Сколь веселил Илегу весь этот забавный балаган, столь же сильно он раздражал Елецкую-Червонице.
– Дети, – закатила она глаза и демонстративно отвернулась от шумных соседей. – Нам ещё только дуэли тут не хватало.
Впрочем, её замечание не возымело должного эффекта, хоть и не осталось незамеченным. Студенты уделили снобствующей пани всего секунду или две, лишь для того, чтобы смерить её сочувствующе-высокомерными взглядами, а затем вновь вернулись к своему бестолковому шутливому противостоянию.
Тем более, что в нём начал прослеживаться паттерн очерёдности ходов.
– Джентльмены предпочитают видеть в прекрасных слечнах и пани в первую очередь их душу, – Виктора словно бы не интересовала возня прямо под боком: всё его внимание якобы занимали попытки рассмотреть происходящее на сцене через аккуратный чёрный бинокль. – А блондинки или же брюнетки – значения не имеет. Важно лишь, чтобы нашлось, что выражать, появись у них тяга к самовыражению.
Интересно, заметил ли он, как Ая оправила воротник своего пиджачка аккурат после этого высказывания?
– В мужчинах меня больше привлекает сдержанность, – лукаво улыбнулась некромагичка. – В конце концов, это ли не признак победы над собой. А разве может нам встретиться на пути противник более могущественный, чем мы сами?
Лукан поднял руки.
– Воу-воу-воу! Не слишком ли это всё откровенно, панове?
В следующую секунду воздух со свистом рассекла волшебная палочка, которой, словно розгами, Жаки заехала по филейной части сопровождающего.
– А ты не завидуй, – фыркнула француженка, чья речь вновь лишилась всяческих намёков на акцент. – Отчего тебя интересует происходящее с Айяррой больше, чем я?
Ход Виктора также ознаменовался атакой в сторону Лукана.
– Стоит ли подобное внимание к моей спутнице расценивать в качестве прилюдного признания паном Кучерой собственной несостоятельности как джентльмена?
– Не будьте так жестоки по отношению к нуворишу, пан Злобек, – в тон кавалеру подала голос Ая. – Он стремится стать лучше, но у него покамест не выходит. Разве не должны мы быть благосклонны тем, кто менее удачлив?
Наконец-то очередь дошла и до пана Кучеры.
– Ну, по крайней мере вы признаёте, что я сумел заполучить лучшую девочку, хоть и, будучи свиньёй-нуворишем, не ценю этого, – развёл руками некромаг.
– Я бы не стала столь самоуверенно заключать, что ты “сумел заполучить лучшую девочку”, Лукан, – недовольно скрестила руки на груди Жаклин. – Скорей лишь “сумел заполучить шанс впечатлить лучшую девочку”. И, очевидно, что ты им не пользуешься. Надо было выбрать себе в пару Аю.
Виктор даже не сразу ответил. Уже все присутствующие смотрели на него, ожидая следующего хода, а некромаг только-только опустил бинокль и медленно перевёл взгляд на пана Кучеру.
Секунда молчания. Другая. Третья.
– Нет слов, – наконец изрёк Вик многозначительно и вновь перевёл взгляд на сцену.
Другой вопрос, что подобная реплика сразу после столь долгого оценивающего взгляда, как бы подразумевающего рассматривание перспектив Лукана в качестве спутника на данном мероприятии, не могла не вызвать у присутствующих взрыва смеха.
Но если люди сдерживались и старались не шуметь сверх установленных обществом норм, то Морозница, большую часть времени молча принимавшая угощение из рук служанки, хохотала ничуть себя не сдерживая. Расправив крылья и качая головой в такт каркающему смеху. Обслуга пыталась успокоить птицу, осторожно и боязливо шикая на пальчик, однако справиться с громкой пернатой дамой сумел лишь Виктор. Да ещё и способом, заставившим окружающих удивлённо замолчать.
Поцелуем.
– О-о-о-о… – многозначительно протянула Илега.
А некромаг печального образа тем временем успокоил витру и вновь вернулся к наблюдению за сценой.
Первой дар речи обрела Айярра.
– Понимаю, – одобрительно кивнула она. – Если решишь уйти от меня к Морознице, я не буду тебя ни в чём винить.
– Скорей Морозница уйдёт от Гиа к Вику, – хохотнул Лукан. – Она уже давно изменяет хозяйке с Легой.
– Кстати, об изменах, – подала голос горничная. – Прошу меня простить, но мне нужно лесбоизменить Гало. Лезминить, во.
Пуфя на подобное заявление отреагировал на редкость спокойно.
– Тебе удалось вызвать её на разговор?
Могучая рука громилы лежала на талии невесты. Некромаг осознавал, насколько опасна затея девушки, а потому не хотел её отпускать.
Илега мягко провела ладошкой по щеке возлюбленного.
– Да. Сама удивляюсь, но, да…
От нервов тут же засосало под ложечкой. Чем лучше всё будет развиваться сейчас, тем злее будет Перловка. Куда не кинь, всюду клин. Но самое весёлое тут в том, что именно злость невкусной кашки была столь необходима маленькой русовласой горничной.
Лешая гарантированно проснётся тогда и только тогда, когда почувствует неотвратимую угрозу своей любимой камеристке. Угрозу, с которой не справятся ни Гало, ни Елецкий, ни краснопёрые.
Иными словами, путь Илеги был предопределён. Вперёд и с улыбкой, прямо в пасть к голодному льву.
Пуфя понимал, что ему не остановить невесту. А потому он просто склонился к ней и поцеловал. Поцелуй вышел крепкий, но недолгий.
Девушка буквально чувствовала то усилие, с которым громила развёл руки в стороны.
– Иди.
– Не бойся, Пуфь, – улыбнулась ему Илега. – За мной Пьеро присмотрит.
– Я больше доверяю Арлекину, – нахмурился жених.
И в следующую секунду получил подушечкой пальчика по носу.
– А я доверяю тебе.
Не желая больше затягивать прощание, горничная решительно направилась к выходу из ложи. И выскочила она в коридоры аккурат в тот момент, когда моргнул свет.
Просто совпадение или же признак личного присутствия Перловки? Неужели она уже наблюдает?
– Боишься темноты? – услышала Илега слегка грубоватый низкий женский голос.
В следующую секунду горничная подалась навстречу вопросившей и не глядя прижалась всем телом, а голову положила ей прямо на пышную грудь. Словно на пару так удачно расположенных мягких подушечек.
Катержина от неожиданности обняла русовласую попаданку. Просто на рефлексах.
На рефлексах, столь много говоривших о том, какая часть человечности ещё сохранилась бывшей кукле.
– Меня пугает не темнота, а то, что она предвещает.
– Я думаю, ты очень правильно боишься, – хмыкнула дриада. – Всё, что выстроили люди бессильно перед стихией.
– И даже ты?
– Я…
Катержина осеклась. Илега буквально всем телом ощутила, как напряглись мышцы собеседницы.
Ещё секунда, и вот пальцы дриады сомкнулись на плече горничной. Хватка у бывшей куклы оказалась настолько жёсткой, что русовласка не удержалась от стона, а из глаз её прыснули слёзы.
Но верная камеристка Лешей поспешила спрятать очи от посторонних за чёлкой. Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь излишне сердобольный слуга стукнул в охрану и испортил всю партию своим вмешательством.
– Мы хотели подышать воздухом, – без кокетства или ласковых ноток в голосе просипела Катержина, а затем потащила Илегу за собой по коридору.
Свет снова моргнул. А затем ещё. После он и вовсе погас и лишь спустя секунды три лампы накаливания начали выдавать нечто, отдалённо напоминающее попытки разогнать темноту.
Перлуша здесь. Рядом. И она не скрывала своей силы.
Она хотела, чтобы её заметили.
Это послание лично Илеге.
Горничная могла бы крикнуть. У неё ещё был шанс привлечь к себе внимание. Но вместо этого девушка послушно шла на убой, отлично осознавая, что в конце этого путешествия никто не гарантирует ей защиту.
Никто.
Даже Пуфя. Его сила ничто по сравнению с мощью богини. Ковен только готовил техническую базу для того, чтобы сделать возможным противостояние смертных с Перловкой.
Даже Ганнибал с его огромным опытом воителя и некромага не мог рассчитывать на победу в подобном бою.
Да, Илеге было страшно, но в то же время она не поддавалась панике. На другой чаше весов находились осознание важности седьмого сценария. А особенно ветки альфа.
