Ну хоть боевые стимуляторы в сумке валялись. Илега не успела выяснить, какой из них что делает, но… лучше ведь это, чем ничего, не так ли?
В голове мелькнула шальная мысль: отступить, вызвонить боевиков, вернуться более подготовленной.
Но что тогда? Не испугается ли дриада? Не применит ли свою силу? Не станет ли пророчество витры самосбывающимся?
И самое главное: отступила бы Броня Глашек?
Что на месте остроносой попаданки сделала бы богиня Лешая?
Отступила бы она?
Ха! Что за глупый вопрос?! Госпожа ни разу не проявила малодушия! Даже когда её тело разваливалось на куски, а разум крошился, словно битое стекло под подошвой, она шла вперёд. Её взгляд становился безумным. Её прекрасный лик искажали боль, ярость и спонтанные магические мутации. Но ничто из этого не могло её остановить.
И никто.
– Я тебя не подведу, любимая, – шепнула Илега, после чего стянула с плеча сумочку и, зажмурившись, от души вмазала ей по стеклу.
То выстояло.
– Tylko jedno w głowie mam!
Она снова размахнулась. Снова ударила. Прозрачная преграда обиженно звякнула, но не поддалась.
– Koksu pięć gram!
Не то, чтобы текст песни, да ещё и выкрикивающийся, а не поющийся, хоть как-то соответствовал ситуации, но девушке оно помогало. Право, какая дурость, что в столь ответственной ситуации первым, что пришло в голову, оказалась нелепая танцующая корова! Танцующая посполитская корова!
– Odlecieć sam!
Трещина!
– W krainę zapomnienia!
Нет, она не увеличилась.
Девушка сделала пару шагов назад, склонила голову на бок, призадумалась немного. А затем злобно прожужжала молнией на сумочке.
W głowie myśli mam
Kiedy skończy się ten stan
Gdy już nie będę sam
Bo wjedzie biały węgorz
Илега не знала, какой шприц что делает. Просто выбрала три разных. Ну, чтобы по цвету не совпадали. А затем от души всадила их себе в бедро. Сразу все.
С лёгким шипением автоматика впрыснула колдовское зелье в тело смелой горничной. Было больно. Настолько, что та тотчас же пожалела о своём решении. Ножки не выдержали и подкосились. Хотелось кричать. Выть.
Но вместо этого Илега шипела слова дурацкой песенки, словно бы безумную мантру или же текст заклинания.
Tylko jedno w głowie mam
Koksu pięć gram
Odlecieć sam
W krainę zapomnienia
Боль ушла.
В голове как-то стало легко. Ясно.
С болью ушли лишние мысли. Илега вдруг ощутила себя царицей мира!
Она тотчас же упёрлась кулачками в припорошенное снегом крыльцо и оттолкнулась от него.
– Tylko jedno w głowie mam!
Молния снова жужжнула. На закрытие. Нельзя, чтобы что-то выпало, включая пустые шприцы. Ведь это – вес.
– Koksu pięć gram!
Размах! Удар! Точно туда, куда девушка и целилась! В верхнюю границу трещины!
Стекло недолго, протяжно, обиженно задребезжало и нехотя поддалось.
– Odlecieć sam!
Удар. Вновь. Но на сей раз в нижнюю часть трещины.
– W krainę zapomnienia!
И вот, последний!
Стеклянная преграда рассыпалась. Прозрачные тяжёлые куски летели к полу и разлетались в мелкое белёсое крошево, легко теряющееся в тонком слое белого снега. Оно будет хрустеть. Кому-то, быть может, даже пробьёт подошву, если вдруг он напялит обувь не по погоде.
Но сейчас это не имело значения. Куда важней, что путь открыт.
– Жди, дриадочка, добрая тётя Илега идёт. Быть может, кто-нибудь и пострадает из-за моей глупости, но не из-за малодушия. Я никогда не буду малодушной. Больше. Никогда.
Следующая дверь оказалась просто закрыта, но не заперта. Ну оно и к лучшему. Не придётся лишний раз размахивать боевой дамской сумочкой. Заодно и время удастся сэкономить.
Девушка предусмотрительно перелезла через стол охраны, чтобы не проходить через рамку металлодетектора – да, пистолета с собой не было, но эта дрянь могла бы среагировать, например, на мобильник, – и огляделась.
И куда теперь? Школа – она же большая. Тут вот, например, несколько этажей, и это если не считать существования второго корпуса со столовой и спортзаллом. Да, Илега была здесь всего разок, сопровождала госпожу Глашек на проверке, но ей, как человеку, имеющему некоторое отношение к учебным заведениям, запомнить такие мелочи было несложно.
Итак… куда бы убежала сама русовласка, если бы имела целью спрятаться? Ну, очевидно же, что в кабинет директора или в учительскую. Там тепло, есть компы, кофеёк, кулер или чайничек, вкусняшки всякие. В крайнем случае можно забиться в шкаф. Самое то, чтобы с комфортом переждать любую напасть.
С другой стороны… а знала ли о такой возможности дриадка? Скорей всего – нет. Несомненно ей вполне могло хватить мозгов, чтобы догадаться о том, что рабочий люд уж постарается как-нибудь обеспечить себе уют и удобство. Это совершенно несложная максима, но чтобы она пришла в голову, в черепушке должно быть достаточно места.
А страх и паника – вещицы довольно объёмные.
Девушка решительно зашагала в сторону корпуса, где находились столовая и спортзал, по пути зябко кутаясь в пальтишко. В этой школе что, не топят?
Несомненно, это тычок пальцем в небо. В смысле, по поводу направления движения, а не температуры батарей.
Но сколько раз уже Илега таким образом убивала орла? Наверное Броня Глашек в такой ситуации попыталась бы как-то рационализировать знание: объяснить, что люди попытаются в панике убраться от входа подальше, или же учтёт, что рано или поздно любой прячущийся переберётся к столовой. Последнее особенно вероятно, если не забывать о недавнем мощном выбросе сил дриады. А маги, которые не черпают своё могущество извне, – например, из держав с прахом, – очень прожорливы.
Но Илега понимала слабость своих выкладок, а потому предпочитала доверять инстинктам. Или же… просто верить.
Лешая направит.
– Любимая, помоги мне. Если я ошиблась, направь меня. И задержи врагов моих. А я тебе потом но-о-ожки помну.
Вот такая вот несерьёзная, шутливая молитва. Горничную от волнения вообще сильно разбирало на “ха-ха”. Хотелось говорить глупости, напевать пошлые частушки, травить байки… в общем, делать всё, что угодно, лишь бы эхо собственных шагов, разносящееся по пустым школьным коридорам не давило на психику.
А ведь это под боевыми стимуляторами. Интересно, а без них Илеге хватило бы смелости дойти до самого конца, не сдаться, не убежать?
Какое это имеет значение?
Важней решить, куда теперь? В столовую или же наверх, на второй этаж?
Какая, право, глупость! Конечно же наверх!
Цок!
Цок!
Цок!
Интересно, если саму Илегу так страшит эхо цоканья её каблучков, что аж сквозь магические зелья пробивается, быть может, бедная дриадка вообще в ужасе будет?
Скорей всего!
И что же тогда делать? Петь?
Наверное, если горничная затянет “посполитскую танцующую корову”, у скрывающейся тут бедняжки сердце через ноздри фаршем выйдет. Слишком диссонирующе. Слишком кошмарно.
Тогда, быть может, лучше начать разговор?
– Я знаю: ты – хорошая! – громко, не скрываясь, выкрикнула Илега. – Ты ведь сюда пришла, потому что не хотела, чтобы кто-то умер, верно?! Школа эвакуирована! Даже если применить силу, больше не получится никого убить. В смысле, кроме тех, кто этого заслуживает, да?!
Девушка замолчала и прислушалась. Никакого ответа.
Ожидаемо.
Камеристка вышла на площадочку с четырьмя дверями. Две вели в раздевалки, одна, открытая, – в актовый зал, а ещё одна, напротив предыдущей, уже закрытая, – в спортивный.
– Меня зовут Илега! Меня послала госпожа Лешая! Настоящая! Светлая Лешая!
Девушка немного поводила острым носиком, а затем уверенно, но не очень быстро, чтобы не создавать чересчур угрожающее впечатление, двинулась к закрытой деревянной двери справа по центру.
Той, что вела в сторону спортзала.
