"Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Насута Екатерина

И он возлег на нее, и Елена оказалась проворной и опытной любовницей, и много сделала сама, и со всей страстью откликалась на его любовные атаки, и закусывала губы, и впивалась в него ногтями, и все главное они испытали вместе, в одни мгновения.

– Именно так я представляла себе любовную схватку с Аполлоном! – оплетая его руками, прошептала она ему на ухо. – Но я слышала о тебе, что ты можешь любить всю ночь подряд, почти не прерываясь, так исполни это, мой прекрасный бог! Люби меня всю ночь!

«Вот же похотливая спартанка! – подумал Горислав Игоревич Горецкий. – И все при муже, который сейчас занимается оборонительными сооружениями! Стыд-то где?»

Но исполнял и выполнял, пока оба они не очнулись и не услышали, как в дверь спальни колотят кулаком, даже сразу двумя, и наперебой.

– Кто там у тебя, спартанская шлюха?! – гневно-рыдающим голосом вопрошал мужчина. – Я слышу ваши голоса! Открывай немедленно, пока я не взломал дверь!

– Кто это? – спохватился Горецкий.

– Кто-кто, Парис, конечно! А поначалу я подумала, что Менелай! О, мой Зевс, все перепуталось в голове!

– Я бревном вынесу дверь! – ревел по ту сторону рогоносец Парис.

– Аполлон, ты должен исчезнуть немедленно, – потребовала она. – Ты потом еще вернешься, я буду ждать тебя! Завтра буду ждать! Но сейчас я должна оказаться одна! Просто исчезни, как ты умеешь! Раз – и нет тебя! Ну?!

До Горецкого только сейчас дошло, что он не спит, что это явь и в этой яви сейчас его будут рубить на куски мечом. И не кто-нибудь, а сам сын царя Приама – легендарный царевич Парис!

Тот еще бушевал за дверью, когда Горецкий слетел с брачного ложа Елены Прекрасной, прихватил свои рабские лохмотья из московских бутиков, старясь не забыть ничего; как и был, голый, подскочил к золоченому зеркалу, увидел свое искаженное от ужаса лицо, отбежал, разбежался и бросился в медную позолоченную зыбь, по которой перетекали едва заметные сверкающие бусинки, что говорило: вход открыт! Последнее, что он услышал, был удар бревна в двери спальни Елены Прекрасной, сухой треск дерева и мужской вопль: «Где он, потаскуха? Я убью его!»

…Он обнаружил себя голым на полу Эрмитажа, в Египетской зале. Над ним стояли двое – Лилит и Тифон. Последний похабно улыбался.

– Ну, ты все сделал, Горецкий? – спросила Лилит.

Он поспешно закрыл одеждой причинное место.

– О чем ты?

– Да все о том же. Я про Елену?

– А, да… Елена… Да уж…

– Говорила же: это как к зубному врачу сходить.

– Развратник ты, дядя, – весело сказал бородатый гигант. – И как она? У-ух, верно?

Лежа голым на полу, Горецкий кивнул:

– Как и говорит история, она прекрасна. Милая, вкусная, умелая, не зря ходила по рукам с двенадцати лет.

– Ох, развратник! – с удовольствием покачал головой Тифон.

Внезапно в зеркальном отражении, шагах в пяти от вертикальной поверхности, появился мутный силуэт мужчины-атлета в короткой тунике. Он осторожно приближался и тихонько, но злобно рычал. Его лицо было разгневанным, в руке он держал меч. Лилит, Тифон и Горецкий, который поднялся и прикрывался одеждой, все втроем уставились на мужчину. А тот подходил все ближе и становился все яснее видим. И чем ближе он подходил, тем быстрее его гнев перерождался в ужас. «Кто вы?! – услышали они приглушенный голос. – Кто вы?!» А за спиной культуриста уже маячил силуэт молодой женщины в ночной прозрачной рубахе, с копной всклокоченных волос. «Злые демоны! Духи-мстители! – в ужасе прошептал культурист. – Аласторы! Ламия! Мормо! Гелло! Вот кого ты, шлюха, привела к нам в дом! Вот с кем совокуплялась!» Женщина в ужасе закрыла рот руками, но глаза говорили сами за себя.

– Пора заканчивать с этой греческой трагедией, – сказала Лилит, достала из кармана шкатулку с волшебным порошком, открыла, зачерпнула порошка и бросила щепоть на зеркало. – А то поналезет сюда всякого.

Бусинки рассыпались, и тотчас зеркало померкло. Чудесный портал закрылся.

– Еленке-то сейчас достанется на орехи, – хохотнул Тифон. – А ничего так бабенка, я ее разглядел. Есть что пощупать.

– Так ты довольна, Лилит? – спросил Горецкий.

– Оденься, и едем к тебе домой.

– Мой дом сгорел.

– Сгорел особняк Хана Барбакана на Рублевке, но есть еще небольшой дом в другом пригороде, в Медведках, не так ли? Думаешь, мы о нем ничего не знаем? Едем, Горецкий. У нас впереди разговор, я ждала его очень долго.

3

Они покинули Эрмитаж на рассвете. Большой черный автомобиль мчался по трассе Санкт-Петербург – Москва. По дороге не разговаривали. Горецкий так и совсем отключился – после ночных-то приключений. «Прости, Лилит, – всхрапнув еще в начале и тотчас вскинув голову, пробормотал он. – Эта потаскуха Елена меня совсем вымотала». Тифон хрюкнул смешком. «Спи спокойно, Горецкий, – с переднего сиденья отозвалась его спутница. – Есть еще время…»

В полдень они въехали в скромный поселок Медведки, подкатили к одноэтажному кирпичному дому за таким же кирпичным забором.

– Подъем, Горецкий, – сказала Лилит.

– Слышу, слышу, – откликнулся он, потягиваясь и зевая. – Боже, спина затекла.

– О Боге вспомнил? – усмехнулась Лилит и открыла дверцу. – Как раз вовремя.

– Мне с вами? – спросил Тифон.

– Конечно, – ответила она.

Горецкий отпер калитку ворот, они зашли в скромный садик, прошли по раскисшей и заснеженной тропинке к дому, поднялись на крыльцо. Хозяин открыл двери, сказал:

– Прошу.

Лилит вошла в небольшую прихожую, огляделась.

– Скромно, очень скромно.

– Да я вообще скромен, – разматывая шарф, сказал Горецкий.

– Ну да. Берлога для раненого медведя, для беглеца. Но для меня, старого охотника за головами, нет скрытых берлог. – Она не стала раздеваться и разуваться, прошла как есть, в сапогах. – А где зеркала, Горецкий?

– Я ненавижу зеркала, – сказал он.

– И есть за что. Нальешь выпить?

– Конечно.

Они сели в гостиной друг против друга. Тифон поместился в стороне, в своем тулупе, вальяжно развалившись на диване. Все трое держали по бокальчику виски.

– За что пьем? – спросил Горецкий.

– За будущее, – ответила Лилит.

– К черту будущее, – усмехнулся хозяин дома. – Я больше в него не верю.

Лилит обернулась к своему слуге, и они обменялись многозначительными улыбками.

– Как же ты прав, – сказала она. – Но только по первому пункту.

Горецкий разом опрокинул стакан. Выпили и гости.

– А теперь к делу, Горецкий.

– Слушаю. Ведь все было ради этого разговора?

– Именно так. Когда-то у меня уже был слуга и партнер в одном лице, и ты его видел в зеркалах, там, в «Проклятой библиотеке». Когда подходил и смотрел на свое отражение. Тот человек был из другой эпохи и одевался он иначе – в камзоле, при шпаге. Все, как и положено, Горецкий. Думаю, глядя на него, ты уже догадался, кто это. Только не ври мне сейчас, не говори, что это не так.

– Да, я догадался, – кивнул хозяин дома, взял бутылку, обвел ею собравшихся.

– Мне не надо, – сказала Лилит.

– А я выпью, дядя, – отозвался Тифон, крякнув, встал с дивана, подошел и унес обратно полный бокальчик. – Неплохое бухло, кстати.

Горецкий налил себе виски до краев и выпил разом.

– Я догадался, – повторил он.

– Доктор Иоганн Фауст, а так звали тебя в прошлой жизни, подписал кровью один очень важный договор и получил все, что хотел: молодость, силу, знания, долгую безмятежную жизнь. Но нашел лазейку и ушел от исполнения договора. А я отвечала за то, что он сдержит слово. Нам пришлось подождать какое-то время.

– Нам?

– Именно – нам. И вот время пришло. Теперь все исполнено. То, что не сделал он, закончил ты. Нанес последний штрих. И теперь пришло время платить по счетам.

– Но зачем? – сморщился он.

– Что – зачем?

– Зачем я тебе нужен? – Горецкий развел руками. – Не понимаю!

– Когда ты в последний раз шагнешь из одного мира в другой, то уже останешься в зазеркалье навсегда. Ты будешь не просто человеком с выдающимися способностями, магом, гением среди людей – ты станешь демоном. Настоящим! И будешь сам вербовать неофитов. Воспитывать их. У тебя фантастический опыт – тщеславия, гнева, жестокости, сластолюбия! Всех пороков человеческих! И все это вместе с твоим врожденным интеллектом. Гремучая смесь, Горецкий! Скажу тебе честно, ты бог в своем деле. Ты – первый из всех живущих, в ком уместилось столько всего нужного нам. У тебя будет своя школа в аду. Свой университет, где ты станешь не просто профессором, как в МГУ, а ректором! Бессменным! На веки вечные. – Лилит усмехнулась. – А ты думал, я просто так обхаживала тебя? Нет! Так не бывает.