг. В нем, треща и плюясь искрами, горели дрова, прогоняя промозглую зимнюю сырость и освещая помещение танцующими красноватыми бликами. Справа виднелась дверь в спальню Пирра.

Царевич и его «спутники» расселись вокруг очага и вернулись к разговору…

– Одним словом, придется искать в двух направлениях, – подытожил Коршун. – Покажем мерзавца сначала ахейцам. Если он прибыл с делегацией, кто-нибудь его да опознает. Если же нет, будем искать среди своих. Я подключу мастеровых из Лимн и Киносуры, у тебя, Тисамен, помнится, был в знакомцах кто-то из мезойских периэков. Ну а если ты сам, командир, скажешь слово старшинам гильдий, что приходят отдать тебе дань почтения, то они весь город вверх дном перевернут, но узнают, откуда этот замухрышка.

– Нужно выйти на его хозяев, а через них – на самого Горгила! – подхватил Леонтиск.

– Хорошо, – кивнул большой головой Пирр. – Поговорю с мастеровыми завтра же, пока этот урод не протух. Не собираюсь долго держать у себя в доме эту падаль.

– Быть может, его над воротами повесить? – с энтузиазмом предложил Феникс. – Чтоб другие поостереглись?

– У меня иное предложение по поводу мертвеца, – Ион сказал это так, что все притихли и поглядели на него. – Друзья, ведь теперь у нас есть доказательство того, что против командира и его отца готовится злодеяние. Вкупе с известием о заговоре, привезенным Леонтиском, имеются все основания обратиться к властям.

– Доказательств никаких, – прервал его Коршун. – Историю афиненка с чистой душой назовут бредом сивого мерина, а этот труп… что он доказывает, кроме того, что в Спарте стало одним замухрышкой меньше?

– Погоди, Лих, – поднял ладонь царевич. – Пусть Ион договорит. Что ты предлагаешь? Пойти к Эвдамиду?

Пирр избегал называть давнего противника царем.

– Ха-ха-ха! – зашелся Феникс. – Ставлю свой застиранный до дыр старый плащ, что Колченогий еще и пеню нам впаяет за убийство!

– Кроме того, совсем не исключено, что эта ночная пташка окажется из людей царя, – мрачно добавил Тисамен.

– Или Рыжего, – кивнул Леонтиск.

– Я хотел послушать Иона, – рыкнул на разошедшихся товарищей Пирр. – Заткнитесь, пусть наш умник скажет.

– Необходимо, я полагаю, официально обратиться к одному из эфоров, – прокашлявшись, произнес Ион. Его щеки запылали – неизвестно, от двусмысленной похвалы царевича, или от сконцентрированного на нем внимания. – Даже если нам сразу не поверят, перспектива все равно позитивна: проблема будет объявлена, и мы получим моральное право защищаться…

– И убивать незваных ночных визитеров, – в задумчивости добавил Пирр. – Хм, в этом что-то есть. Но к кому из эфоров можно направиться? Что-то не припомню, чтобы кто-то из них был другом моим или отца, особенно подлая гиена Архелай.

– Анталкид тоже отпадает – эта гнида с потрохами продалась римлянам, – это был, конечно, Феникс.

– Еще меньше я доверял бы Гипериду, – произнес Тисамен. Никто не знает, что у этого человека в голове. Как бы он ни использовал полученные от нас сведения, но уж точно не так, как мы ожидаем. Темная личность.