- Так же в немецком тылу начато наступление всех партизанских сил. - новое громогласное многотысячное «Ура!»...
- Я требую товарищи вашей самоорганизованности - продолжал Феличкин - Не создавайте трудностей ни себе ни другим. Просто выполняйте инструкцию без оглядки на свои звания в Красной Армии и звания товарищей рядом. С ними мы определимся позже. После того, как вы будете накормлены и осмотрены, каждый, кто был бойцом и командиром в Красной Армии, подходите к столам красного цвета и сообщайте свои военно-учетные специальности. Не раньше! Будем формировать Особую Шепетовскую дивизию в расположением в тылу врага. Пока еще в тылу врага.
В подтверждение слов Феличкин тут же появились контейнеры, которые раскрылись и из них выскочили бойцы, начавшие споро раздавать теплые одеяла, свернутые в скатки, и воду в пластиковых бутылях. Пока воду.
- Товарищи! - опять прогремел над оврагом голос Феличкин - Передавайте одеяла и воду дальше, не создавайте движения между собой. В первую очередь обогревайте ослабевших, женщин и детей. Как только закончим выдачу одеял и воды, приступим к раздаче еды. Она будет в виде индивидуальных пайков. Гарантирую, что хватит на всех! И дальше вы будете снабжаться пищей, голодным не будет никто!
И тут над головами освобожденных заложников с громким рокотом промчались четыре никогда ими не виданные летательные машины. Не самолеты, нет... Но у всех, и особенно у двух, был невероятно хищный облик. Это пролетели «Мишка» со мной и Максом в кабинах, «Десятка» под управлением Оли и два Ми-8, но не «местные», а наши «будущанские», со взводом денисенковских волкодавов в десантных отсеках. Таки настоял Леха, чтобы и его парни участвовали в этой операции. пусть и не весь состав, который готовился для Объекта. И летели мы брать Десятова. В последний момент было решено его все-таки взять.
***
Ценер сидел на заднем диване ЗИС'а и смотрел на проплывающие за окном пейзажи. Ехать было недалеко, но он понимал, что на этой Украине пейзажи за восемьдесят лет не изменились. Что дороги, что сейчас разбитые, хотя и грунтовые, что тогда, когда он был в этих краях в 2009 году, тоже были раздолбанными. В конце концов бонзы были не только в Берлине и Москве, а и в Киеве постсоветского периода. Только в Киеве они были вороватее и жаднее и напоминали собой мотыльков-однодневок. В смысле наворовать сейчас и не заботиться о том, что будет после них. Берлинские и московские бонзы, даже этого периода времени, они как-то лучше заботились о тех и о том, что составляет их могущество. Вокруг Москвы 1941 года дороги были не в пример лучше, чем вокруг Киева же того же периода. О чем-то это говорит? А то, что ничего не изменилось... Тоже о чем-то говорит.
Внезапно кортеж остановился... С его головы вдруг прибежал какой-то ефрейтор и что-то начал говорить вышедшему из ехавшего впереди на Опеле Коварину.
Коварин, злой как черт, побежал сам к ЗИС'у в котором сидел Ценер с Ротенхойзеером и Шланнертом. Цененр опустил стекло окна.
- Что там, Александр? - Ценер уже узнал его имя, не специально, конечно же, но узнал.
- Ефрейтор сообщил что пост на выезде из Shepetovka слышал со стороны лагеря звуки похожие на отдаленные взрывы. Так же он видел дым, который быстро растворился в воздухе.
- Хм... Партизаны? - спросил Ценер, хотя почти уже был уверен, что это. Но не совсем понимал, как один Никитин сможет освободить заложников. Даже если у него два мощнейших и неуязвимых в этом времени вертолетов.
- Не исключено, герр Ценер.
- Пошлите туда... - договорить Ценер не успел...
Неожиданно с той стороны что-то прошуршало, в небе мелькнуло нечто и два грузовика с солдатами взлетели на воздух. Тут же взорвался впереди идущий бронетранспортер, а за ним сразу второй, который шел за ЗИС'ом с Ценером и его спутниками.
Десятов оцепенел! О узнал, что это такое - ракеты выпущенные с вертолетов его собственного времени. И он понял, что надо уносить ноги. И сразу включил блок переноса, который постоянно носил с собой. Он был небольшим, не требовал много энергии, а запасные перезаряжаемые батареи при нем были.
Но у Десятова не было времени задать период переноса. Оба ударных вертолета зависли в трехстах метрах от дороги справа и слева и отстреливали из своих пушек любое движение на месте расположения кортежа. Так тут же был убит Коварин - его просто разорвало прямым попаданием авиационного снаряда. Мгновенно погиб опытный фронтовик Шланнерт, выскочивший из машины и попытавшийся укрыться в придорожной канаве. Ротенхойзер был жив, но в ступоре. Он не понимал, что делать в такой ситуации и это на несколько минут продлило ему жизнь. До тех пор, пока денисенковские волкодавы не высадились из двух других подлетевших вертолетов и кто-то из них не застрелил его прямо в машине.
А Десятов... Он сумел дождаться переноса и перенос произошел... Но вот беда - один из денисенковских парней, кажется это был тот самый Марков, что отличился находкой Луизы в Румынии, за долю секунды до переноса выстрелил в него дважды и попал тоже дважды. Не узнал он в лощеном Ценере Десятова. И тут начался перенос и на глазах Маркова Десятов исчез. Хотя тот успел заметить оба попадания...
***
Очнулся Десятов довольно скоро. И с удивлением обнаружил, что находится в пещере, где стоит его «Двенашка». Без единой пылинки, т.к. как-будто он затащил ее буквально вчера. Андрей не слишком ошибался и завел машину при помощи местных жителей в пещеру он действительно три дня назад и после сделал перенос дальше в будущее.
На «Двенашку» ему было тогда наплевать. К тому моменту, как люди поймут, что это вообще такое, машина просто рассыплется в прах. Десятов ошибался. Материалы из которых были сделаны вертолеты «Виртальности» могли быть подвержены разрушению извне - а найдите неразрушаемые материалы - но противостояли коррозии, да еще и в сухом воздухе этой пещеры, так, что и через тысячи лет смахни с них пыль и взлетай.
Так что Андрей перенесся куда-то в средние века. Что там с ним происходило история умалчивает, но удрал он оттуда быстро. И прпрыгав по временам, он в конце-концов попал в 1943 год. Не специально, так получилось. Он не умел задавать даже точный год, не говоря уже о конкретной дате, как это могли и отрабатывали-отшлифовывали в «Виртальности». И уже в сорок третьем он понял, что Судьба дала ему шанс. Не просто уничтожить Гитлера и Никитина, а и самому стать во Главе Третьего Рейха! Чем он и занялся, найдя вначале, что обратиться ему надо к Паулю Ротенхойзеру. И понеслось... Буквально, через два месяца Ценер-Десятов стал едва ли не вторым лицом в Рейхе, а там уже и до осуществления задуманного недалеко.
Но сейчас он, раненый очнулся в той самой пещере. Одна пуля Маркова пробила его плечо, по счастью навылет, но потери крови не было, было просто больно. А вот вторая разбила напрочь его блок переноса, который висел на груди. С трудом Десятов добрался до кабины вертолета, с еще большим трудом поднялся и открыл ее. Достал аптечку, нашел обезболивающее и укрепляющее, вколол себе обе ампулы. Стало легче.
Тогда Десятов перевязал себя как мог, сменил неудобное пальто на летную тужурку и надел на голову шлем. Хоть и сухо в пещере было, но ни разу не курорт. После того как переоделся и чуть перекусил из аварийного пайка Десятов взабрался в кресло пилота и уснул...
Проснулся он непонятных стуков по стеклу. И тут же рассмеялся. Напротив стоял какой-то то ли узбек, то ли таджик, то ли черти-пойми-кто с раскосыми глазами и тыкал в блистер длинным копьем. Десятов помахал узбеко-таджику рукой, что вызвало какую-то яростную реакцию. Узбеко-таджик вдруг выхватил саблю и начал рубить кокпит вертолета. Десятов приоткрыл блистер:
- Эй ты, придурок нерусский! Заканчивай краску царапать! Она новая!
