— Понимаю. Вас просто ввели в заблуждение.
Завкафедрой, комендант и охранник покинули комнату. В коридоре раздался протестующий голос Эмили. Он постепенно удалялся от нас, пока не затих.
— Что это, вообще, было? — спросил я Наталью.
— Когда братец самоликвидировался, за вендетту с тобой взялась сестра.
— Это закончится когда-нибудь?
— Возможно, если ты их всех хорошенько отлупишь.
Здравая мысль. Видимо, так мне и придется поступить.
— А ты откуда знаешь про все?
— Случайно увидела, как Эмили выходит из твоей комнаты. А лицо у нее прям сияло при этом. Потом, она бросила твой ключ на пол и ушла. А я подобрала его, и заглянула к тебе.
— Ты, что шарилась в моих вещах?
— Ой, тьфу! Эта дура поставила ноутбук прямо на стол, наверное, чтобы сразу найти.
— Ладно. А как ты узнала, что это ноут ее брата?
— На нем имя есть.
Да, невиданное коварство и столь же невиданная тупость!
— А ноут точно у нее в комнате?
— Я же сама его туда отнесла.
— Ладно, мой ключ ты подобрала рядом с дверью, а потом вроде, как случайно нашла его. Так?
Наталья кивнула.
— А, как ты в комнату нашей малолетней интриганки попала?
— А это, уже секрет!
Наталья улыбнулась бесцветной, ненастоящей улыбкой. Не красавица она. Но куда лучше, чокнутой Эмили.
— Пойду я, не следует честной девушке, так надолго задерживаться в комнате молодого человека.
Она взялась за ручку двери.
— Наташ, спасибо.
— Должен будешь, — рассмеялась она. — И это, подумай про биосинтетику.
Опять она с этой биосинтетикой. Вот, к чему это?
— Ты что, хочешь, чтобы я изобрел ее, так я не умею. Не обучен такому.
— Не смеши, ты придумать не можешь, как от дебилов отвязаться, какие уж тут изобретения!
— А чего тогда?
Наталья кинула на меня хитрый взгляд.
— Ну, может, вспомнишь, что-нибудь.
Она вышла за дверь. Вспомнишь. А это к чему? Наверное, заметив мою реакцию, когда она сегодня первый раз болтала о роботах и биосинтетике, решила пошутить. Да уж, шутница. Оборони боги, стать предметом ее шуток.
Глава 54
Ни шатко, на валко март перевалил за середину. Весна добралась и до Сибири. Снег больше не валили, сугробы стали сырыми и оплыли. Теплый ветер предвещал скорое окончание зимы. Но по ночам мороз набрасывался на землю, превращая ее в белое скользкое стекло. Ходит по утрам становилось невыносимо, того и гляди поскользнешься и плюхнешься вверх тормашками, на смех всем окружающим.
Эмили вроде отстала от меня. После неудачной попытки обвинить меня в воровстве, она как-то притихла и, казалось, переслала обращать на меня внимание. «Ослы», все из моей группы, тоже присмирели. Даже, холодно здоровались со мной при встрече. А лидер «благородных сердец», все еще мял бока на больничной койке, залечивая клешню.
Потихоньку я втянулся в учебный процесс. Он не слишком отличался от того, что был в колледже. Занятия так же можно было условно поделить на образовательные и занятия с Мощью. Уровень, правда, другой. Если в колледже преподавали лишь поверхностные знания по СМД, то здесь изучали все намного подробней и глубже.
Из общеобразовательных предметов, в колледже, делали упор на русский язык, математику и физику. Здесь, эти же предметы, проходили более подробно, а к ним добавлялись история, концепция естествознания, литература, основы программирования и прочее.
В общем, разница в образовании, между низким и благородным сословием была более, чем очевидна. Хотя, есть же высшие учебные заведения для плебса, ведь специалисты в современном мире востребованы, а как преподают там, я не знал.
Занятия с Мощью очень походили на те, в колледже. Так же требовалась хорошая физическая форма, чтобы Мощь могла спокойно проходить по телу, не калеча его и не разрывая на куски. С удивлением понял, большая часть студентов Университета — Легионеры. Опционов совсем мало. Центурионы, так и вовсе единицы.
Последним предстояло, после окончания Университета, стать пилотами СМД. Это был их священный долг. Остальные, могли заниматься чем угодно. Благородные рода, худо-бедно, обеспечивали всех своих представителей.
Илья повадился гулять по вечерам вдоль Томи, в честь которой и назван Томск. Причем предпочитал это делать по вечерам, и в наиболее «диких» местах. Может, в нем проснулся дух исследователя, кто знает.
Впрочем, я тоже последовал примеру Ильи. Но гулял не по пустынным районам, а по многолюдным улицам. Иногда, правда, заходил в местные парки. Их, парков, в городе оказалось в несколько. И тут, среди деревьев и снегов, было немного безлюдно. Но зато, ничего не мешало думать. Наверное, Илья, выбирал безлюдные места именно поэтому, что-то он упорно обдумывал. Он ведь, так и не отбросил мысль, выцарапать у Рюриковичей кусок нефтяного месторождения.
Пару раз, гуляя, по заснеженным дорожкам, я замечал, как следом появлялся человек. Но стоило мне обратить на него внимание — человек спешил удалиться. При этом я точно могу сказать, люди были разные. Один повыше, другой ниже и плотнее, третий, так и вовсе — женщина. Но вели себя одинаково.
Подумав, что если кто-то хотел бы поговорить со мной, или наоборот, попытаться причинить вред, то давно бы это сделали. Здесь, на малолюдных тропиках, никто не мог помешать им. Наверное, просто совпадение. Или фанаты. Я ведь — известная личность.
Я, кстати, тоже раздумывал, как бы половчее отнять жирный кусок у императорских родственников. По мне, так это был самый короткий путь, чтобы заполучить в свои руки значительные средства. Но мысль, на каком месте, во всей иерархии, нахожусь я, и насколько могуч род Рюриковичей, охлаждала меня.
Насколько я знаю, во внутренних спорах, благородные господа не чураются никакими методами. Тут вам и незаконная дуэль, устроенная отцом и сыном Воронцовыми, между мной и Ильей. И заказ Корду, уже на убийство Ингвара. И кто, интересно, захотел разделаться с ним? Я ведь толком еще и не знаю, все эти взаимоотношения между боярскими и княжескими родами. Да я даже не знаю, к какому роду принадлежат, например, Аксеновы. Брат и сестра. Но с мелкими аристократами, кстати, такими как я, это и не важно. Вся суть — наверху, среди старейшин родов. Боюсь, без уровня Центуриона, я так навсегда и останусь мелким патрицием. Пускай даже, с полными правами.
Про взаимоотношения благородных семейств я решил спросить у Ильи. Он-то должен это знать. Если, вдруг, не знает — спрошу у Натальи.
Дождавшись, в один из дней, когда Илья вернется со своей запоздалой прогулки, я зашел к нему в комнату.
— Слушай, я тут уже полтора месяца, как аристократ, но ничего не знаю. Кто из благородных друг нашему роду, кто враг, а кто так, не поймешь.
— Тут ничего сложного. Каждый род — отдельная сила. А все вместе — служат императору. Ну, пожалуй, Рюриковичи отличаются. В случае чего, например, бывший монарх не оставил потомства — нового избирают из их числа. Вот и все.
— Не все. Я имел честь поговорить с Алексеем Воронцовым, на этот счет. Толком он ничего не объяснил, но очень был не доволен, что твои притязания вредят отношению нашего рода, с родом Рюриковичей.
Илья немного погрустнел, видимо, вспомнив о богатстве, которое, как локоть — рядом, а не укусишь.
— Бывают разногласия разные там, некоторые противоречия тянуться еще с таких стародавних времен, что уже и не разберешь, из-за чего весь сыр-бор. Чай будешь?
— Буду. И с кем у Воронцовых сыр-бор?
Илья включил чайник. Он загудел. Обстановка стала совсем уютной, будто мы знаем друг друга уже тысячу лет, и вот так, сидим за чаем, каждый вечер.
— У нас сыр-бор с Шуйскими. Вроде как, лет четыреста назад, наши предки не позволили их предкам занять престол. А то были бы у нас, сейчас, императоры Шуйские.
— И не было бы бояр Воронцовых.
— Возможно.
