Диктатура Кошмаров (СИ) - Горъ Василий

Как и следовало ожидать, это заявление вызвало недовольный ропот. Но мы были готовы и не к такому. Поэтому я придавил всех собравшихся слабеньким ступором, а Дмитрий Львович неспешно повернулся к Кошмару-«двоечке», попытавшемуся уйти, но не сумевшему противостоять моему воздействию,

и добавил в голос закаленной стали:

— Милослав Антонович, куда это вы собрались? Я вас никуда не отпускал — после завершения этой дуэли вам будет предъявлено обвинение в системном нарушении дуэльного регламента и участии в преднамеренном убийстве девяти Одаренных. Кстати, очень не советую делать глупости — я знаю, какого вы ранга на самом деле, поэтому попросил содействия у присутствующего в этом зале Игната Даниловича Беркутова-Туманного. Говоря иными словами, рискнете уйти под пелену теневика, атаковать кого бы то ни было любимым оглушением или вывесить туман головокружения — очень сильно расстроим…

Первую «глупость» сделал судья, не раз и не два отключавший артефакт защиты и, тем самым, позволявший Кошмару Хмельницких бить противников их родичей оглушением — ушел под невидимость и сорвался в серию рывков. Зря: Света, «державшая» этого человека, приложила его «силуэт» все тем же оглушением, одним-единственным рывком«дотянулась» до тела, потерявшего сознание, всадила воздушное лезвие в ядро и вернулась к нам.

Как только рядом с новоявленным простецом вскрылась пара теневиков Конвоя, упал в обморок Николай Хмельницкий. В настоящий, автоматически «срубивший» не только марево, но и иллюзорный кокон на левом запястье, скрывавший запрещенный артефакт номер один — браслет с одноразовыми накопителями, разрушающимися после исчерпания Силы. И упал крайне неудачно — выставив руку с этой приблудой в сторону. Так что публика гневно зароптала, а Кошмар, дожидавшийся удобного момента для бегства, решил рискнуть. Но я пребывал под разогнанным восприятием, поэтому прервал формирование незнакомой версии тумана, «щелкнул» по мозгам намеренно ослабленным оглушением и попросил Северцева отправить к этой личности Конвойных с блокираторами магии.

— Неужели дернулся? — спросил иллюзионист перед тем, как связаться с коллегами, выслушал мой односложный ответ и хищно оскалился: — Значит, не отвертится. Ибо действие — было, и медикаментозный допрос это докажет!

Я согласился, подождал, пока Милослава Антоновича качественно «упакуют», заметил, что с государыни слетает иллюзия, и превратился в слух.

— Дамы и господа… — негромко начала она, воспользовавшись тем же каналом подключения к акустической системе зала, которым пользовался Ляпишев. — Как видите, «феноменально большие резервы» членов главной ветви Хмельницких — не что иное, как результат использования одноразовых накопителей, а непобедимость дуэлянтов этого рода — следствие продажности судей как минимум двух дуэльных комплексов и регулярного вмешательства в ход дуэлей Кошмара второго ранга, владеющего оглушением. Подобного непотребства в Империи больше не будет. И не только из-за нового указа: до конца следующей недели сотрудники спецотдела проведут медикаментозные допросы всех судей страны и выложат на сетевую страничку службы записи, а соответствующий отдел генеральной прокуратуры примет и поддержит иски безвинно пострадавших. А теперь, когда лазейка для благородных ублюдков прикрыта, вернемся к нашим дуэлянтам. Дмитрий Львович, будьте любезны, проведите, пожалуйста, полноценную проверку обоих участников…

Он провел. В процессе «обнаружил» и снял браслет, какой-то незнакомой приблудой определил суммарную емкость накопителей, задокументировал результат осмотра и подозвал к напрочь деморализованному парню целителя Конвоя. Дабы помочь нарушителю закона окончательно прийти в себя и снова подготовиться к бою. Тут-то Хмельницкие третью глупость и совершили — их глава вспомнил о том, что его внук, принимая вызов, обговорил возможность двух замен, и заявил, что внезапная потеря сознания свидетельствует о каких-то серьезных проблемах со здоровьем, соответственно, вместо Николая на арену выйдет его двоюродный брат Семен.

Этот самый Семен оказался семнадцатилетним Боярином-скороспелкой с тринадцатью энергетическими узлами, развитыми от силы до уровня Рынды. Не обнаружь я среди них любимый комплект «непревзойденных дуэлянтов» из основной ветви рода Хмельницких — узлов иллюзорного сдвига и воздушной стены — позволил бы порубиться Егору. Но они были. И, судя по состоянию, раскачивались добросовестнее всего. Поэтому я условным жестом сообщил Императрице о желательности второго варианта замены и фактически умыл руки, а Людмила Евгеньевна, обозленная поведением «живого воплощения благородства», сделала все остальное. В смысле, убедила Петра Алексеевича Искрицкого выставить вместо внука его ровесницу и выпустила на арену Лизу.

Юный Боярин расплылся в предвкушающей улыбке и чувствовал себя победителем все время, пока Дмитрий Львович проверял девчонку на наличие запрещенных артефактов и напоминал, что дуэль проводится не до смерти, а значит, добивать поверженного противника нельзя ни в коем случае. Кстати, пока генерал вещал, Семен изобразил традиционный финт своего семейства — состроил нужное выражение лица, развел руки в жесте удивления

и медленно развернулся на триста шестьдесят градусов, вроде как, демонстрируя зрителям абсолютную уверенность в результате предстоящего поединка. Иллюзорный сдвиг активировал градусах на ста семидесяти, отошел от стартовой метки на полтора метра в сторону — благо, этот навык скрыл его от «обычных» взглядов ничуть не хуже невидимости — и приготовился вывешивать воздушную стену.

Да, прозрением Злобная Мелочь не владела, соответственно, не видела «силуэта» своего противника. Зато не забыла подсказку подружки и нашими стараниями прорвалась в Богатыри. Поэтому на первых же мгновениях боя ударила мощнейшей оплеухой, заметила, в какой части арены «помутнела» артефактная защита, шарахнула по той области сначала акустическим ударом, а затем арктическим холодом где-то на треть имеющейся дури и ушла в рывок. К парню, выбитому из-под сдвига первым навыком и шокированному вторым. Ну, а дальше начался цирк — Максакова, обожавшая рубиться в ближнем бою, чуть-чуть облегчила Хмельницкого подпоркой и воткнула в пол огнетушителем, поймала в каменный капкан за марево на шее, подбросила в воздух частоколом, отправила в артефактную защиту арены еще одной оплеухой, вбила в пол прессом и так далее.

Семен, конечно же, пробовал сопротивляться — раза два пытался защитить себя от атак воздушной стеной и лупил в белый свет, как в копеечку, всеми тремя точечными и одним площадным навыками. Но без толку: наша воспитанница постоянно перемещалась, била, как из скорострельного пулемета, и доводила противника до белого каления «подлостями» вроде наледи, возникающей под рукой и мешающей упереться в пол. А еще «сидела» на фоновом восполнении Силы и не экономила ее от слова «совсем». В общем, «феноменально большой резерв» Хмельницкого истощился ближе к четвертой минуте одностороннего избиения, и Лиза, вовремя заметившая окончательное исчезновение марева, закончила бой серией из частокола, слабенькой оплеухи и кругового удара ногой в голову. То есть, подкинула противника в воздух, повернула в нужное положение и отправила в тяжелейший нокаут. Не унялась и после этого — кинула презрительный взгляд на бессознательное тело, заявила, что слава «непревзойденных дуэлянтов» сильно преувеличена, и отправилась сдаваться Ляпишеву.