Наконец я рассказала в живом общении историю генерала. Герман расспросил о мельчайших подробностях беседы, и я передавала их с наслаждением человека, вынужденно молчавшего целый год. После я получила официальную благодарность за ценную информацию. Затем Герман строго потребовал, чтобы я впредь отказывалась от встреч с генералом под любым благовидным предлогом – вплоть до особых распоряжений. Где-то в августе тот действительно попросил о встрече вторично, и я аккуратно договорилась с ним отложить встречу. Сообщила Герману. Снова запрет. Больше тот человек не выходил на связь со мной…
В середине лета, когда разгорелись с новой силой бои на Восточном фронте, ко мне практически перестали обращаться за предсказаниями. События развивались бурно, немцы вроде бы начали с наступления, затем – стремительная перемена, серия наших сокрушительных ударов. К концу лета всем – даже истеричным дикторам немецкого радио – вдруг стало ясно, что совершившаяся перемена в нашу пользу на сей раз необратима. Немцы почувствовали, что дальше их ждёт сползание к неминуемой катастрофе. Вот тогда «клиенты» повалили валом, каждый – ища в моих предсказаниях личного спасения от общей беды.
Герман всячески поощрял эту мою деятельность. Иной раз выслушивал историю очередного «клиента» наскоро, в другой – выматывал из меня душу, заставляя точно припомнить каждое сказанное слово. Нередко «клиенты» приходили повторно. Если это был человек, для чего-то нужный нам, Герман давал мне задание внедрить в его сознание определённую идею, намерение. Тогда на втором сеансе я уже «предсказывала» не по правде, а то, что требовалось, для верности помогая себе методами внушения…
Пыталась заинтересовать Германа историческим спиритизмом, методами поиска кладов, но это всё он выслушал вполуха – так, на всякий случай. Я смирилась и настояла только на одном:
– Пожалуйста, передайте для наших… для моего начальства: у немцев нет Чаши, а Копьё у них – не то. Подлинные реликвии им не найти: вся информация надёжно закрыта, её оберегает дух Великого магистра и не выдаст.
Герман посмотрел на меня так, будто я перегрелась на солнце.
– Пожалуйста, передайте именно так. Они поймут. Это очень важно!
Теперь у него появилось выражение лица человека, который мается зубами, а при этом вынужден помогать перегревшемуся. Но я твёрдо смотрела ему в глаза, так как в данном случае была уверена в том, что делаю, и он обещал.
Стала рассказывать Герману о технологиях, добытых мной лично и коллегами у цивилизации, которую в оккультном отделении условно называли «Атлантидой». Он поначалу очень заинтересовался, расспрашивал. Обнаружилось, как глубоко он разбирается в технике. Удивился: чем же всё это соединяется и приводится в действие?! Я объяснила, как умела, что у «атлантов» есть специальные органы для создания и моделирования электромагнитных полей. Они и механизмы собирают не столько из обычных для нас материалов, сколько из электромагнитных полей, и не столько руками, сколько своими вибриссами.
Герман аж покраснел от досады, некоторое время с сомнением изучал моё лицо, громко прикидывая про себя, не съехала ли я всё-таки с глузду. Потом махнул рукой:
– Значит, и говорить не о чем.
Я сказала:
– Немцы не знают о вибриссах и всерьёз пытаются сконструировать механизмы атлантов.
– Это хорошо! – Герман немного оттаял. – Не говорите им. Пусть и дальше тратят время на ерунду!
И он перешёл к темам, которые считал перспективными: мои предсказания, мои ухажёры.
Герман дал мне чудесные рекомендации по технике флирта; кое-что заставил сразу отработать при нём: взгляд, жест, интонацию. Задача: суметь как с лёгкостью увлечь поклонника, так и вовремя его остановить.
Я припомнила, как Маргарита Андреевна учила максимально естественно менять настройку в общении переключением ведущей чакры. Очень броско этот эксперимент иллюстрировался мгновенным переключением тембра голоса. Тогда я не слишком хорошо представляла, зачем такая наука может пригодиться. Теперь же сухие инструкции Германа соединились в моём сознании с привычной и понятной чакровой системой; в результате мне удалось усвоить преподанные уроки и применить на деле.
Я ещё припомнила, как Маргарита Андреевна учила нас хулиганить – подкидывать человеку энергетические шарики в некоторые ответственные места, чтобы разбудить фантазию, ну и, соответственно, вызвать к себе интерес. Но этим, сказала, лучше не пользоваться, если ты не уверена, сумеешь ли контролировать последствия. Я и не стала пользоваться, потому что чакровой системы общения для моих целей хватало с лихвой.
Впрочем, один-единственный раз я попробовала похулиганить. Когда Герман особенно допёк меня своими придирками, я аккуратно вкатила ему несколько хорошеньких шариков. Ну и что? И ничего, мёртвому припарка. Маргарита Андреевна так и предупреждала: на кого-то подействует – потом не отделаешься, а на другого вовсе не подействует – по целому ряду причин…
Вечером, после доклада об очередном сеансе телепатической связи с Таисией, Николай Иванович попросил девушек остаться в его кабинете. За окном давно стемнело: осень. В полутёмной комнате уютно мерцал рефлектор, который Бродов включил специально для девчонок, и горела лампа на письменном столе. Секретарша была отпущена домой. Николай Иванович распорядился, чтобы подружки сделали чай, достал из ящика стола галеты. Несмотря на спецпаёк, выделяемый для сотрудников Лаборатории, недостаток продуктов сильно ощущался, и молодёжь никогда не отказывалась от дополнительного питания, если угощали.
– Устали, девочки? – тихо спросил Николай Иванович, когда чай уже дымился в стаканах.
Лида и Женя дружно возразили: сеанс выдался не слишком трудный, ведь теперь большую часть информации Тася передаёт другим путём. Бродов покачал головой.
– У каждой из вас дежурство, в общей сложности, двенадцать часов каждые сутки. Сидите как пришитые. Ничем невозможно толком заняться. Нудно. Прок не велик. Сколько раз в общей сложности Таисия выходила на связь во внеурочное время?
Девушки смотрели на начальника в полном изумлении: неужели собрался освободить их от дежурств?! Между тем радости на лицах не проступило, скорее тревога. Это хорошо!
– Вам, должно быть, тягостно занятие не по вашим возможностям. Каждая из вас способна на много большее, чем сидеть и прислушиваться целыми днями…
Тут уж девчонки не выдержали и принялись возражать, что ведь такие дежурства необходимы, и, кроме них двоих, некому, так что они потерпят. Николай Иванович жестом прервал их и пообещал:
– Скоро подготовим вам смену.
– Когда мои ребята подрастут, да? – весело поинтересовалась Женя.
Она любит своих учеников и гордится ими, и это очень хорошо: всё-таки нашла девочка своё место в жизни, теперь не пропадёт. Надо было её направлять учиться не в медицинский, а в педагогический. Теперь ничего не поделаешь, не бросать же, пусть оканчивает. Затем можно получить второе образование.
Ещё Евгения успешно решает оперативные задачи: считывание расположения сил противника, его намерений, прогнозирование развития ситуации. Всё то, что было жёстко запрещено ей руководителем в конце сорок первого, теперь культивируется. Правда, налаживать по этому поводу взаимодействие с РККА оказалось просто каторжным трудом. В любом случае у Жени хорошо получается передавать свои навыки – вот и пусть передаёт!
– Когда подрастут – тогда и посмотрим, на что годны, – одобрительно улыбнулся Николай Иванович. – Сейчас учим взрослых… Не здесь… Пройдут ускоренный курс; отберём кого-то к вам на стажировку.
– Хорошо бы, – с сомнением сказала Лида, – но ведь Тася с нами на одной волне. Сколько нас вместе на это тренировали!
Лидин путь тоже более или менее определился. Мало того что она твёрдо намерена окончить мединститут, она ещё прилежно осваивает все премудрости гипноза под личным руководством Михаила Марковича. Михаил доволен ученицей: Лида – очень талантливый, сильный гипнотизёр. Другой вопрос, что у неё, в отличие от Таси, лучше получается воздействие в прямом контакте с человеком. С её умениями и способностями Лида в свой срок станет ценнейшим оператором поиска.
