Ни Цзан ударил духа, и тот, врезавшись в стену, растворился черной дымкой.
Волоча за собой Вэнь Шаньяо, который шипел и ругался сквозь зубы, Ни Цзан миновал один двор за другим. Он не обращал внимания на попытки пленника вырваться, держа так крепко, словно собираясь выдрать его голову вместе с позвоночником.
Сквозь бешеный стук сердца в ушах Вэнь Шаньяо заслышал мелодию, в направлении которой они постепенно продвигались. Смутно знакомая, она влекла за собой, заставляя скользить затуманенным от слез взглядом по галерее и деревьям во внутреннем дворике в поисках ее источника. Под одним из деревьев на каменной скамье сидел человек с пипой в руках. Словно почувствовав обращенный на него взгляд, он отвлекся от инструмента и, обняв его, поднял лицо к юношам. Вэнь Шаньяо вмиг забыл о боли, уставившись на белую маску с прорезями для глаз.
– Разве так обращаются с любимыми вещами, молодой глава Ни?
Голос человека был приглушен, но звучал мягко и красиво, напоминая пение птицы. Вэнь Шаньяо невольно изумился, насколько молодым был голос того, кто управлял Паразитами. Впрочем, этому человеку могла быть и не одна сотня лет.
– Ты все еще тут? – недовольно спросил Ни Цзан. – Разве Фуланьу не отдал тебе часть своей души?
Человек в маске склонил голову. Вэнь Шаньяо готов был поклясться, что он смотрит на него, и не смел отвести взгляд.
Помимо маски, на незнакомце был черный костюм, скрывающий голову капюшон и высокие сапоги. Никаких деталей, ничего, что хотя бы подтолкнуло к ответу, кто на самом деле этот человек.
– Я скоро уйду, молодой глава Ни, – послышалась улыбка в голосе незнакомца, и он вновь заиграл на пипе. – Только дайте мне насладиться уходящей красотой этого места.
– Не задерживайся. Тебе здесь не рады.
Человек в маске промолчал, потеряв всякий интерес к ним, и наигрывал легкую мелодию. Ни Цзан, фыркнув, потащил свою жертву дальше, не обращая внимания на ее новые попытки вырваться.
Он приволок Вэнь Шаньяо к зданию из черного камня с желтым мхом на крыше и прибитыми к стенам табличками. На них кто-то вырезал символы, похожие на клубок змей. Если приглядеться, можно было заметить иероглифы сдерживания, вечной сытости и защиты.
У Вэнь Шаньяо все похолодело от понимания, куда Ни Цзан его привел.
В здании было несколько дверей: тяжелые, сделанные из железа, они с трудом открывались и впитывали в себя все наложенные когда-либо печати. В таких местах держали либо буйных демонов для их изучения, либо преступников.
Ближайшие к заклинателям двери медленно открылись, являя квадратную комнату без окон. На полу было углубление в виде круга, по периметру которого полыхал зеленый огонь. На стенах и потолке висели кандалы, а в углу стоял стол с инструментами.
Двери бесшумно закрылись, и Ни Цзан бросил Вэнь Шаньяо в центр круга. Зазвенели цепи, потянувшись к пленнику и обвив его руки и шею, подняв над полом и заставив жадно глотнуть воздуха.
– Глупый Сяо. Вроде я столько раз говорил, чтобы ты не вырывался и наслаждался своей жизнью, – вздохнул Ни Цзан, рассматривая тесаки и пилы. – Думал, ты успокоишься, после того как я перерезал сухожилия. Но ты раз за разом разочаровываешь меня. Как же я могу уйти, зная, что ты вновь попытаешься сбежать?
Взяв тесак, чья закаленная сталь сверкала в зеленом пламени, Ни Цзан вошел в круг. Вэнь Шаньяо молча смотрел на него, скаля зубы. Ледяная цепь на шее не давала толком вдохнуть, заставляя дышать шумно и жадно.
Сняв с Вэнь Шаньяо браслет из вервия бессмертия, Ни Цзан коснулся лезвием его плеча, и ткань тут же порвалась. Холод вонзился в кожу, заставив Вэнь Шаньяо поморщиться. Что этот ублюдок вновь замыслил?
– Мы используем эти комнаты для демонов, порой для преступников. Ты должен был увидеть прибитые к стене печати: они блокируют твою ци, а также не дают умереть с голода, очищают тело от нечистот и поддерживают жизнь. Пока тебе придется побыть тут.
Сталь надавила сильнее, и Вэнь Шаньяо застонал от боли. Рукав промок от крови, которая закапала на пол и впиталась в камень. Он попытался призвать ци, но лишь подавился воплем. Ци текла по его меридианам, распаляя их все сильнее и сильнее, но не могла вырваться наружу.
– Чтобы ты не пытался сбежать вновь, мне придется не просто перерезать твои сухожилия.
– Что ты задумал? – прошептал Вэнь Шаньяо, чувствуя, как взмокла от холодного пота спина.
– Сейчас поймешь.
Замахнувшись тесаком, Ни Цзан с такой легкостью отрубил ему руку, словно разрезал бамбуковый лист. Боль запоздало вспыхнула в плече, распространившись на все тело и заставив Вэнь Шаньяо закричать. Голос едва не охрип от крика, а перед глазами задвоилось.
Ласково улыбаясь, Ни Цзан второй раз взмахнул тесаком, попав уже по кости. Камеру наполнил неприятный треск и звук рвущихся мышц, когда натянутая цепь оторвала вторую руку.
Вэнь Шаньяо подавился кровью. Колени подкосились, и только цепь не давала упасть, крепко обвив грудь.
– Может, рук ты и лишился, но ведь убежать все равно сможешь, – заметил Ни Цзан, рукавом вытерев кровь с его подбородка. – А еще тот дух меня крайне раздражает. Если оставлю его в живых, он вновь придет за тобой. Такое нельзя допустить. Сначала лишу тебя ног, а после избавлюсь от него.
– Думаешь, я не убью тебя? – взглянув налитыми кровью глазами на Ни Цзана, хрипло спросил Вэнь Шаньяо. В его янтарных глазах ярко горело белое пламя, а губы изогнулись в безумной улыбке. – Освобожусь и выпотрошу твое жалкое тело… Сделаю то же, что и ты со мной…
– Оскалил зубки? – усмехнулся Ни Цзан. – На миг мне даже стало страшно, признаюсь. Но как же ты освободишься? Ты будешь гнить здесь столько, сколько захочется мне, так что даже не думай об этом. Теперь у тебя лишь одно желание: увидеть как можно скорее меня.
Цепь опустила Вэнь Шаньяо на пол. Взяв пленника за щиколотку и держа так крепко, что даже дернуться было невозможно, Ни Цзан лишил его сначала одной ноги, а потом другой. Вэнь Шаньяо окончательно охрип от криков, а из его глаз вновь полились кровавые слезы.
– Смотри-ка, твоя тень вновь ожила, – с приятным удивлением произнес Ни Цзан.
От обрубков к рукам и ногам тянулась темная дымовая нить, собираясь притянуть конечности обратно и срастить. И если бы не держащие их крепко цепи, то у нее бы это вполне получилось.
– Интересно, твои конечности начнут гнить? Или тень не даст? – вслух рассуждал Ни Цзан, рассматривая окровавленное лезвие. – Я приду к тебе через десять дней, заодно и проверим.
С очаровательной улыбкой, от которой пришла бы в восторг любая девушка, Ни Цзан ушел, оставив Вэнь Шаньяо наедине с болью, слезами и мыслями, которые готовы были раздавить его разум.
Вэнь Шаньяо было бы лучше умереть еще в Старых Костях. А может, и вовсе никогда не рождаться. Все свои жизни он только и делал, что страдал от собственных решений. Что бы он ни выбрал – все приводило к смерти как его, так и всех вокруг.
Тетушке Фагуань стоило бы уничтожить его душу еще после первого перерождения. Он бесполезен. И вечно ищет свою смерть, как мотылек ищет огонь.
* * *
Вечность? Или больше? Вэнь Шаньяо сбился со счета. Он слишком долго находился в этом месте, не видя, что за пределами стен.
Тишину камеры нарушал тихий треск зеленого огня. Лежа на ледяном полу, Вэнь Шаньяо смотрел в пустоту. Он не чувствовал ровным счетом ничего. Запах крови настолько сильно впитался в камень, что он уже забыл, как пахнет воздух, какие на вкус вино и рис.
Собственное тело казалось не более чем вещью. Слишком слабое, слишком бесполезное, слишком… чужое.
Порой сквозь толстый камень стен Вэнь Шаньяо удавалось услышать безумный смех демонов. Только так он определял, что уже ночь.
В теле больше не осталось холода. Оно горело, как раскаленный уголь, а меридианы… Вэнь Шаньяо практически их не чувствовал. Видимо, они пересохли и давно рассыпались, оставив ему только ядро, которое вскоре должно было треснуть.
