Кудрявый закурил. Мне предлагать не стал. Он похож был на человека, который даже после диагноза «рак лёгких» всё равно берёт в рот папиросу. Откашлявшись и выпустив облако горячего дыма в потолок, он говорит:
— А теперь, ты мне расскажешь: кто ты такая, кто твой дружок, и кто вас надоумил выпустить всех крыс из здания «Швея». На «Труперсов» вы не тянете, да и шпионов они не имеют, а если бы и имели, выглядели бы они, — тут он слега наклонился вбок и кидает взгляд в комнату хозяйки, — как она.
Я открыл рот, хотел затереть ему очередную байку про вероятность случайных цифр, но он сразу же пресёк меня.
— И не надо ничего придумывать, — сказал он, глядя в мои невинные глаза. — Я прекрасно видел, как ты общалась с моей лошадью.
А вот это уже интересно. Попробую выкрутиться.
— Дядя, вы точно головой не ударились?
— Я же просил! Зачем? Зачем ты пытаешься скрыть очевидное? Я встречал таких как ты.
Мужское лицо искривилось гневом смешавшимся в жестокой схватке с болью. Боль победила. Кудрявый сдался, откинулся на спинку стула. Выпустив очередную порцию дыма, сказал:
— Я благодарен тебе за твой поступок, — он легонько дотронулся до груди в то место, где еще недавно торчал кабаний клык. — Я не сомневаюсь, что это ты отправила лошадь за помощью.
Умный мужик. Врать нет никакого смысла. Сейчас тот момент, когда правда откроет мне многие двери. Время стать открытым для диалога.
Я рассказал ему всё как есть. Ахинея лилась из моего рта, как скисший сок из мусорного бака. Послушай меня первый встречный на улице — и кололи бы мне успокоительные добрые санитары в грязной дурке.
Всё что я утаил — моё истинное лицо, в виде скользкого червячка, обитающего в недрах горячих кишок. Незачем сейчас шокировать седовласого дедушку.
Он слушал и курил.
Курил и слушал, пока я не остановился.
— И ради чего всё это? — спросил он.
— Ради подружки, и одной суки, которую я убью при первой встрече.
— И как ты собираешься их найти?
— Честно, я пока не знаю. Был у меня план, но я потерял важную нить, ведущую меня по дороге. У меня была маска. Она и должна была меня привезти к моей цели.
— Маска? — спросил кудрявый.
— Да, маска из засохшей крови.
С довольной ухмылкой кудрявый выпрямился на стуле, сложил на груди руки и повернул голову в сторону входной двери.
— Хрящ, — крикнул он, — принеси мне сумку. Она висит на моём седле.
Амбал вошёл в дом. В руке он держал кожаный рюкзак. Мой рюкзак! Да-да! Это был мой рюкзак, внутри которого должна быть маска!
Кудрявый принял из рук амбала рюкзак. Развязал узелок и запустил руку внутрь. Поковырявшись внутри, выудил наружу что-то похожее на круглый кусок древесной коры. В его ладонях была моя маска!
— Знакомая вещичка? — он всё понял по моим глазам.
Кудрявый брезгливо покрутил её возле лица. Присмотрелся. Его глаза цеплялись за узкие трещины, покрывающие маску паутинкой старческого варикоза. Он попробовал переломить её пополам, ударив о колено, но безуспешно. Я хотел возразить, но увидев моё возрастающее волнение, он сразу же прекратил все попытки бестолкового вандализма.
Он говорит:
— Не беспокойся. Я знаю, из чего она сделана. И знаю, что её так просто не сломать. Откуда она у тебя?
— Подарили, — честно отвечаю я.
— Это очень дорогой подарок. И кто же тебе его подарил?
— Её владелица.
Глядя кудрявому в лицо, я прекрасно понимал, что шутки с ним плохи. Он тоже это прекрасно понимал, поэтому поверил мне на слово.
— Убийство Севастьяна я тебе прощаю, — тут Амбал попытался что-то возразить, напомнил про своё отрубленное ухо, но кудрявый, подняв руку, призвал его к тишине.
Наконец-то! Я дождался! Началась белая полоса!
Кудрявый говорит:
— Но вот за вашу проделку в «Швея» придётся ответить.
— Маску мне вернёшь?
Кудрявый переглянулся с Амбалом. Они были удивлены моей дерзости и наглости. Ну а что еще мне оставалось делать? Сидеть сопли жевать? Нет уж, давайте сразу договоримся. На берегу.
— Верну, — кидает кудрявый. — Но не надейся её получить просто так. Отработаешь.
Он поднимает с пола мой рюкзак и убирает в него маску.
— Не переживай, — говорит он мне, — она в надёжных руках, — и передаёт рюкзак в руки Амбалу.
Выкурив сигарету на половину, кудрявый тушит её о своё колено. Пепел вгрызается в кожаные штаны, но в туже секунду яркий огонёк меркнет, истошно шипя. Окурок он прячет обратно в свёрток, который тут же исчезает в кармане штанов.
Он говорит:
— Ты хоть понимаешь, что вы натворили?
Я мотнул головой, показав полное непонимание ситуации.
— Я знаю, что такие как ты… — он наклонился ко мне и заглянул глубоко в душу, — … что для вас звериная жизнь стоит выше человеческой! Ну ладно, спасла ты целый выводок грызунов, стало на душе легче?
— Стало.
— Я рад за тебя. Но только теперь вся деревня в опасности. Все люди, понимаешь! Женщины, дети. И я сейчас не говорю про полчища крыс, заполонившие улицы нашей деревни. Очередная атака «Труперсов»- и мы сова не сможем дать достойный отпор. Погибнут люди. Кого-то похитят.
— Я даже не знаю, кто такие «Труперсы»…
— Я хочу поздравить тебя.
С чем это, бля?
Кудрявый сурово говорит:
— Ты познакомишься с ними. Я устрою тебе самую тёплую встречу.
Стул, на котором сидел кудрявый, истошно захрустел. Седовласый наклонился ко мне близко-близко, обдав моё лицо горячим дыханием. Своими шершавыми пальцами вцепился в мой подбородок и потянул на себя. Я поддался, приблизился к нему так, что мы касались друг друга кончиками наших носов.
В отражении зелёных глаза кудрявого, я вижу, как мой лоб пересекают капли пота. Он говори:
— Ты увидишь их также близко, как сейчас видишь меня!
Пиздец как страшно. Я чуть в штаны не наложил. Я шучу. Такие беспонтовые наезды давно меня не пугают. Ему еще не хватало выпустить мне в лицо порцию табачного дыма. Хотя по правде, стало жутковато.
— Как тебя зовут? — спросил он.
Я задумался. В памяти всплывали великие имена. Одно из них я быстро вырвал, и уже собирался произнести, как вдруг с улицы раздалось:
— Труперсы!
Вот это поворот!
Кудрявый растянулся в довольной улыбке, увидев моё замешательство.
— Труперсы!
Хозяин голоса ворвался в дом. Это оказался один из охранников, несущих службу на главных воротах деревни. Он был напуган, тяжело дышал. Ворвавшись на кухню, он поклонился. И задыхаясь, произнёс:
— Борис… — он проглотил слюну,…Труперсы… Идут к воротам…
— Сколько их?
— Один…
— Один? Вы что, не в состоянии с ним справиться?
— Он какой-то другой. Опухший. И постоянно зовёт свою мать. Очень громко.
— Ты сказал: опухший?
— Да. Его лицо, да и весь он покрыт волдырями, словно прошёл через поля борщевика под палящим солнцем.
— Так может это пьяный мужик заблудился, и действительно забрёл в поля борщевика?
— Нет. Его кожа… она гноится…
Кудрявый встал со стула. На его лице медленно вырисовывалось возбуждение, обременённое нотками тревоги. Он быстро подходит к охраннику, кладёт руки ему на плечи и, тряся, спрашивает:
— Сколько человек выдвинулось ему наперерез?
— Один… Колин… он неделю на службе, но я уверен, что он сможет его задержать. Труперс безоружный, а у Колина копьё.
— Вот это и плохо, — кидает кудрявый. — Нужно торопиться! Хрящ, бери пацана с собой, я — девку.
Начинается. Ни дня без отдыха. Кудрявый поднимает мой меч с пола. Подходит ко мне.
— Ну что, — лыбится он, — пришло время познакомиться с новыми друзьями.
Глава 23
Пока кудрявый во всю передо мной распинается, обвиняет меня во всех смертных грехах, я сижу и мечтаю, чтобы побыстрее прекратила ныть шея. Слишком часто мне приходится смотреть то на Амбала, то на седовласого мужика. А потом так вообще пришлось выкрутить голову на 90 градусов, когда в мой дом вбежал солдатик. Всё им сказанное про «Труперсов» можно было бы пропустить мимо ушей, посмеяться и вообще не обращать внимания, так как это ну ни как не может меня касаться. Но, увы, спокойные деньки остались позади, словно безмятежное лето за плечами школьника. Влез я по уши во всю эту ахинею, и именно в эту секунду все проблемы, что мне казались призрачными, обитающими где-то там, в далёком космосе, вдруг обрушились на мою голову огромной ледяной глыбой. Теперь не отвертеться, бля!
