Диктатура Кошмаров (СИ) - Горъ Василий

Формулировки настоятельных требований не оставляли простора для фантазии или левых телодвижений и били по самолюбию. Поэтому у «гостей» Надежды основательно испортилось настроение. Тем не менее, упираться они не решились — тот, который повыше и повнимательнее, огляделся по сторонам, не нашел ничего похожего на камеры, нехотя кивнул «абы куда», подошел к плоскости сопряжения миров, выглянул в свой и передал кому-то из персонала лаборатории мою «просьбу» закрыть «окно» ровно на четверть часа.

Оно исчезло через три с половиной минуты. Еще секунд сорок-сорок пять Дайна анализировала состав воздуха, радиационный фон и что-то там еще. После того, как сочла, что личное общение с этой парочкой нам не навредит, мы с Олей телепортировались за артефактную иллюзорную пелену, продавили ее своими телами, подошли к нашей паре кресел и опустились на сидения.

«Деятельный» поздоровался и начал, было, представляться, но я прервал его монолог и холодно уставился в глаза:

— Господа, мне нет дела до ваших имен, должностей и полномочий: СНС системно нарушает договоренности, поэтому я более не вижу никакого смысла налаживать хоть какие-то отношения!

— Игнат Данилович, договоренности нарушали наши предшественники! — на голубом глазу соврал все тот же тип. И продолжил приседать мне на уши:

— А мы, заместители директора новообразованной Комиссии по Исследованию Магических Миров, получили карт-бланш на наведение мостов с вами, как с…

— Так, стоп. Вы опять наступаете на одни и те же грабли… — раздраженно поморщился я, увидел в их взглядах недоумение, и объяснился: — Одно из первых условий, переданных мною Совету, звучало так: я веду переговоры только через начальника Белозерской АПД генерал-майора Мезенцева, ибо по-настоящему уважаю эту личность. А вас вижу первый раз в жизни, значит, не имею никаких оснований считать договороспособными.

Фраза, выделенная интонацией, напрочь испортила переговорщикам настроение. Но мой тон, выражение лица и решение не налаживать с СНС никаких отношений, озвученное чуть раньше, не оставляли выбора, поэтому «Деятельный» был вынужден сказать правду:

— Генерал-майор Мезенцев обвиняется в совершении серьезнейшего преступления, соответственно, в данный момент ему не до участия в каких-либо переговорах.

— И какой срок тюремного заключения ему грозит? — спокойно спросил я.

— От двадцати до пятидесяти лет в орбитальной тюрьме строгого режима! — с мстительным удовлетворением во взгляде ответил второй переговорщик.

Я мысленно отметил, что с этой личностью мы точно не сработаемся, и равнодушно пожал плечами:

— Что ж, значит, через восемь минут я отправлю вас обратно и закрою Надежду до пятого декабря две тысячи пятьсот тридцать четвертого года. Ибо уверен в том, что Игорь Архипович в принципе не способен на недостойные поступки, и никогда не переигрываю свои решения.

Тут меня попытались убедить в неразумности. А зря — я выслушал чертовски эмоциональный диалог «Деятельного», зацепился за уточнение его напарника и презрительно фыркнул:

— Как я и говорил, бег по граблям — ваше все: мы достигли технического бессмертия, поэтому спокойно подождем хоть двадцать, хоть пятьдесят лет. А потом либо полностью исцелим единственную личность, которой я доверяю, либо закроем Надежду наглухо. В том числе и для визитов через жилу аструма на океанском дне. Благо, требующимися маготехнологиями располагаем уже сейчас.

Озвучивая две последние фразы, я представлял возможности, даруемые магией Пространства, и вспоминал свои визиты на Китеж. Поэтому БИУС-ы переговорщиков сочли оба этих утверждения правдой и загрузили хозяев. Вот те и задергались:

— Игнат Данилович, давайте все-таки попробуем найти консенсус!

— Игнат Данилович, дайте нам сутки, и мы постараемся решить вопрос с участием в переговорах генерал-майора Мезенцева!

Я немного поколебался и «нехотя пошел им навстречу»:

— Что ж, сутки у вас есть.

И тут «Деятельный» почему-то решил, что ухватил бога за бороду:

— Игнат Данилович, скажите, пожалуйста, а как долго ваши целители восстанавливают конечности обычных людей, пострадавших от окостенения?

О том, что этот вопрос не может не прозвучать, несколько раз говорила Дайна. Поэтому Оля отыграла свою роль на десять баллов из десяти возможных — неспешно встала, посмотрела на переговорщика сверху вниз и хищно ощерилась:

— МОЕ окостенение необратимо! Впрочем, даже будь у нас возможность «откатывать» это воздействие, помогать Ростиславу Петровичу не стал бы ни один целитель рода Беркутовых-Туманных. Ибо эта личность имела наглость проявить неуважение к моему мужу…

…На предпоследней минуте пребывания на Надежде «Деятельный» решился задать еще один вопрос — вроде как, полюбопытствовал, по какой-такой причине мы появились в портальном зале не сразу.

Я даже не подумал выходить из образа страшного и ужасного Кошмара, поэтому сказал чистую правду:

— Вы, любители продаваться и прогибаться, утратили мое доверие. Вот мы и вырезали этот портальный зал… в другом месте, контролируем все и вся десятками всевозможных анализаторов, причем не только технических, но и магических, готовы к любым неприятным сюрпризам и подготовили энное количество ответных мер самой разной мощности. Делайте выводы, господа!

Жесткость этого ответа им, естественно, не понравилась, но надувать щеки не решился ни один. Я счел это нормальным, поэтому за сорок секунд до появления плоскости межпространственного перехода попрощался, взял жену под локоток, зашел за иллюзорный полог и телепортировался. К сестренке, ибо к младшенькой переместилась супруга.

Как ни обидно, но переговорщики не сошли с места до возникновения «окна», из-за чего не нашли тончайшую щель «по периметру уже закрывшейся массивной каменной двери». Вот Света, процарапавшая эту фальшь-канавку, и застрадала. Но так, без особого надрыва. А после того, как «гости» свалили в свой мир, а плоскость сопряжения исчезла, забыла об их существовании и вцепилась в мое предплечье мертвой хваткой.

— Веди… — «обреченно» вздохнул я, не стал блокировать удар кулаком, прилетевший в защиту в проекции печени, и ответил на агрессию агрессией. В смысле, «возник» за спиной этой супруги и шлепнул ее по кольчуге напротив аппетитной задницы.

Света игриво прогнулась в пояснице и… заметила Полинку еще до того, как отпустила тормоза. Поэтому изобразила обиду, усвистела к «Калитке», первой переместилась в Расщелину и первой улеглась на операционный стол. А после того, как техномагической гарнитурой обзавелся и я, «сдавшийся» на имплантацию последним, предложила провести ходовые испытания приблуды в «боевых условиях».

Я, естественно, согласился. Поэтому мы, посовещавшись, прыгнули в Каньон, вылетели наружу и, полюбовавшись Пятном, засыпанным снегом,

полетели на запад. К местам обитания овцебыков.

Первые несколько минут выполняли требования Дайны, то есть, то громко декламировали стихи, то переходили на еле слышный шепот. А после того, как она довела до ума техническую составляющую системы и чуть-чуть «допилила» программную оболочку, сольный режим общения канул в Лету. В смысле, включилась конференцсвязь, мало чем отличавшаяся от привычной. И пусть БИУС еще какое-то время настраивал шумоподавления, мы оценили комфорт полетов с гарнитурами и лишний раз порадовались тому, что в свое время прикупили глухие парашютные шлемы. Само собой, не забыли и о дуэте изобретательниц — захвалили их до умопомрачения. Вот Света и придумала, как сдвинуть фокус нашего внимания с себя на что-нибудь еще. И восхитила еще сильнее:

— Слышь, Дайна, а ведь микропортал можно присобачить и к шлемам. Только протолкнуть сквозь них линзы объективов широкоугольных камер!