– Пойдем, – сказал Леонид. – Там наша очередь уже, небось, подошла.
– Не хочу кофе, – ответила я. – Это был предлог, чтобы поговорить с тобой. Пожалуйста, скажи Мише, что у меня живот скрутило. Пусть не ищет. Если время останется, пусть к врачу обратится, чувствительность в суставе скоро восстановится.
Обойдя Леонида, я вышла из здания столовой. Надо успокоиться. После испытания мне придется доложить Александру Ивановичу, что меня раскрыли. Но я хотя бы достойно пройду и третий этап.
Пожалуй, самое спокойное место в академии сейчас – это стадион. Все уже ушли оттуда. Я забралась на верхний ряд трибуны и легла на скамью, уставившись в небо. По нему плыли облака, похожие на сахарных барашков.
Глава 9
– Яр! Ярослав!
Я проснулась от того, что кто‑то тряс меня за плечо. Миша? Какого…
Какого черта я уснула!
Подскочив, как ошпаренная, я чуть кубарем не покатилась по ярусам трибуны. Миша успел схватить меня буквально за шиворот.
– Да не лети ты так. Успеем, – проворчал он.
– Не опаздываем? – уточнила я, переводя дыхание.
– Вот ты опоздал бы. Если бы я послушал твоего совета.
Миша и выглядел обиженным, и чувствовал обиду. Это когда я успела? Неужели из‑за того, что сбежала после разговора с Леонидом? Кстати, Миша пришел без него.
– Мне нужно было побыть одному, – вздохнула я. – Спать… не планировал.
– И что он тебе такого сказал? – угрюмо поинтересовался Миша. – Чего хочет за молчание?
Что и требовалось доказать. И это неудивительно, Миша не дурак, в сказку о близнецах не поверил. Наверняка, не он один.
Я села на скамью.
– А ты? – спросила я его. – Ты чего хочешь?
– Мне не нужно ничего хотеть. – Он сел рядом. – Я ж для тебя золотая рыбка. Только желаний два, а не три. Тебе достаточно пожелать, и я буду нем… как рыба.
– Если б не это… что бы ты сделал?
– Ничего, – ответил Миша.
Наученная горьким опытом, я не стала уточнять, почему.
– Спасибо. В этом, пожалуй, нет никакого смысла, но… спасибо, Миш.
– Почему нет? Ленька молчать не хочет?
– Он ответил так же, как и ты.
– Тогда почему?
– Помнишь, сколько человек наблюдало за встречей «братьев»? – усмехнулась я. – Наверняка, кто‑то еще…
– Не… – Миша отрицательно мотнул головой. – Я ж первый успел. И щит поставил. Его никто пробить не смог.
Я ошалело на него уставилась. О том, что есть защита от любопытных, я знала. Но ходить с щитом в обществе магов не принято. А мой, к тому же, хоть и трудно пробить, но легко почувствовать. И как я не поняла, что меня прикрыли щитом? Ой, позорище…
– Если спросишь, почему, дам в глаз, – мрачно пообещал Миша.
– Почему? – брякнула я.
Он напрягся и развернулся ко мне всем корпусом.
– Почему в глаз? – поспешила уточнить я.
– А ты куда предпочел бы? В ухо?
– Да без разницы! – разозлилась я.
И почему они оба продолжают обращаться ко мне, как к парню⁈ А этот еще и ударить хочет!
– Яр, ты прости, и я не должен был лезть, – примиряюще произнес Миша. – Понимаю, почему ты скрываешь лицо. Эти шрамы…
Так, стоп! Так он заглянул за первую личину! И не тронул вторую. Может, и Леонид – тоже? И ведь не спросишь…
– Давай закроем тему, – поспешно перебила его я. – Я благодарен тебе за то, что ты сделал. Будем считать, что долг ты вернул. – Я поднялась. – Пойдем, а то ведь опоздаем.
Миша заметно хромал, но от лечения отказался наотрез.
– Терпимо, – сказал он. – Потом.
Я не настаивала, чтобы не становиться похожей на курицу‑наседку.
Списки прошедших второй этап уже вывесили. В них я нашла свою фамилию, Мишину, Леонида… и Венечки Головина. Неужели этот гад – эспер? Иных причин для вопиющей несправедливости я не видела.
К слову, нас осталось не так уж и много. И Венечку я видела. Он сверлил меня взглядом, полным ненависти и презрения.
– Вызова, как я понимаю, ждать не стоит, – процедила я, обращаясь к Мише.
– Не жди, – хохотнул он, проследив мой взгляд. – Он не может.
– Это еще почему?
– Потому что я его вызвал, когда он пытался вызвать тебя.
– Что‑то я этого не заметил.
– Он вас с Ленькой перепутал.
– Это когда…
– Ну да, ты ушел из столовой, а этот… – Миша кивнул в сторону Венечки. – … подвалил к Леньке. Ленька, кстати, не стал разубеждать, что он – не ты. Но я вмешался. Ленька будет секундантом.
Они уже подружились, что ли? Я испытала иррациональное чувство ревности. Я Мишку дольше знаю! А в секунданты, значит, Леньку…
– Ты не обижайся, тебе нельзя, – виновато произнес Миша. – Ты лицо заинтересованное.
Разве что так.
Третьего этапа я не боялась. Проводить его будет эспер, и Александр Иванович не позволит подчиненному завалить меня на полиграфе.
Когда подошла моя очередь, меня пригласили в маленькую комнату без окон, усадили на стул и опутали проводами. Датчик артериального давления, датчик дыхания, датчик мимики лица, датчик потоотделения…
Пока прибор подключали, я закрыла глаза, чтобы максимально расслабиться.
Экзаменатор, мужчина лет тридцати, высокий, светловолосый, показался мне смутно знакомым. Возможно, он когда‑то был моим наблюдателем? Как я поняла гораздо позже, они не прятались, и могли примелькаться мне, на подсознательном уровне. Впрочем, это сейчас неважно.
– Отвечать «да» или «нет», – сказал он. – Вопросов не задавать. Нарушения этих правил тоже фиксируются. Все понятно?
– Да, – ответила я.
– Ваше имя Ярослав Михайлов?
– Да, – солгала я, в уверенности, что параметры останутся в норме.
Зря я, что ли, столько тренировалась?
Несколько вопросов для калибровки полиграфа – обычных, без подвоха. И тест на числа. Их всего девять – одиннадцать, двадцать два, тридцать три и так далее, для быстрого запоминания. Я вытянула карточку с числом пятьдесят пять.
– Это число одиннадцать? – спросил экзаменатор.
– Нет.
– Семьдесят семь?
– Нет.
Он перебирал числа, пока я не ответила «да».
А после теста началась жесть. Я знала, что будет выбрана тема, где меня попытаются поймать на лжи. Для этого один и тот же вопрос задается в разных вариантах. Список примерных тем мы обсуждали с Савой и Матвеем. Вот только никто из них не догадался, что меня будут спрашивать о девственности.
И правда, кому в голову придет пытать парня, девственник он или нет! Спрашивают об алкоголе, запрещенных веществах. О семье, о родственниках. О нарушениях закона. Об отношении к тому или иному политическому событию, в конце концов. Мне же устроили форменный допрос с пристрастием о моей сексуальной жизни.
Нашли, о чем спрашивать!
Уж не знаю, была ли эта экзекуция спровоцирована Александром Ивановичем или экзаменатор таким образом мстил за протекцию того же Александра Ивановича. И знать не хотела.
– Вы предохраняетесь, когда занимаетесь сексом? Да или нет?
Убила бы! Да или нет, неважно. Это опровергает мои предыдущие ответы о том, что сексуального опыта у меня нет. И злиться нельзя, и отвечать правдиво нет никакой возможности. И так два часа!
В какой‑то момент я обнаружила, что сижу на лавочке, то ли в сквере, то ли в парке. Уже стемнело. Где‑то неподалеку шумит дорога. Рядом кто‑то шуршит пакетом.
– Это… где? – спросила я, едва ворочая языком.
– О, очнулся! – обрадованно произнес Миша. – Лень, открыл? Давай.
Мне в руку сунули бутылку. Я вдруг поняла, что очень сильно хочу пить, глотнула из горлышка – и чуть не захлебнулась от неожиданности.
– Пиво! – воскликнула я, вытирая лицо.
– А ты чего хотел? Водки? – поинтересовался Миша.
– Воды.
– Вода тебе не поможет.
– Яр, ты с полиграфа, как зомби вышел, – сказал Леонид. Куда ж теперь без него! – Мы тебя до лавочки доволокли. Миша за пивом сбегал. Ты пей, полегчает.
Гори оно все синим пламенем! Испытание позади, можно и расслабиться. Я глотнула пива и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.
