— Сейчас, — я развернул подзорную трубу, стоящую на треноге, по указанному направлению. — Ага, вижу, воркуют голубки на кухне.
За небольшим столиком, расположенным сразу за входной дверью, сидели двое. Холеный, худощавый мужчина лет сорока пяти и женщина, молодая, с объемной грудью, распиравшей вороты халатика, и мокрыми волосами, разбросанными прядями по плечам. Пили чай, закусывали заварными пирожными, желтыми кругляшами печенья и о чем-то неторопливо беседовали.
— Барин, — зло усмехнулся я, узнав давнего недруга. — Есть мысли, как его брать?
— Он обычно выходит либо рано утром, часов в восемь. Пика покойный, базарил: раньше вылазить опасается, на улицах никого нет, будет слишком заметен. Да и уходить лучше, когда народ имеется, можно девчонку или деда какого-нибудь в заложники взять, менты стрелять, где много народу, опасаются. Во дворе сто процентов в это время будут посторонние. Взрослые на работу идут. Стайки детей каждое утро, малышей и подростков, в школу бегут. Опасно его там брать, обычные люди пострадать могут, — сообщил Никита, молодой парень, тоже из «афганцев». В СБ его подтянули Артем и Сергей, с которыми он служил. Никита был прирожденным разведчиком, умел оставаться незаметным, подмечать мелочи, на которые не обратят внимания остальные, быстро принимал решения, не боялся крови.
— Раз опасно, не будем, — пообещал я, и повернулся к Сергею. — Хорошо, что вы предлагаете? Если во дворе брать его нежелательно, то где?
— На выходе есть арка небольшая, вроде он через неё уходит постоянно. Поставить там людей, когда он заскочит в арку, они перекроют ему выход, а мы пойдем следом и заблокируем путь к отступлению. Но в арку с ним может зайти случайный прохожий или ребенок. Хотя люди через неё мало ходят, но такая возможность не исключена, — сообщил бывший опер. — Это первый вариант. Второй, взять его на лестнице, когда выйдет на этаж. Если получится, вытащить на крышу через чердак, вырубить хлороформом и вывести через последний подъезд, в конце дома. Заранее подгоним машину и погрузим его туда. А можно даже через подъезд, никто его толком не знает, вопросов не возникнет. Если не получится взять, лучше не рисковать и сразу пристрелить его на ступеньках, а потом уйти так же, через чердак и крышу, как во втором варианте. Третий самый геморройный. Подловить его на выходе, когда квартира откроется. Заскочить в неё, оглушить любовницу, чтобы не орала. Потом вывести его через подъезд к машине. Тут плохо, что баба запомнит наши лица, а валить мы её не будем.
— Не будем, — подтвердил я. — Мы не бандиты. Какая бы эта Загоруйко бы ни была, она никого не убивала.
— Она, конечно, в ментовку не побежит, и показания не даст, — задумчиво протянул Сергей. — Наверняка, знает, любовника ищут, и менты, и воры. Но мало ли как события развернутся, лишний свидетель, запомнивший наши лица, тоже не нужен.
— Вот именно, — согласился я. — Не нужен. А убивать её мы не станем. Значит самый нормальный вариант, второй. Если что-то пойдет не так, валим на месте и уходим.
— Договорились, — кивнул Сергей и оглянулся на стоящего сзади Дениса. — Справишься?
— Конечно, — невозмутимо подтвердил «афганец». — Когда я не справлялся в таких случаях? А шлепнуть этого урода сам бог велел, воздух чище станет.
— Ты можешь в этом даже не участвовать Миша, — напомнил начальник СБ. — Тебе уже не по статусу за отморозком лично охотиться. Сами всё сделаем.
— Нет. Это не обсуждается, я — в деле. Хочу окончательно прояснить ситуацию, причастна эта сволочь к убийству Влады или нет, — отрезал я. — Если получится вывезти на базу, лично шлепну за Саню, я же с Ашотом к его семье ездил, соболезнования выражал, деньги на похороны и на жизнь давал. Они мне их чуть назад не швырнули. Увидел глаза матери, жены с ребенком и до костей пробрало. Да и за Семеновича и Ашота рассчитаться надо.
— Плохо, — неодобрительно глянул Сергей. — Если с нами что-то случится, компании и люди переживут, а без тебя всё рухнет.
— Не рухнет, по крайней мере, московские фирмы будут работать, как прежде, — возразил я. — Процесс отлажен, продажи и сделки идут.
— Ну как знаешь, — пожал плечами начальник СБ. — Моё дело — предложить.
— Предложил, а я отказал, едем дальше, — я усмехнулся. — Пробуем второй вариант. Утром выходим на лестницу. Блокируем Барина сверху и снизу. Выходит из квартиры, подлавливаем его на лестнице. Двое снизу преграждают дорогу, двое сверху перекрывают пути отхода. Естественно, стволы держим наготове. Получается, вырубаем хлороформом, обливаем водкой и выносим из подъезда. Начнет сопротивляться, валим сразу и уходим через чердак к крайнему подъезду. Цацкаться с ним не нужно, это матерый убийца. Вопросы, предложения есть?
— Какие вопросы? — пожал плечами Сергей. — Всё понятно.
— Ладно, — я осторожно поправил шторку. — Присматривайте за ними потихоньку. Только свет в комнате не включите случайно, можете демаскировать. У Барина чутье матерого волчары, сколько раз из-под носа ускользал. Случайный фактор тоже исключать нельзя. Может какая-то бдительная бабка трубу увидеть, ментам позвонить, устроить истерику с требованием арестовать проклятых извращенцев, подглядывающих за добропорядочными гражданами.
— Поэтому и не включаем, чтобы не засветиться, — усмехнулся бывший опер. — Всё заранее просчитываем.
— Вот и хорошо, — кивнул я. — Тогда один остается наблюдать, остальные укладываются спать, через четыре часа дежурного сменим. Меня тоже в график включайте.
— Мы справимся, — отмахнулся Сергей. — Четыре часа Никита посидит, четыре — я. А там уже светлеет, надо будет готовиться, пацанов расставлять, чтобы этот урод не ушел.
— Отлично, тогда действуйте, ааа, — я сладко зевнул, — Меня рубит уже. Пойду, посплю немного, умаялся сегодня. Тут есть, где прикорнуть?
— В большой комнате — диван, в маленькой две кровати. Можешь ложиться куда хочешь, нам без разницы, — сообщил Сергей.
— Тогда на диване, — решил я.
Лег и вырубился моментально, только голова коснулась подушки, будто провалился в темную бездну. Проснулся, от того, что меня трясли за плечо.
— А, что? — сонно пробормотал я.
— Вставайте, Михаил Дмитриевич, — надо мною нависла фигура Никиты. — Утро уже. Без пятнадцати семь. Скоро выдвигаться придется, вся наша группа уже в сборе. Как только в квартире вспыхнет свет, идем на позиции. Серега и Денис с ребятами уже на чердаке. Ждут команды.
Пока я умывался, Никита ждал на кухне. Свет включать не стал, наблюдал сквозь отодвинутую шторку в подзорную трубу. Рядом с ним сидел ещё один сотрудник СБ, Слава.
— Спят пока, — сообщил он, когда я появился в комнате. — Если хотите, чай можете попить. Заварка заварена, вода недавно закипела, сахарница на столе. На столе парочка бутербродов с колбасой. Но я бы есть, не рекомендовал. Лучше все делать на голодный желудок.
— Чтобы пулю выковыривать легче было, если что? — усмехнулся я.
— И это тоже, — с серьезным выражением лица кивнул Никита. — Полный желудок немного расслабляет, бдительность притупляется. Во время такой операции надо быть голодным и злым. Точно говорю вам, Михаил Дмитриевич. Проверено полутора годами в Афганистане.
— Окей, — усмехнулся я.
Когда допивал чай, в спальне Загоруйко зажегся свет.
— Есть, — воскликнул Никита. — Они встали.
Он подхватил рацию.
— Первый, я пятый, как слышно? Приём.
— Пятый, первый на связи, слышу тебя хорошо, — отозвалась рация голосом Сергея.
— Ситуация номер один-один, — сообщил Никита.
— Понял тебя пятый, работаем, — откликнулся бывший опер.
— Выходим, — потянул меня за собой Никита. — Вот, возьмите, на всякий случай.
В мою ладонь легла рукоять «макарова».
— Спасибо, — поблагодарил я, — А ты?
— У меня есть, — ответил парень.
— Ну и хорошо.
— Слава, а ты веди наблюдение, — повернулся Никита к напарнику. — Если что, информируй наших.
— Будет сделано, — коротко по-военному ответил Вячеслав…
