Он дал мне в руки свернутый вчетверо листок.
— Выйдешь из портала, прочитаешь заклинание и увидишь дорогу.
— Хорошо, — кивнула я.
Повинуясь команде Рилана, буйвол опустился, но все равно был очень высоким. Рилан и магистр Аберардус помогли мне на него забраться. Я уселась верхом, ухватилась за теплую шерсть и прижалась всем телом.
— Ну вперед, — сказал Рилан и буйвол… взлетел.
Глава 39
От неожиданности я вскрикнула и еще сильнее уцепилась в буйвола. Он действительно скакал по воздуху, цепляя ногами макушки елей. Лес внизу казался черно-белым полотном, а звезды никогда не были так близко. Я зажмурилась и изо всех сил прижалась к буйволу. Время для меня перестало существовать, но все же текло.
Когда мы приземлились на окраине Ахрона, край неба уже слегка розовел. Времени оставалось мало. Сейчас темнота — мой союзник. Я слезла с буйвола, и он улетел в обратном направлении.
А я активировала портал. Шаг внутрь — и вот я уже стою у дворцовой стены и торопливо читаю заклинание с бумажки. И путь действительно открывается. Но такой, что мое сердце замирает. От ужаса. Передо мной возвышается стена в три моих роста, а лазейка, о которой говорил Аберардус, расположена почти у самого верха. Но размышлять, бояться некогда. Я должна успеть, пока еще темно. И я карабкаюсь, держась за выступы. Пальцы соскальзывают, а теплое пальто мешает.
— А теперь левую ногу. Леву-ю.
Мне приходит в голову, что без подсказок призрака двигаться было бы легче, но я слишком сосредоточена, чтобы что-то еще говорить. Карла с птенцами кружит рядом. Молча. Они не издают ни одного звука, нету привычного гомона хриплых вороньих голосов. Похоже, понимают, что нельзя привлекать внимание. И от этой молчаливой поддержки мне становится легче. И я карабкаюсь, карабкаюсь, карабкаюсь. А когда становится особенно тяжело, я заставляю себя вспомнить, ради чего. И ради кого. Пронзительные синие глаза, жесткая линия губ, которые умеют быть такими нежными, и широкие плечи. Я точно знаю, как тепло, уютно и безопасно бывает, когда можешь прижаться щекой к этому плечу. И я карабкаюсь вверх не ради спасения собственной жизни, и даже не ради Дженарда, хотя, конечно, и он тоже важен. Но боюсь, если бы дело было только в этом, я бы давно разжала обледеневшие пальца. И лишь ради него, ради моего магистра, я могу быть сильнее, чем я есть.
Наконец, я добираюсь до лаза. Он действительно очень узкий. Я сбрасываю тяжелое теплое пальто, мне удается протиснуться, выбраться с другой стороны и… испугаться уже по-настоящему. Похоже, со времен молодости магистра Аберардуса кое-что изменилось. Спускаться мне не по чем. Один небольшой выступ, на котором я могу только стоять на носочках, крепко держась за один из камней.
— И… что теперь делать? — растерянно спрашиваю я у призрака.
Он молчит, оглядываясь вокруг и оценивая обстановку.
— Ну же, сейчас, когда я действительно нуждаюсь в твоем совете, скажи: что мне делать? — шепчу я в отчаянии.
И слышу ответ, от которого внутри все холодеет:
— Прыгай!
Прыгать? Я смотрю вниз, и это высоко. Чертовски высоко.
— Я же разобьюсь или что-нибудь себе поломаю, — шепчу я призраку.
— Не болтай, просто прыгай.
В го скрипучем голосе только уверенности, что я закрываю глаз и делаю шаг вперед, в холодную пустоту. Но… не падаю. Я лечу, демоны побери, я лечу! Медленно, плавно опускаюсь вниз, а вокруг меня, отчаянно махая крыльями, летает Карла и ее птенцы. Я чувствую исходящее от них магическое тепло. Мой фамильяр, который должен всего лишь усиливать мою магию, оказывается, может гораздо больше.
Я мягко приземляюсь на траву, становлюсь на нее ногами. И Карла с птенцами, покружив еще немного, словно желая убедиться, что со мной все в порядке, улетают, чтобы усесться на ближайшей ветке. Вид у них изрядно потрепанный. Похоже, мое очередное спасение далось им нелегко.
— Я не сомневался, что все получится, — самодовольно говорит призрак. — Ты всегда была добра к своему фамильяру. Ты ведь знала, что подкармливая фамильяра своей едой, ты передаешь ему часть силы?
— Нет, откуда я могу знать, — бормочу я.
— Ну что ж, могу сказать, ты делала это не зря.
Я только коротко киваю. Очередное препятствие осталось позади, но впереди было самое трудное: смогу ли я убедить императора? Впрочем, только что я смогла вскарабкалась по отвесной стене. Только что я летала, по-настоящему. А значит, и со всем остальным справлюсь.
Я делаю несколько шагов в направлении дворца и слышу резкий окрик:
— Стоять!
В первое мгновение я испугалась. Вдруг это тот, кого я должна изобличить, единственный, кого следует бояться. Но оглянувшись, с облегчением убедилась, что это всего лишь стражник.
— Мне нужно поговорить с Ее величеством, — вырвалось у меня. И только тогда я поняла, насколько это правильно. — Принц Дженард в опасности, и если вы не дадите нам поговорить и он умрет, она вам никогда этого не простит. Император будет в гневе, да. Но мать, потерявшая сына… О нет. Она уничтожит виновного.
Я замираю в ожидании ответа. Больше всего я боюсь, что он скажет: «Принц сегодня ночью скончался». Но нет, стражник молчит. И по тому, как он переменился в лице, я понимаю, что мои слова достигли цели. Боги, почему мне не пришло это в голову там, в школе? Возможно, удалось бы достучаться и до того стражника. Но теперь поздно жалеть о том, что было.
Император и императрица приняли меня быстро, несмотря на ранний час. В зале, где мы собрались, был также сир Траун. Недвусмысленный намек на то, что если я не буду достаточно убедительна, окажусь в тюрьме. И меня уже ничто не спасет. Да, я истинная наследница престола и невеста принца, но только что совершила настоящее преступление: тайком проникла во дворец.
— Кто сейчас с принцем? — спрашиваю я вместо приветствия, потому что это гораздо важнее приветствий. — Новый лекарь или сир Гильям?
— Новый лекарь, — растерянно сказала императрица. — Но насколько мне известно, сир Гильям тоже заходит справиться о его здоровье.
— Пусть не заходит! — воскликнула я. — Не пускайте его к принцу, потому что убийца — он.
— Сир Гильям? — хмыкнул Траун. = Это смешно. С чего бы главному императорскому лекарю убивать наследника престола.
— Потому что он мог его выдать. Дженард догадался, кто убил хранителя короны, но видимо, не был уверен. Думаю, он начал задавать вопросы, Гильям понял, что на него пало подозрение, заманил его в то самое место, где как он точно знал, будут отпечатки магии магистра Линарда, и убил.
Император с императрицей слушали меня внимательно, но сиру Трауну это явно не нравилось.
— Чушь, — воскликнул он. — Принца поразили темной магией, и сир Гильям никак не мог этого сделать.
— Мог. Если, к примеру, у него был накопитель.
— Если был, — хмыкнул сир Траун. — Одни глупые предположения, и ничего серьезного. Вы просто выгораживаете своего опекуна, такого же темного мага, как и вы.
— Нет же, нет. Я долго думала, кто это мог быть, а догадалась уже потом. Понимаете, у жены хранителя короны была мигрень, и она обратилась за зельем к одной темной магессе. Ей это зелье помогало. Но ведь императорский лекарь может вылечить мигрень, это не так уж и сложно. Однако после его лекарств ей становилось хуже. И тогда кто-то, я уверена, что этим кем-то был сам сир Гильям, посоветовал ей темную травницу. И мигрень тут же прошла. Хотя вы знаете, темные не лечат. Ну, то есть лечат, конечно, но не очень здорово. Нам это трудно. Вот тогда-то я это поняла, что он это нарочно, чтобы добыть яд.
— Какой яд, какая мигрень! — возмущенно воскликнул сир Траун. — Вы явно не в себе от горя и несете околесицу.
— Действительно, пока не очень понятно, — осторожно проговорила императрица.
Император был мрачен и сверлил меня недовольным взглядом. Похоже, он разделял точку зрения своего безопасника. Как же я была права, что позвала ее.
