Перемирие (СИ) - Градов Каин

По моему скромному мнению, сидевший у забора бедолага был так напуган, что даже не помышлял о побеге. Мужик затравленно взглянул на водяного, шумно сглотнул, словно пытался проглотить вставший в горле ком и быстро закивал, соглашаясь не убегать. Водяной довольно улыбнулся, потрепал пленника ладонью по голове, словно пса, и подошел ко мне:

— Итак, о чем вы хотели поговорить? — уточнил он.

— Мне пришла в голову одна идея, — осторожно начал я. — Открыть несколько рыбных ферм под контролем княжества.

Илья поднял бровь.

— Ферм? — переспросил он, будто пробуя слово на вкус. — Чтобы разводить рыбу как домашний скот?

— Чтобы кормить людей, — поправил его я. — Чтобы контролировать промысел. Чтобы разводить рыбу для продажи в больших бассейнах. Хочу, чтобы все работало на княжество, а не на пришлых торговцев. Тогда и деньги на ремонт и расширение штата появятся. И ловить всяких ушлых, нечистых на руку скупщиков станет проще.

Илья приподнял бровь, потом задумчиво провёл ладонью по мокрой поверхности бочки, где под его пальцами дрожали тонкие круги. Потом посмотрел в сторону реки, где вяло колыхалась серая поверхность, покрытая редкими кругами дождевых капель.

— Вот уж не думал, что вы решите заняться рыбой, — произнес он.

— Не я, — ответил я. — Княжество.

Водяной повернулся ко мне, и в глазах его мелькнул знакомый блеск, похожий на солнечный отсвет на воде.

— Серьёзное дело, — наконец произнёс он. — Но, пожалуй, стоящее. Если ради княжества.

Илья согласился так быстро, что от удивления я приоткрыл рот. И заметив мою реакцию, водяной усмехнулся:

— Реке от этого убытка никакого. А что до промысла в специальных озерах, так люди выращивают коров и свиней на забой. Я даже готов вам помочь и дать мальков. Каких скажете. А мои девочки за рыбой присмотрят. Они умеют следить, чтобы вода не застаивалась.

Я слегка улыбнулся.

— Благодарю, мастер Илья. Это даже больше, чем я ожидал.

— Да было бы за что, — отмахнулся водяной и протянул влажную, прохладную ладонь. И я ответил на крепкое рукопожатие, словно скрепляя сделку.

Ветер принес запах мокрого песка и глины. Где-то за зданием журчала труба, в которой тонкой струёй стекала дождевая вода. Илья на мгновение поднял взгляд к небу, где между туч мелькнуло бледное солнце. И водяной усмехнулся. А затем повернулся ко мне:

— Составьте список рыб, которые вам нужны, Николай Арсентьевич, — продолжил он. — И пришлите мне.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я водяного. Тот только развел руками, словно извиняясь:

— Если это все — прошу меня простить. Мне еще надо составить протоколы задержания и допроса этого субъекта, — произнес он и кивнул в сторону браконьера. — А потом дальше ловить ему подобных. Забот полон рот. Кто ж знал, что эту работка окажется такой интересной.

— Не буду вас отвлекать, — ответил я.

Мы коротко кивнули друг другу. Я направился обратно к арке, чувствуя за спиной его спокойный, внимательный взгляд.

Морозов уже сидел за рулём. Я открыл дверь и тяжело опустился в кресло, чувствуя, как тёплый воздух из обогрева вновь возвращает уют дороги.

— Ну что? — спросил сидевший за рулем воевода. — Как водяной? Освоился?

— Вполне, — ответил я. — Сказал, что чувствует себя на новой работе как рыба в воде. И ему даже нравится.

Морозов рассмеялся:

— Раз так сказал, то значит и впрямь доволен., — произнес он.

— И даже обещал помочь с рыбхозяйствами, — добавил я. — Причем согласился на удивление быстро.

— Раз водяной спорить не стал, то значит, что вы ему понравились, — заключил воевода. — Обычно Илья вредный, а тут…

Морозов покачал головой и продолжил:

— Значит, день всё же не зря.

Я смотрел в окно на реку, которая тянулась вдоль улицы. Тяжёлая, полная, с редкими бликами солнца на воде. Ветер поднимал на ее поверхности рябь и казалось, будто она дышит.

— Не зря, — тихо сказал я. — Совсем не зря.

— Куда дальше, князь? — уточнил воевода, заводя двигатель. — Домой.

— Да, — ответил я и довольно откинулся на спинку сиденья. — Чует мое сердце, что скоро нужно будет водить по лесам Митрича комиссию.

Морозов кивнул и завёл двигатель. Машина плавно тронулась, фары скользнули по мокрой мостовой. В зеркале заднего вида медленно уплывал двор с серыми стенами и блестящей от дождя рекой. И где-то внутри было странное чувство: будто всё, наконец, становится на свои места. Но ненадолго, как затишье перед предстоящей грозой.

Глава 5

Разговоры

Машина катилась ровно. Я смотрел в окно, за которым проплывали тёмные ели, редкие поляны, серые облака, словно застрявшие между верхушками деревьев. Только странное ощущение не отпускало: будто что-то вот-вот должно было произойти, но не произошло. А еще, я с удивлением отметил, что вновь не увидел лисы. Ни на обочине, ни между кустов, ни на повороте, где она обычно появлялась, мелькнув рыжим отблеском и исчезнув за деревьями.

Конечно, это могло ничего не значить. Вдруг это и впрямь был обычный зверь, который вполне мог отправиться по своим лисиным делам. Но я понимал, что в Северске всё имело значение. И я уже знал, что случайности здесь редко оказывались случайными.

Я перевёл взгляд на воеводу. Он спокойно сидел и чуть прищурившись, смотрел на дорогу.

— А вы заметили, что пропала лиса? — уточнил я.

Морозов повернулся ко мне и нахмурившись, уточнил:

— Какая лиса?

Голос его прозвучал ровно, но с тем оттенком, в котором едва заметно слышалось тревожное: «Вот только этого нам не хватало».

Я не сразу ответил. Просто не мог подобрать слова. И сам не знал, что именно хотел услышать в ответ: подтверждение, что он тоже замечал её, или, наоборот, уверение, что всё это мне только показалось.

Машина между тем плавно миновала небольшой мост, и тёмная вода под ним блеснула коротким холодным светом. Я тяжело вздохнул, понимая, что теперь разговора всё равно не избежать.

— Ну… — я немного смутился, чувствуя, как неловко звучит то, что собирался сказать. Но, раз уж начал, останавливаться было поздно. — С самого первого дня я видел здесь лису. Каждый раз, когда мы уезжали, и когда возвращались. Всегда где-то рядом появлялась лиса, которая перебегала дорогу, останавливалась, глядя на нас, и скрывалась в лесу.

Я говорил спокойно, стараясь не придавать словам никакого скрытого смысла, хотя внутри всё же чувствовалось лёгкое волнение. Морозов слушал, не перебивая, лишь изредка поворачиваясь ко мне и кивая.

— А однажды, — продолжил я, чуть понизив голос, — я видел её… в человеческой форме.

Воевода слегка повёл бровью, но виду не подал. Будто речь шла о чём-то обыденном, вроде пробравшейся в сад соседской собаки.

— Лису? — уточнил он с привычным спокойствием, словно проверял, правильно ли расслышал.

— Да, — подтвердил я. — Она стояла в траве у ограды. Сначала была зверем. Я отвёл взгляд, буквально на секунду, и… — я запнулся, не зная, как закончить, — через мгновение на ее месте стояла девушка.

Владимир молчал. Руки его по-прежнему лежали на руле, но пальцы чуть сильнее сжали обод. Он выглядел всё так же спокойно, но по глазам я понял, что воевода насторожился.

— Лиса? — почему-то снова переспросил он, чуть растягивая слово.

Я кивнул, чувствуя, что с каждым разом звучит это всё нелепее.

— Лиса, — повторил я. — Рыжая, с пушистым хвостом. Только теперь я не уверен, что она была обычной.

Морозов хмыкнул, но не ответил. Машина ехала по дороге, а я никак не мог отделаться от ощущения, будто с каждым его вопросом мой рассказ становился не менее странным. Напротив, словно приобретал какую-то пугающую правдоподобность.

— И она обернулась… — начал было воевода после паузы.

— Да я о том и говорю, — нахмурился я, чувствуя, как тон воеводы начинает меня раздражать. — Обернулась в девушку. Самую настоящую, в сарафане.

Морозов кивнул, не выказывая ни удивления, ни сомнения. Ну, или стараясь не показывать.