И если прежде море исходило паром, то теперь волны разошлись в стороны, не в силах сдерживать такой жар и напряжение.
Под лучом протянулась водяная траншея такой глубины, что обнажились обломки дирижабля. И всего секунду спустя «каньон» заволок туман, и над ним помчали гонимые ветром призрачные обличья всадников с копьями и луками.
Морок исчез быстрее, чем я успел моргнуть, а затем над бараком взмыл огненный сноп, окруженный пурпурным смерчем.
Выглядел он так, словно у танка взорвалась боеукладка, только продержался гораздо дольше, прежде чем развеяться в ночных небесах. Я же немедленно связался с Академией, чтобы подтвердить попадание.
— Да! — крикнула Рита. — Ствол разворотило и оплавило!
— Что с Альбертом?
— Не знаю… Здесь все еще слишком дымно. Погоди, я что-то слышу…
— Что там?
— Они высадили десант! Несколько сотен стрелков под прикрытием манородных движутся прямо на нас!
— Принял. Займите оборону на стенах и в правительственном квартале. Мы уже в пути.
— Нам продолжать обстрел? — спросил капитан.
— Ни в коем случае — заденете своих. Ставьте под ружье всех — от кочегаров до старших офицеров, и высаживайтесь в порту.
— Так точно, — Сухотин козырнул и повернулся к экипажу: — Слышали приказ? Все — к оружию! Сегодня каждый из нас — морпех!
Поблагодарив моряков за содействие, мы отправились в Академию. С высоты было видно, как выстроившиеся квадратами отряды стекаются к площади с трех направлений, надежно прикрытые колдовскими полусферами.
Нападать на них сейчас бессмысленно, и я хотел уже пролететь мимо, как вдруг заметил рядом с поездом троицу манородных, столпившихся над распростертым на обломках телом.
Подонки пинали еще живого пленника, и этим бедолагой мог быть лишь один человек — Альберт.
— Генрих! — окликнул парящего рядом напарника и указал вниз.
Адмирал тут же выхватил объятую пламенем саблю и коршуном спикировал на врагов. Предатели, похоже, не ожидали атаки с тыла, и одного удалось располовинить с первого же удара.
Второй встрепенулся и кинулся на старика, позабыв окружить себя барьером — за что и поплатился. Я упал ему на плечи и вонзил кумулятивную струю в основание черепа. Из глаз и рта тут же вырвались ревущие реактивные струи, и даже навороченная «научная» магия не спасла ублюдка от неминуемой смерти.
Зато третий успел отскочить и поднять над левым предплечьем овальный щит, а над правым — трескучий клинок из стабилизированной магнитным полем молнии.
Генрих собрался уже проверить энергетический меч на прочность, но я велел не лезть на рожон.
— Стойте! Ударите его саблей — и через вас пройдет разряд в десять тысяч вольт. Именно столько нужно, чтобы воздух стал проводником.
— А ты умен… — щеголь ощерил щербатую пасть, водя рукой так, словно сжимал в ней более привычную финку. — Но недостаточно, раз отказался примкнуть к победителям.
— Это вы, что ли, победители? — усмехнулся и вскинул подбородок. — Шайка безродных псов. Когда мы вас уничтожим, я обязательно пришлю твою тупую башку твоей сифозной мамаше-шлюхе.
— Ах ты, сука!
Вчерашний уличный босяк не смог пропустить такое оскорбление, или хотя бы отреагировать на него с холодным рассудком. И, позабыв обо всем, бросился на меня с диким воплем и неумелым замахом из-за головы.
Я же в это время воззвал к земле и извлек из недр чистое железо, из которого сформировал две толстенные пластины и зажал между ними бревно, коих валялось повсюду в великом изобилии.
Все это проворачивалось за спиной в полном неведении для противника, хотя тот и так не видел ничего, кроме моей самодовольной физиономии.
Когда же манородный рубанул от плеча, я отрастил из пластин по острому «рогу», и подставил все устройство под удар.
А устройство представляло собой простейший, но очень емкий конденсатор, куда через контакты и утекла молния.
Когда же заговорщик остался без оружия и в недоумении захлопал рыбьими зенками, я вонзил «рога» ему в грудь и разом разрядил весь накопленный заряд.
Подонок дернулся так, что захрустели кости, и плашмя грохнулся на спину, исходя легким, но крайне зловонным дымком.
— Будь твоя мама чуточку умнее, — я оттряхнул ладони и сплюнул, — ты бы знал, как опасно играть с электричеством.
— Альберт! — адмирал тем временем подбежал к израненному сыну и поднял на руки.
Выглядел юнец паршиво, но дышал. Вот только опытных лекарей в резерве почти не осталось, и судьба храбреца висела на волоске.
— Лучше бы я отослал его в Германию, как и планировал изначально, — сокрушенно произнес Генрих.
— Убегая от всего плохого, — положил ладонь на дрогнувшее плечо, — можно убежать и от всего хорошего. С ним все будет в порядке. Афина быстро вернет его в строй.
Спутник тяжело вздохнул и взмыл в небеса. Я проводил его до шпиля, а затем приземлился на стене, где уже выстроились «маглы» — агенты, городовые и прочие гражданские.
Люди еще подтягивались — я приказал открыть ворота и впустить ополченцев, а гражданским — разойтись по домам и молиться за нашу победу. Они сделали все, что могли — теперь наш черед поработать.
— Где Юстас? — спросил у брата, что курил, сидя за амбразурой с револьвером наперевес.
— Хрен знает. Свалил, наверное. Как началась заварушка с поездом — так и след простыл.
Противник меж тем наступал тремя отрядами примерно по сто пятьдесят стрелков в каждом. Квадрат, что двигался напрямик, замер меж домами в ожидании подкреплений, что готовились клещами стиснуть Академию с двух сторон и по итогу растянуть защитников на три фронта.
Предателей прикрывали разобщенные отряды манородных численностью по пятнадцать-двадцать выродков, и даже несмотря на такую поддержку, во время марша силы противника находились в самом уязвимом положении.
Когда они сойдутся в одну группу, долго мы не продержимся.
Значит, надо атаковать колонны на подступах, вот только с нашими силами получится, что три колдуна выйдут против дюжины мятежников. А это — верная смерть, но иначе мы все равно погибнем, просто чуть позднее.
Если бы кто-нибудь пришел на помощь — тогда, глядишь, ситуация бы изменилась. Да только все резервы уже исчерпаны, а морпехи вряд ли переломят ход сражения.
Или не все?
— Вы слышите? — Рита приземлилась рядом и коснулась камней.
— Слышим, — Марк выпрямился и указал на горизонт. — И видим.
С запада к Петербургу тек стремительный огненный ручей — узкий, но очень длинный, почти до самых гор. Ручей ржал и топотал сотнями копыт, гремел ружьями и визжал пронзительными воинственными кличами.
Ильвас.
Причем их было куда больше, чем во время нападения на пивоварню Хмельницкого. Неужели Арран в одиночку собрал и перевооружил целое войско? Или же ему кто-то помог — кто-то хитрый и мастерски умеющий убеждать?
Вскоре после этого крики послышались и в порту. Крейсера уже причалили и по сходням неслись матросы, сливаясь с отрядами городовых и ополченцев, что до сих пор сажали беженцев на корабли и лодки.
Возглавлял их Орест — все еще на коне, гарцуя вдоль пристани и наблюдая за построением. Если эти подкрепления отвлекут на себя «клещи», у нас появится шанс разбить центровую группировку.
Вот только бойцов нужно направить в нужные стороны и усилить чародеями, чтобы появился хоть какой-то шанс противостоять манородным.
— Николай Григорьевич! — позвал Пушкина-старшего. — Возьмите Пана — и летите к сыну в порт. И немедленно атакуйте налетчиков, что заходят к Академии с севера!
Главы родов молча кивнули и отправились на задание.
— Рита — ты со мной к ильвас. Генрих — как только мы свяжем южный отряд боем, немедленно контратакуйте основной отряд.
— Понял, — адмирал вытащил саблю. — Удачи.
— Держитесь. Еще не все потеряно.
— Потеряно? — старик усмехнулся и со свистом крутанул клинком. — Все только начинается.
Глава 41
— Хоган! — всадники вскинули факелы, приветствуя нас, когда мы на бреющем полете пронеслись над ильвас.
