Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Особенно я заострял внимание на зале для танцев, где должна была происходить важная сцена. Там должны были быть зеркальные стены, мягкий свет и высокие колонны. Весь этот интерьер нам предстояло тоже построить здесь.

Думал я и о заброшенном цехе, где по задумке должна будет происходить финальная схватка. Сейчас был конец семидесятых, а не девяностых, а потому разгромленных и убитых в хлам заводов и фабрик в стране попросту не было — всё крутилось, всё работало. И хотя для страны и проживающих в ней людей отсутствие повсеместной разрухи было хорошо, конкретно для съёмок данной картины — не очень. Поэтому предстоял серьёзный поиск подходящего места, если в Тобольске подобного не найдётся. К тому же, прекрасно понимая, что какую-нибудь фабрику или завод мы всё же найдём, я понимал и то, что никто настоящее оборудование в цехах нам бы громить не разрешит. Следовательно, мы должны будем построить фальш-станки из дерева и жести, после чего покрасить их так, чтобы они выглядели настоящими. Эти конструкции мы тоже решили производить в Москве.

Кроме размышлений и постановки задач по поводу больших и эпических сцен, не забывал и о менее масштабных, но не менее значимых. Просматривая свои эскизы для комнаты Беллы, пришёл к выводу, что имеет смысл не искать что-то подобное, а полностью построить декорации с нуля. Простая девичья комната с книжной полкой, столом у окна, занавесками. Вроде бы такую комнату можно найти и снять и на месте, но мне хотелось, чтобы она была «нейтральной», собранной из деталей, которые можно было расставить в павильоне. Так мы добились бы ощущения уюта и одновременно универсальности.

Отдельной головной болью был макет окна с видом на тайгу. В реальности снять все сцены у настоящего окна было бы хоть и можно, но сложно: свет бы постоянно менялся, и, вполне вероятно, в период съёмок за окном могла быть непогода. Мне же хотелось, чтобы зритель чувствовал, как за окном у Беллы вечно дремлет лес. Для этого необходимо было изготовить специальную раму-фальшокно с подсветкой и задником, нарисованным художниками: ели, снег и розовое небо на закате.

И, наконец, не забывал я и про казалось бы самый обычный реквизит: кровати, постельное бельё, стулья, светильники, книги и т. д., и т. п. Да что там говорить, с собой нужно было взять буквально всё, включая шторы и посуду, чтобы потом не носиться по всей Сибири в поисках каких-нибудь тарелок или чайного сервиза. А ведь именно такие мелочи в кадре создают его достоверность.

Когда я закончил список, стало кристально ясно — мы отправим в Тобольск целый эшелон и может быть даже и не один! Ведь декораций, реквизита, мебели, световых приборов, одежды, посуды и ещё много-много всего было просто немеряно. Я представил, сколько проблем будет связано с этим, и присвистнул. Мало того, что большую часть этого ещё нужно было создать, мало того, что надо было после создание всё аккуратно погрузить, доставить и, разгрузив заново собрать, так ещё и не забыть бы ничего, ведь путь от Москвы до Тобольска не близок, а лишнего времени у нас, как всегда, не было.

После утверждения моих наработок в горком Тобольска ушла телефонограмма из Совета министров СССР, которую лично подписал председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин. Согласно этому распоряжению местная администрация должна была подыскать и выделить под съёмки на один месяц не только красивое здание, которое будет показано в фильме как университет, в котором учатся главные герои, но и другие необходимые для съёмок постройки и помещения.

В связи с тем, что времени до холодов и последующей зимы с сугробами оставалось мало, а я сам не мог выехать на место и заняться скаутингом — он же поиск подходящих локаций — туда с соответствующими техзаданиями были командированы ответственные люди с киностудии. У них, кроме всего прочего, при себе имелись соответствующие письма из Минкульт СССР, которые они должны были продемонстрировать местному горкому. Кроме этого, как мне сообщил Лебедев, в администрацию города был звонок из МИД СССР, и те, вероятно, получив очередной шок, вновь пообещали всестороннее содействие и поддержку. Ну что сказать — это было превосходно! Теперь как для меня, так и для всех актёров и съёмочной группы становилось понятно, что министерства и ведомства действительно заинтересованы в конечном результате, и мало того, что шевелятся сами, так заставляют усердно трудиться и других. Молодцы!

Поэтому стоит ли удивляться тому, что при подобном подходе результат не заставил себя ждать?

Уже через день нами была получена телефонограмма о том, что задание Минкульт СССР, МИД СССР и Совета министров СССР досрочно выполнено. В сообщении говорилось, что подходящие под описание здания были найдены и готовы быть представлены к рассмотрению в любой удобный момент.

Кроме этого, уже есть решение, согласно которому нашей съемочной группе и актёрам выделяется ещё не сданная в эксплуатацию гостиница. Та почти готова, все коммуникации подведены, и сейчас в ней происходят лишь небольшие косметические доделки и доводки перед сдачей.

Нас это более чем устраивало, и из киностудии ушла телеграмма с благодарностью горкому Тобольска.

К этому моменту для выезда у нас было уже почти всё готово: актёры набраны, реквизит собран, декорации построены, и в разобранном виде мы их стали отправлять на погрузку, которая проходила на станции «Москва-сортировочная» казанской ветки.

Воскресное утро было промозглым, пока не холодным по-зимнему, но уже по-осеннему сырым. Рабочие в спецовках и даже телогрейках ворчали, но работали слаженно. Огромные панели фасада дома Петровых поднимали краном и аккуратно укладывали на деревянные паллеты, чтобы фанеру не повело в дороге. Каждая панель была подписана: «Стена А», «Стена Б», «Крыша, часть 1» и так далее. Я стоял на краю платформы, держал в руках список и карандашом вычеркивал всё, что погружено и уже отправлено.

Способную побиться посуду, картины, книги, пластинки, даже старые чернильницы для создания нужной атмосферы и другой хрупкий инвентарь загрузили в отдельный вагон. Зеркала предварительно завернули в толстые войлочные маты, чтобы по пути те не треснули от тряски и отправили туда же. Балки, которые должны были изображать металл в заброшенном цехе, сложили в штабеля и погрузили на платформы, укрыв рогожей и брезентом.

Через неделю после начала проекта первый состав с частичками фильма отправился в свой путь. Вечером того же дня в Тобольск вышел второй состав. Ну а я с актёрами, съёмочной группой и разного рода начальством собирался следовать в Сибирь чуть позже и немного другим путём.

Выезд, а точнее, вылет был назначен на завтра; для чего Аэрофлот выделил нам два самолёта малой авиации. Лично я летать категорически не любил, придерживаясь правила, что если бы Бог хотел, чтобы человек летал, то он дал бы ему крылья. Но именно сейчас на неспешную поездку по бескрайним просторам страны попросту не было времени. Совсем. Подходящая для съёмок погода в том регионе, где были намечены съёмки, могла закончиться в любой момент. Нам всем ни на секунду нельзя было забывать, что поздняя осень в Сибири и уж тем более тамошняя зима — это вам не шутки. А значит, и выбора у нас не было — приходилось лететь.

В этой суете сует последних дней я, разумеется, не забывал и про контроль над производством фильма «Т-2». Каждое утро я получал подробный отчёт о проделанной за день работе по строительству декораций, макетов, моделей роботов и тому подобного.

В связи с тем, что контролировал эти процессы не только я один, но и специально назначенные комиссии от Минкульт, МИД, Минфин, МВД и даже КГБ, которые получали свои копии ежедневного отчёта, работа шла без промедлений и задержек. Было видно, что стране позарез нужен этот фильм, а значит? совершенно не было сомнений, что он будет снят, во чтобы то ни стало! С таким подходом у меня не было ни капли сомнений, что даже в моё отсутствие процесс подготовки будет двигаться. А значит, можно было ехать на съёмки со спокойной душой.