"Фантастика 2025-20. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Пацан в коляске завозился, недовольно пискнул. Ясно, соска изо рта выскочила. Воткнув соску обратно в ротик, я решил отъехать в дальний уголок скверика. Там как раз была свободной лавочка со спинкой. В будущем таких скамеек практически не останется, в моду войдёт эконом-вариант: три жёрдочки, уложенные на пару металлических уголков, и два железных столбика снизу. А на такой посидеть приятно, откинувшись на спинку и полностью расслабившись. Если только молодёжь не оттоптала сиденье. Сам я в молодости таким не был, понимал, что здесь сидят люди, а вот многие мои ровесники предпочитали забираться на лавку с ногами, усаживаясь на спинку.

К счастью, эта лавочка оказалась чистой. Данька спал, посасывая соску, и я спокойно откинулся, глядя в вечереющее майское небо. В такой момент хотелось думать о чём-нибудь приятном, например, что мой сын будет расти в обществе, где всё делается на благо людей и окружающего мира. Где приоритет будет отдаваться общечеловеческим ценностям, а не золотому тельцу. Да, согласен, в первый год своего пребывания в этом мире я в основном только и занимался тем, что обеспечивал себе и своей жене безбедное существование. И в ближайшем будущем мало что изменится. Но личное обогащение для меня не стояло во главе угла. Я всё-таки отождествлял себя со страной, будучи более чем уверен, что в нищей России или Союзе, смотря как будут развиваться события, не буду себя чувствовать счастливым, даже имея на банковских счетах миллиарды долларов. Да и не для того, наверное, был заброшен я в 75-й, чтобы думать только о том, как бы набить свою мошну.

– Здравствуйте!

Я отвлёкся от созерцания багрового заката и повернулся к девчушке лет пяти, с дырявыми колготками на коленке и потрёпанной куклой в руках.

– Привет, как тебя зовут?

– Оксана. А это ваша коляска?

– Да.

– А там мальчик или девочка?

– Хм, какая ты любопытная. Мальчик там.

– А как его зовут?

– Данилка.

– А я, когда вырасту, тоже стану мамой и буду гулять с коляской. У меня будут и сыночек, и дочка.

– Молодец, раз такие планы строишь, верю, что у тебя получится, – с трудом сдерживая улыбку, подбодрил я девчонку.

– Оксана, ну-ка, домой, ужинать! – раздалось с другого конца сквера.

А ведь и нам пора, что-то мы засиделись. Завтра предстоит напряжённый день, меня поведут в подземелья, хотя пока даже не знаю, в какие именно. Просто сегодня на домашний телефон позвонили и сообщили, что завтра к восьми утра за мной заедет машина, а всё, что от меня требуется, – это одежда и обувь, которые не жалко испачкать или порвать. Откуда у меня появился домашний телефон, спросите вы… Спасибо руководству «Продторга» в лице Николая Афанасьевича, посодействовал получению номера вне очереди. Номер нам с Валей достался неплохой – 66-75-57. Теперь в любой момент можно созвониться с Москвой, в частности со Слободкиным и Чарским, и мы несколько раз уже это делали. Кстати выяснилось, что Паша всё-таки разыскал Долину, и молодая певица уже успела освоиться в новом коллективе. А Инга Чарская ни много ни мало готовит к выпуску свой первый виниловый миньон с моими пятью песнями. А ещё, успешно выступив перед худсоветом и став номинально артисткой волгоградской филармонии, собирается представлять Советский Союз на каком-то заграничном певческом конкурсе, то ли в Польше, то ли в Чехословакии. Ну что ж, молодец, я передал антиквару моё искреннее восхищение талантом девушки.

Созванивались и с Тарковским. Он поделился радостными новостями. После того как худсовет «Мосфильма» одобрил сценарий «Марсианина», начался кастинг на главные роли. Янковский, как я уже упоминал, согласился, даже не прочитав сценарий. Самое любопытное, что загорелся идеей сняться у самого Тарковского и Джек Николсон, и сейчас с его агентом утрясали детали договора, пытаясь как-то уложиться в выделенную смету.

А самое, пожалуй, приятное, что наконец вышли долгожданные «Крейсера», аккурат к очередной годовщине сражения при Цусиме. Правда, учитывая мою всё же не такую раскрученность, как у Пикуля в своё время, на Государственную премию я особо не рассчитывал. Впрочем, мало ли что там в голове у больших начальников, окончательно исключать вероятность поощрения не стоило.

Толкая коляску к своему подъезду, я обратил внимание на мужчину средних лет в неброском костюме. Тот как-то слишком быстро оказался рядом со мной и придержал за рукав.

– Добрый вечер, Сергей Андреевич, – произнёс он негромко.

– Добрый… Простите, а вы кто?

– Моё имя вам знать необязательно, главное, что я знаю ваше. Я представляю одно серьёзное ведомство. Здесь, на бумажке, всё написано. И моё ведомство, и адрес, и время, когда вам завтра надлежит там быть, и имя человека, с которым вы встретитесь. Скажете, кто вы, и вас пропустят. Все интересующие вас подробности вы узнаете при личной встрече. Надеюсь на ваше благоразумие, счастливо оставаться. И аккуратнее под землёй, мало ли…

Незнакомец скрылся за углом, а я взглянул на вырванный явно из записной книжки листочек бумаги. На нём было написано перьевой ручкой: «Московская, 72-а, Областное управление Комитета государственной безопасности, Макеев Юрий Фёдорович, каб. 32, 16.00». Ни хрена себе!

Сердце бешено заколотилось, во рту пересохло, а лоб покрылся испариной. Неужто вычислили?! Где-то прокололся с письмами Щёлокову и Ивашутину? Или как-то поняли, что я из будущего? Но в любом случае меня могли просто повязать, не присылая вот таких «почтальонов». Мало ли, вдруг я ударюсь в бега? Или за мной всё же ведётся негласная слежка, и эти ребята только и ждут, когда я попытаюсь улизнуть, чтобы схватить меня, что называется, с поличным?

А с другой стороны, они же прекрасно понимают, что у меня жена, ребёнок, от которых я никуда не денусь. Здесь я уже практически состоялся как личность, как писатель, поэт и композитор, а так пришлось бы до конца дней прятаться по щелям. Наверняка всё правильно рассчитали, понимают, что никуда я не денусь, сам приду к ним как миленький.

– Что-то случилось? На тебе лица нет.

– Что, дорогая? А, нет, это я просто задумался.

– А я тебе одежду и обувку на завтра приготовила. Ты всё равно поаккуратнее там, под землёй.

Блин, сговорились они, что ли, эту фразу я слышу уже второй раз за несколько минут… Так, нужно продумать свои действия. Все вещдоки я прячу, причём вне квартиры, это однозначно. То есть «ридер» с зарядником, а сумку можно оставить. Телефон и российский паспорт так и лежат в укромном месте, в том самом подвале. Надеюсь, их никто не обнаружил. Но туда если и лезть, то под покровом ночи, а не средь бела дня, по-другому и не получится – слишком много посторонних глаз. Но сорвись я сегодня на ночь глядя, Валя меня точно не поймёт. Короче, «ридер» заныкаю в гаражах, я уже как-то, проходя мимо, присмотрел там небольшой тайничок, словно предчувствовал. Вот прямо сейчас пойду и спрячу, а то с утра за мной приедет машина, некогда будет всем этим заниматься.

– Валюш, ты пока накрывай, а мне буквально на пару минут нужно отлучиться. Знакомый ждёт на улице, просил рупь до получки занять. А у меня с собой не было, пообещал дома взять и спуститься.

– Конечно, вон в кошельке возьми. А что за знакомый, ты же вроде пока здесь особо ни с кем не общаешься?

– Да это из Союза писателей, поэт местный. Перебивается случайными заработками. Но обещал всё вернуть с ближайшей получки.

– Даже если не вернет, с рубля нас не убудет. Давай по-быстрому, ужин стынет.

Понятно, незаметно изъять из сумки зарядник не получается. Ну и ладно, главное – «ридер» сховать. Что я и проделал в ближайшие несколько минут.

Ужинал без особого аппетита, мысль о завтрашнем визите в региональный КГБ не давала покоя. Ну что за люди, не дают спокойно жить и работать, обязательно им нужно сунуть свой нос туда, где и без него всё на своих местах. Лучше бы шпионов ловили, а не честных граждан на допросы приглашали. Суки…

С такими мыслями уже за полночь я кое-как задремал и погрузился в мир сюрреалистических кошмаров. Я оказался в непролазной лесной чаще, деревья пытались схватить меня своими корявыми ветками. Мне удалось выскочить на небольшую полянку. Но тут из кустов следом за мной появилась приземистая тень. Волк в офицерской фуражке и с майорскими погонами на покрытой свалявшейся шерстью холке злобно скалился, глядя на меня исподлобья чёрными глазами. А потом вдруг запищал тонким младенческим голоском, и я проснулся. Это плакал Данилка, к которому тут же кинулась Валентина.