Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич

Эти росковиты - прирожденные мятежники! - думал Невара, пересекая сумрачный квадратный зал, где сидели связные- цолкины. - Пусть Сеннам заведет их во тьму, а Коатль поразит секирой! Хлопот от этих людей столько же, как от китанов, дайхолов и изломщиков вместе взятых! Теперь еще Джакарра, ханайский выкормыш... Или арсоланский?..»

Он знал: если худшие опасения подтвердятся, хлопот станет еще больше.

Цолкины вскочили при его появлении, вытянулись, дружно рявкнули: «Харра, вождь! Во имя Шестерых!» Невара махнул им рукой, прищурился и осмотрел помещение. Два десятка дверей вели из него в хоганы старших помощников и советников и в его собственные покои - на этой двери висела вампа с секирой и тремя орлиными перьями. На других дверях восемь вамп были сняты, и это означало, что восемь советников здесь, а остальные - в гавани, в городе или его окрестностях. Все при деле! И то сказать: одна рука в ладоши не хлопает...

Он направился в свой хоган, снял вампу с двери, отворил ее и, повернув голову, бросил цолкинам:

- Кампече-ако ко мне! С последними донесениями!

Окна хогана, узкие и высокие точно щели, выходили к гавани. Невара глядел на парусные драммары с объемистыми трюмами, стоявшие у причалов — их балансиры были убраны, одни суда разгружались, на другие китаны тащили мешки с зерном и тщательно упакованные рулоны шелка. На внешнем рейде застыл винтоход, пассажирский корабль, пересекавший Океан Заката вдвое быстрее, чем парусники. Таких судов становилось все больше - между имперской столицей и Шанхо курсировали четыре винтохода, не нуждавшихся в попутном ветре и боявшихся штормов. Огромные корабли, с просторными каютами, и путешествовать на них приятно... - подумал Невара, вспоминая утлый драммар, на котором приплыл впервые в Земли Запада.

Дальний конец гавани был отведен для боевого флота, и там виднелись низко сидевшие в воде броненосцы, три больших и восемь малых. Выпуклые панцири закрывали их от борта до борта, от носа до кормы, делая корабль похожим на гигантскую черепаху. Может быть, на такой Сеннам, Повелитель Бурь и Ветров, Великий Странник, плавал когда-то по морям и океанам... Но у той черепахи наверняка не было дальнобойных метателей, двигателей, винтов, и плеваться огнем она не умела.

За спиной Невары раздалось покашливание, и он обернулся.

Кампече-ако был майясцем - из тех, что уже два-три столетия переселялись из Юкаты в атлийские города. Людей его племени отличали изобретательность, хитроумие, искусное владение письмом и сложными расчетами, а также склонность к мошенничеству. В молодые годы этот дар был не чужд Кампече-ако, но он давно остепенился и, не будучи военным и не имея даже звания цолкина, по праву считался первым помощником Ро Невары. Не только помощником, но, пожалуй, другом, которого связывал долг благодарности - лет двадцать назад, когда майясца уличили в подделке золотой монеты, Невара спас его от удушения.

   - Все проверено, мой господин, - произнес Кампече-ако, склонив в знак приветствия голову. - Думаю, в мастерских ты ничего не нашел и найти не мог. Они улетели на «Серентине-Пять». Три дня назад.

   - У койота девять жизней, - пробормотал Невара. Собственно, когда ло Джакарра исчез, и лазутчики искали его по всему Шанхо, он почти не сомневался, что ханайца нет ни в мастерских, ни во дворце. Он мог покинуть город многими путями: по рельсу на одноколеснике, или наняв корабль, или отправившись по Тракту Вечерней Зари на лошадях либо в моторном экипаже. Но выбрал самый быстрый и надежный путь - до воздуху.

Ро Невара покинул окно и, скрестив ноги, сел на подушку у низкого столика. Потом кивнул Кампече-ако:

   - Налей вина и присаживайся. В горле пересохло...

   - Да минует нас тьма Чак Мооль, - произнес советник, разливая вино.

   - Не минует, - ответил Невара. - Все там будем.

Кампече-ако, посвященный в его тайну, усмехнулся.

   - Но одни значительно позже других, мой господин.

Они выпили. Это было не местное вино из плодов, а одиссарское розовое. Его привезли из Эйпонны, и стоило оно два серебряных атлийских чейни за кувшин. В Ибере, Атали и Эллине тоже делали отличное вино, но везти его через весь континент было еще дороже, чем по морю.

   - Помнится мне, - сказал Невара, - что «Серентин-Пять» летает в Роскву. Остановки в Удей-Уле и Айрале, так?

   - Так, - подтвердил Кампече-ако. — Удей-Улу они уже миновали, а в Айрал передано по Бесшумным Барабанам: задержать. Если, конечно, удастся.

   - У койота девять жизней, а у ханайца, может, и побольше, - молвил Невара и задумался. О том, что ло Джакарра связан со смутьянами, он подозревал давно, но доказательства были получены с месяц назад, когда в степях Сайберна захватили караван с оружием. Пленных, избежавших пули и клинка, доставили в Шанхо, и оказалось их трое, два китана и дейхол. Дейхол, по своему дикарскому обычаю, умер под пыткой, не сказав ни слова, а китаны, которых Невара велел подвесить над бассейном с кайманами, устрашились и поведали правду. Сорок ракет с соколиным клеймом и сотня ящиков с боеприпасами везли к Байхолу, в дар мятежникам от Джена Джакарры - так было сказано и записано, и записи эти изобличали ханайца в измене. Похитить столько снарядов и ракет было невозможно - Джакарра не тот хозяин, у которого крадут. Выходит, знал и потворствовал. Были, правда, смягчающие обстоятельства - Невара шесть лет дружил с ханайцем, с тех пор, как приехал из Инкалы. Но дружба долгу не помеха! То есть можно ее учесть, как и многое другое - удовольствие от бесед с Джакаррой, и его гостеприимство, и, разумеется, богатство. Джакарра был сказочно богат, а Ро Невара - беден, ибо не достались ему от предков ни быки в тасситских степях, ни шахты и солеварни, ни власть над каким-нибудь племенем, кодаутами, отанчами или хотя бы хиртами. Но, по воле Джена Джакарры, все могло перемениться! И переменилось бы, если б Невара решил обменять на богатство долг и честь.

Но не таким он был человеком. Если уж жертвовать сетанной, так за другое сокровище, коего от Джакарры не получишь. Никак не получишь, ни пыткой, ни угрозой, ни хитростью... Джакарра не тот хозяин, у которого крадут. И не тот мужчина, у которого можно отнять жену.

Не отнять, пока он жив, подумал Невара, отхлебнул вина и сказал советнику:

   - Думаю, нужно проверить Надзирающих Россайнела. Не обленились ли, бдят ли должным образом, помнят ли, что они - незримый камень под Нефритовым Столом и циновкой сагамора... Когда воздухолет на Роскву, Кампече-ако?

   - Сегодня, вождь. Уже скоро - «Серентин-Шесть» уходит через два кольца.

   - Пусть задержатся. До заката.

* * *

Владыки мира и Эйпонны съезжались в Чилат-Дженьел, что на атлийском означало Земля Радости. И верно, этот длинный узкий полуостров, и повторявший его очертания залив, и побережье континента выглядели цветущим садом. Климат тут был превосходный: теплая весна переходила в жаркое лето, лето - в изобильную осень, а осень - снова в весну, так что в этих землях собирали два урожая в год. Тут произрастали деревья невероятной высоты, называемые секванами, и зрели плоды тридцати сортов, местных или завезенных из Л изира, Риканны и Азайи. Еще тут были города, мелкие княжества-сагры Западного Побережья с искусным во всяких ремеслах и трудолюбивым населением. Мейтасса и Коатль, объединившись в Аситс- кую империю, захватили их, сделав центром новой огромной державы. Благодатный солнечный край! Только один в нем был недостаток - частые землетрясения, из-за чего называли эти берега Шочи-ту-ах-чилат - Место, Где Трясется Земля.

Сюда и ехали владыки мира, так как уже лет тридцать собирались они на совет не в Цолане, не в святилище Вещих Камней, а в Чилат-Дженьеле. Здесь возвели здание для Совета Сагаморов, но владык было не шесть, как в прошлые времена, а меньше - четверо. Не было больше Дома Мейтассы и Дома Коатля, а был Аситский Дом, где правил сагамор Шират Двенадцатый, а Дом Тайонела вообще исчез, разгромленный двести лет назад северными дикарями. Но Одиссар, Сеннам и Арсолана стояли по-прежнему крепко. Над Уделом Одисса властвовал Джедан- на, сын Джиллора, и считался он старейшим на Земле - прожил век и шестьдесят четыре года, не потеряв энергии и бодрости. Че Куату, потомку Че Чантара, исполнилось девяносто, был он в полном расцвете сил и правил своей державой твердой рукой. Арг-ап-Кана, сеннамский сагамор, недавно уселся на циновку власти и в начале года отпраздновал свое сорокалетие. Он - и, быть может, Че Куат - встретят новый век, двадцатый от Пришествия Оримби Мооль, но Джеданне столько не прожить. Все имеет конец, даже жизнь владыки светлой крови.