"Фантастика 2025-20. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Мне и название инструмента, и какой-то Сидней Беше ни о чём не говорили. Но если Георгий Арамович с такой любовью смотрел на эту вещь, значит, она того стоила. Затем, словно о чём-то вспомнив, он принялся шарить по карманам. Но Чарский его остановил:

– Жора, я решил, что это подарок. Но за это ты поможешь нам обработать песни.

– Спасибо, Толя! Это поистине бесценная для меня вещь. Сам Беше! Даже не знаю, как тебя благодарить. Да мы эти песни не то что обработаем, мы их запишем на магнитную ленту!.. Что же мы всё в коридоре стоим?! Пойдёмте в студию.

Для начала Гаранян забрал у Инги ноты «Лаванды», сам сел за клавишные, а его музыканты по ходу игры присоединились к нему, добавляя то гитарные аккорды, то духовое звучание и при этом успевая каждый в своей нотной тетради ставить соответствующие закорючки. Похоже, тут собрались настоящие профессионалы, покруче Слободкина с компанией.

– Меня больше всего волнует песня «Искала», – встрял я со своим предложением. – Мой поезд в Пензу отходит через три с половиной часа, а хочется услышать вещь в том варианте, в котором я её себе представляю. А с остальными песнями, мне кажется, дело будет обстоять попроще, и без меня разберётесь.

– Бога ради, Сергей Андреевич, как скажете. Толя, ты не против? Ну, тогда давайте ноты, посмотрим, что там такое.

Первая версия получилась слишком мягкой и слишком джазовой. Я пояснил, что надо пожёстче, добавить рокового звучания. Постепенно, но дело продвигалось, причём не без участия Инги. Та с лёту сообразила, что должно получиться на выходе, и к ней у меня почти не было претензий. Любопытно, что она внешне без особого напряжения умудрялась превращать свой классический вокал в нечто, напоминающее голос Земфиры, тут мне даже и придраться было практически не к чему. Талантливая девочка, ещё бы харизмы побольше, бесовщинки, а вот с сексапильностью у неё точно проблем нет.

После очередного прогона я захлопал в ладоши:

– Вот! Вот это то, что я хотел услышать. Спасибо, и по голосу, и по аккомпанементу претензий нет. Теперь с чистой совестью могу ехать на вокзал.

– Мне тоже понравилось, – признался Гаранян. – Душераздирающе звучит, честное слово, такого на нашей эстраде даже и не припомню. Может, что-то близкое к Высоцкому, мы ведь с Володей несколько лет назад диск записывали. Но это… Это что-то другое! Инга, ты как, сможешь задержаться ещё на час-другой? Хотелось бы ещё кое-что прогнать.

Оставив девушку на попечение руководителя ансамбля «Мелодия», мы с Чарским отправились на вокзал.

– Думал я дать вам в сопровождение своих помощников, ну тех оболтусов, что в первый раз вас ко мне привезли, – объяснял Анатолий Авдеевич уже в машине. – Всё-таки сумма серьёзная, а они могли бы обеспечить ка кую-никакую охрану. Но потом решил, что незачем втягивать их в эти дела. Хоть я и доверяю им, но… Сами понимаете, десять тысяч – большой соблазн.

– А как вы вообще с ними связались? Это же вылитые уголовники!

– Это длинная история… Тот, что помельче, его Митей зовут, мой племянник. Да-да, не удивляйтесь, – вздохнул Чарский, – в стаде не обошлось без паршивой овцы. Сестра-то была порядочная женщина, а в кого этот уродился? Похоже, в своего папашу, тот, прежде чем бросить сестру с мальцом на руках и скрыться в неизвестном направлении, успел набедокурить. Митька с малолетства шебутной был, а когда мать от онкологии умерла, совсем сорвался. В итоге ввязался в драку, кого-то там покалечил и загремел на зону. Вышел два года назад, я и пожалел его, взял к себе порученцем. А Лёва за ним присматривает, не даёт глупости делать.

– Тоже ваш родственник?

– Нет, не родственник. – Чарский сделал вид, что не расслышал в моём голосе иронии. – Митя с Лёвой в колонии познакомились. Тот масть не держал, так, слегка приблатнённый, но и себя в обиду не давал, а заодно и племяша поддерживал. Они ж два москвича в мордовской колонии оказались, в одном отряде. Земляки вроде. У Лёвы ни семьи, никого, детдомовский он. Вот Митька и привёл его ко мне, мол, как брат мне Лёва. Я прикинул – товарищ вроде серьёзный, почему бы не оставить. – Чарский закурил тонкую коричневую сигарету и продолжил: – Я стараюсь с ними построже. Особенно с Митькой, а то дашь слабину – и сразу оседлают. Живут они на квартире сестры, я регулярно заезжаю, смотрю, чтобы водки и бардака не было. Митьку оттуда после того, как в колонию сел, выписать хотели, пришлось подключать знакомых, переоформили жилплощадь на меня. Плачу, чтобы им на жизнь хватало, и жду, когда племяш наконец семьёй обзаведётся. Вроде завёл он себе подругу, причём не абы кого, а библиотекаршу. Представляете?! Вот и я не представляю. Лёва рассказывал, что с ней Митька прямо другой становится, застенчивый какой-то. Всё хочу лично с ней познакомиться, но племянник почему-то против. Я не настаиваю… О, пока душу перед вами раскрывал, уже и приехали. У вас посадка уже началась. Тогда прямо до вагона и провожу, надо убедиться, что вы сели без происшествий, деньги-то при вас большие.

– Это точно, я столько в руках никогда и не держал.

– Жаль, что в нашей стране нельзя сделать серьёзную покупку просто за наличный расчёт, – вновь вздохнул антиквар. – Захотел квартиру или машину – вставай в очередь. Да ещё и объясни, откуда такие деньги. Так что тратьте понемногу, мой вам совет, а лучше кладите на сберкнижку, причём заведите несколько, чтобы не вызывать подозрений… Ну всё, жму руку и надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Хочется верить, что с вашей помощью Инга Чарская уже скоро заявит о себе в полный голос.

Глава 35

Всё, хватит корячиться грузчиком, пора в люди выбиваться. Как-никак, я член Союза писателей, а членам творческих союзов, как мне объяснил Куленко, стаж идёт точно так же, как и обычным работягам. Да и необычным тоже, если иметь в виду начальников. Хотя начальники имеют…

Так вот, Чистяков, когда ему на стол легло моё заявление, говорят, немного расстроился. Не только в том плане, что нужно было искать мне замену, но и переживал по поводу ухода живого классика отечественной литературы и музыки, прославлявшего своей известностью «Плодовощторг». Однако заявление всё же подписал, понимая, что перерос я овощной магазин, а должностью начальника овощебазы меня не заманишь.

Валя была двумя руками «за», особенно после того, как я вывалил перед ней на диван упаковки десятирублёвых купюр, полученные от Чарского. Она после моего рассказа о первой встрече с антикваром догадывалась, что заработаю я на этом деле неплохо, но чтобы столько…

Тут же начала строить планы, как лучше распорядиться деньгами, что нужно купить, может, приобрести дачку.

– Дачку мы приобретём, – говорю, – но в Переделкине, по соседству с Евтушенко, Вознесенским, Окуджавой, Шпаликовым… Хотя Шпаликов уже повесился, причём как раз в Переделкине, а жаль, здорово писал. Ну, не важно, ты-то поняла всю грандиозность моих замыслов?

– Ты серьёзно хочешь переехать в Москву?

– А что, хватит уже мотаться туда-сюда, как неприкаянные.

– Это ты мотаешься, я-то с дитём дома пока сижу.

– Ну мало ли… Ведь ездила со мной как-то. Да и что тебя здесь держит?

– Серёж, тебе не кажется, что это будет выглядеть по-свински? Только получили квартиру от управления торговли – и уезжаем в Москву. Да и вообще, кто нас там в очередь на жильё поставит?

– Валюш, необязательно покупать квартиру в столице и одновременно дачу в Переделкине. Обойдёмся дачей, выберем приличную, со всеми удобствами, и зимой чтобы можно было жить. Вот в следующий раз поеду в Первопрестольную, заодно заскочу в Переделкино, узнаю, что там и почём. А пока деньги лучше положить на сберкнижку. Кстати, завтра мне рано вставать, полезу с проводниками изучать подземелья. Надо порыться в шкафу, что-нибудь выбрать из старой одежды.

– Я сама найду, а вы идите с Данькой погуляйте. Он со мной только утром гулял. Как раз и ужин приготовлю.

Гуляя с коляской, я размышлял относительно своих перспектив в песенном творчестве. А они были не слишком радужными. Загвоздка в том, что мелодий я помнил предостаточно, а вот со словами нарисовывалась проблемка. Максимум первый куплет, а в основном только припевы. Это касалось, как я понял, всех попсовых песен. Другое дело – русский рок, те же «Кино», «Чиж и К^о», «Чайф», «Наутилус», «ДДТ», «Аквариум»… С полсотни песен, пожалуй, я мог бы вспомнить, все из них я в своё время разучивал под гитару, хотя, конечно, сейчас немало аккордов уже подзабыл. Но пока композиции такой направленности сгодятся лишь для исполнения на кухонных посиделках, для души. Особенно вещи с политическим подтекстом или депрессивной направленности. А у нас, считай, весь перестроечный рок был сплошной чернухой и обличением. Однако меня в лучших вещах того времени подкупала мелодичная составляющая. Но сейчас об этом думать рано и бессмысленно.