Я уселся напротив. Полковник открыл верхний ящик стола, достал сложенную газету, развернул, подвинул ко мне.
— Читайте.
Я пробежался глазами по названию.
«Уолл Стрит Джорнал, интересно».
Опустил взгляд ниже на кричащий заголовок.
«Миллиардер и известный банкир умер от инфаркта в своем поместье. Кому достанется наследство?»
Поднял глаза на улыбающегося Виктора Ивановича.
— Неужели⁈
— Да, — авторитетно подтвердил полковник. — Ваш компаньон Дэниэль Рокволд скоропостижно скончался. Похороны состоятся через два дня. В наследство вступит его внучка. Теперь вам нужно лететь в Америку. Отдадите дань покойнику, разберетесь с накопившимися делами.
«Отлично, старая рептилия отдала душу дьяволу. Влада частично отомщена», — промелькнуло в голове. — «Теперь никто не сможет мне помешать. Один в коме, другой в морге».
Я глянул на довольного Белозерцева, и ответил:
— На днях полечу. Закончу свои дела и вылетаю в Нью-Йорк.
Глава 27
— Ну что скажешь, Виталик? — я глянул на невысокого парня. — Он был в машине или нет?
— Нет, скорее всего, — сообщил Виталик. — Сходство есть, да и того мужика я мгновение видел, промелькнул перед глазами, когда вашу девушку сбил. Но сейчас прикидываю, убийца — не Барин. Тот вроде моложе был, хотя такой же худой. Глаза очками прикрыл, но морда немного другая, круглее. Так оно не скажешь сразу, я этого Барина только на фото видел, поэтому и сказал, что похож. А сейчас хорошо разглядел, не он это.
— Уверен? — прищурился я, сверля взглядом сотрудника СБ, присматривавшего за Владой.
— На девяносто процентов, — кивнул Виталик. — Сто может дать только Господь Бог.
— Ладно, — я указал взглядом на стоящую рядом с ангаром «шестерку». — Иди, в машине посиди. А мы с Сережей и Артемом пройдемся, с клиентом побеседуем.
Виталик развернулся, зашагал к автомобилю, мы втроем двинулись обратно к открытому входу ангара, где висел подвешенный за руки Барин.
— Значит, не признается? — задумчиво переспросил у Сергея.
— Нет, — коротко ответил начальник СБ. — Да не он это. Сам понимает, живым не отпустим, смысл ему корчить из себя невиновного? Тем более, столько о своих черных делах рассказал, черти уже котлы разогревают, в ожидании такого душегуба. Чужого на себя брать не хочет, и правильно делает.
— Понятно, — вздохнул я. — Раз такие дела, надо с ним заканчивать.
Когда мы вошли, Барин развернулся в нашу сторону.
— Я уже всё сказал,прохрипел он, брызгая кровью. — Ничего добавить не могу.
— Мы это уже поняли, — кивнул я, повернулся к Артёму, протянул руку:
— Ствол!
В ладонь легла рукоять «макарова».
— Валить будете? — просипел главарь банды.
— Приводить приговор в исполнение, — спокойно поправил я. — Это вы валите друг друга, людей, посмевших вам чем-то не угодить. А мы очищаем общество от мусора, попавшегося на пути. Ты застрелил нашего сотрудника, ранил двух других, убил множество людей, мешавших вашей банде или просто за деньги. Итог закономерен, по делам и награда — получаешь пулю и отправляешься в Преисподнюю. Черти тебя давно заждались. Ещё вопросы есть?
— Нет вопросов, — кривая усмешка на разбитом лице бандита выглядела жутко. — Светку не трогайте, она не при делах.
— В отличие от тебя мы с обычными женщинами не воюем, — сообщил я и поднял пистолет.
В просторном помещении ангара оглушительно грохнул выстрел. Затем ещё один и ещё, раскатившись гулким эхом по каменным сводам помещения. Брызнули алыми гроздями капли крови, задергавшееся под пулями тело Барина, бессильно обвисло на веревке.
Артем немного выждал, аккуратно, стараясь не запачкаться, приблизился к бандиту. Осмотрел ранения, осторожно тронул пальцем сонную артерию и равнодушно подвел итог:
— Готов.
— Туда ему и дорога, — хмыкнул я. — Одной проблемой меньше.
Взял протянутый Сергеем платок, избавил рукоять от отпечатков пальцев, протянул пистолет Артему:
— Разберешь и выкинешь, лучше всего в реку поглубже. И не вздумай себе оставлять, знаю твою любовь к оружию, но его у нас сейчас в избытке, а улики нам не нужны.
— Разберу и выкину, — заверил Артём. — Можете не переживать, Михаил Дмитриевич.
— Там ещё пороховые следы на руке останутся, — напомнил Сергей. — Потом дома спиртом руки дополнительно помоешь, на всякий случай.
Хорошо, — кивнул я. — Водка сойдет?
— Сойдет, — кивнул начальник СБ. — Может, какие-то микрочастицы останутся, я не эксперт в этом, но должно помочь. Во всяком случае, лучше, чем ничего.
— Озаботься, чтобы клиента закопать поглубже, — попросил я. — Его не должны найти. Во всяком случае, в ближайшие годы.
— Первым делом об этом подумал, — сообщил бывший опер. — Яма уже подготовлена, глубокая. И в таком месте, где люди редко бывают.
— Тогда действуй.
На выходе я остановился от внезапно пришедшей мысли, поднял глаза на задумчиво мерцающие в ночном небе звезды, вздохнул и добавил: — Надеюсь, Саня смотрит на нас сверху и улыбается — долг закрыт.
— Теперь, когда всех завалили, да, — серьезно ответил Сергей.
* * *
Середина октября 1990 года (спустя одиннадцать месяцев)
Перелет в США прошел как обычно. Я дремал, откинувшись на мягкое кресло, пару раз поел. Сначала принесли рис с курицей, булочку и джем в прямоугольной пластиковой коробочке, бульон с сухариками и зеленью, салатик из капусты и кукурузы. Через несколько часов подали тушеную телятину с картошкой и помидорами, хлебцы-тосты с упакованным в фольгу порцией плавленого сыра, порезанные кольцами ломтики ананаса и кусочки киви. От спиртного я отказался, ограничившись минералкой, чаем и кофе.
Все остальное время отдыхал, укрывшись теплым пледом, читал журналы и прессу, принесенные заботливой стюардессой, вспоминал события прошедшего года…
Я прилетел в Нью-Йорк на следующий день, после похорон Рокволда. Встретился с Мадлен, поужинал в старейшем элитарном ресторане города «Фраунсес таверн», открытом ещё в начале шестидесятых годов восемнадцатого века. В огромном зале, где бывал Джордж Вашингтон и другие легендарные американские личности, чувствовал себя, будто на приеме. Красные кожаные кресла, в которых утопало тело, отлично расслабляли, старинное виски обжигало горло. Горячие бургеры с огромными сочными котлетами и расплавленным сыром мы уплели моментально, салаты, жареная картошка с соусами, стейки тоже оказались выше всех похвал. Мадлен в черном брючном костюме и такого же цвета шляпке была печальна, вспоминала ушедшего деда. Потом немного оттаяла, начала рассказывать об успехах нашего дома моды. Чувствовалась, она им искренне гордится.
Я тоже сначала держался сдержано, выразил мисс Рокволд, сразу же промокнувшей влажные глазки платочком, свои соболезнования. Теплыми словами помянул усопшего, мысленно с усмешкою отметив: «диалог двух лицемеров».
Бушевавшую в груди жажду мщения, требовавшую немедленной расправы с убийцами Влады, с трудом удалось утихомирить перед самой поездкой. Помог мне в этом серьезный разговор с Белозерцевым. Старый разведчик без сантиментов жестко напомнил, что стоит на кону. Заявил, если я сейчас не успокоюсь, позволю чувствам и эмоциям выплеснуться, задуманная операция, на которую потрачено огромное количество ресурсов, времени и сил, будет позорно провалена. Белозерцев добавил: самое главное не выдать себя даже случайным жестом, пообещал, все виновные будут наказаны, но в своё время.
Я немного успокоился. При перелете тщательно обо всем подумал, настроился и при встрече с Мадлен полностью себя контролировал.
Мадлен попросила не оставлять её одну, я не мог отказать. Вечер, начавшийся в ресторане, закончился в постели пентхауса внучки миллиардера, теперь полноправной наследницы огромного состояния.
Утром мы разъехались по своим делам. Я поехал в офис, пообщался с Адамяном-младшим, Джессикой, старичками-разбойниками, и Баркли. Обедать вместе с Оливейрой и начальником СБА традиционно поехал к дядюшке Отто. В гостевой комнате меня ждал Пауль, с Митчем Эвансом и Ником Симмонсом. За время нашей последней встречи директора новых оффшоров преобразились. Костюмы смотрелись намного дороже, сидели как влитые. Эванс щеголял в ботинках из крокодиловой, а Симмонс — из змеиной кожи. Лица коммерсантов приобрели холеность и надменность, свойственные очень богатым и уверенным в своих возможностях людям, хотя они и на первой встрече не выглядели бедными родственниками.
