Карантин - Ольховская Влада

Но если они будут сидеть тут и сокрушаться, ни к чему полезному это не приведет. Такое простое открытие совершил не только Марк, Лендар предложил:

– Давайте вернемся к ночному происшествию. Пока без подозреваемых и выводов.

– Это значит, что с меня обвинения сняли? – встрепенулась Аделаида.

– А тебе их и не предъявляли, молчи, пока это не исправили, – посоветовала Марта.

Медичка обиженно передернула плечами, но совету все-таки последовала. Иовин тем временем запустил запись с камер наблюдения, которая транслировалась на экран в центре стола.

Беженцы тем вечером долгое время не спали, даже когда персонал Объекта ушел, оставив их в покое. Многие держались небольшими группами – семьями или компаниями друзей. Одиночества старались избегать. Но поздний час постепенно брал свое, люди стали расходиться. В общем зале осталось человек пять от силы, в том числе и девушка, ставшая жертвой: она беседовала о чем-то с другой молодой женщиной, кажется, утешала.

Лендар поставил видео на паузу, повернулся к представителю беженцев и указал на женщин:

– Кто они такие?

К этому моменту Марк припомнил, что зовут самоназначенного лидера Дмитрий Гаврилов. За то время, что персонал беседовал между собой, он постарался успокоиться, но теперь, когда к нему обратились, зачем-то подпрыгнул, отвечать начал неожиданно высоко, потом прочистил горло и заговорил нормально:

– Я не! Хм… Я не общался с ними очень плотно, я к ним не подходил, если что!

– Это мне пока не интересно, – сдержанно отметил Лендар.

– Вот эту, – Гаврилов постучал пальцем по изображению женщины, которой очень скоро предстояло погибнуть, – звали Рита. Рядом с ней Жанна, то ли подруга ее, то ли сестра… Они с самого начала путешествовали вместе.

Их общую историю Марк слышал еще вчера. Судя по всему, беженцы были родом из одного города-государства – так бывает не всегда, куда чаще к каравану прибиваются выходцы из разных земель, соединенные лишь трагедией. Но здесь путешествовала группа среднего размера, сплоченная, из тех, где не все дружат, однако все друг друга знают.

Продавец игрушек выбрал себе сложную мишень. Подослать своего человека в смешанный караван было бы куда проще, но он почему-то поступил иначе. Марк сильно сомневался, что это случайность, однако пока не мог разобраться, зачем их противнику идти на дополнительный риск.

Города-государства без покровителей обычно долго не выживают. Выиграть несколько лет спокойной жизни им удается либо накопив машин, либо собрав за своими стенами профессионалов, способных обеспечивать защиту. Тут был второй вариант: жители города оказались достаточно умны, чтобы находить способ противостоять любым угрозам.

Но они и сами, пожалуй, в глубине души догадывались, что это не навсегда и даже не надолго. История таких городов заканчивается, когда опасность пробирается сквозь стены. Это могут быть мутанты, пораженные вирусами машины, болезни… не важно. Главное, что приходится бросать гнездо, казавшееся таким защищенным, и двигаться в никуда, надеясь уже не на обретение счастья, а на саму возможность остаться в живых.

Лендар снова запустил запись, и стало видно, как в комнату вошла та самая девушка… Полина. Тогда она еще была Полиной, последние минуты – но все же. Марк видел, как медленно она двигалась, одной рукой опиралась о стену, другую прижимала к животу. Ей казалось, что болит там… Но при пробуждении паразита так и бывает. Существо захватывает мозг, мозг, в свою очередь, влияет на все тело, и у каждого последняя агония проявляется по-разному. Это тоже часть механизма выживания паразита, он убеждает, что проблема в чем угодно, только не в голове, он выигрывает себе время. Хотя это, конечно, перестраховка со стороны природы… Спасти человека можно разве что в первые часы после заражения личинкой, до того, как это существо закрепится внутри черепа. После этого жертве доступно лишь милосердие в виде быстрой смерти, не более.

Полина кое-как добралась до общего зала. Она сказала что-то, привлекая внимание, попыталась дойти до двух молодых женщин, сидящих неподалеку, но упала, забилась в конвульсиях.

– Почему она шла именно к Рите? – спросила Марта.

– Ритка была медсестрой, – угрюмо ответил Гаврилов. – Она всем помогала, если у кого что болит…

– Она уже на финальной стадии, – заметила Аделаида. – Боли явно начались не один час назад, до моего ухода. Почему она не обратилась ко мне?

– Так кто ж вам доверяет… Вам скажешь, что болит, а вы пристрелите просто на всякий случай!

Пристреливать их никто не собирался, на границе такое еще могли провернуть, на карантине смысла нет, просто поместили бы в изолированную палату. Но Полина об этом не знала, она искренне боялась, что ее казнят, если сочтут недостаточно здоровой.

Однако боль не проходила, она нарастала, и в какой-то момент девушка не смогла больше терпеть. Она еще не погибла, но Марк прекрасно знал: с момента падения у нее не было ни шанса восстановить контроль над собственным телом.

Рита об этом не подозревала. Она видела, как ее товарищи по несчастью проходили обследование, потому и не сомневалась: никаких паразитов в зоне карантина нет. Она искренне хотела помочь Полине, когда наклонилась над ней, и уж точно не ожидала, что девушка, всего секунду назад бившаяся в судорогах, бросится на нее диким зверем.

Полина подмяла ее под себя, прижала руки к вискам жертвы и принялась колотить Риту затылком о деревянный пол. Это и объясняло, почему лицо осталось невредимым, куда чаще прокаженные метят в горло. Жанна, стоявшая рядом в момент нападения, помочь не попыталась – она, должно быть, разглядела, как глаза Полины начали сдвигаться, уступая место паразиту. Она подняла крик и бросилась прочь, но Рита и не надеялась на нее, она боролась сама… Если бы под ее затылком оказался камень, она бы потеряла сознание сразу. Но дерево дало ей шанс, она сумела сбросить с себя прокаженную, кое-как поднялась на ноги, побежала прочь… Марк знал, чем это закончилось, а увидеть ему не довелось – в здании отключилось электричество, съемка прервалась.

– Его в зале не было, – сказал Марк.

Он допускал, что остальные это заметили, но решил подстраховаться. Как оказалось, не зря: Лендар кивнул, а вот Аделаида растерялась:

– Кого?

– Диверсанта. Все люди одинаково напуганы, такое не подделаешь. Он должен был контролировать ситуацию лучше.

– Вероятно, – согласился Лендар. – Но есть еще вариант, что он изобразил страх.

– Продавец игрушек ничего не изображал. Он просто говорил правду.

– Наверняка мы не узнаем: часть камер перестала работать до отключения электричества. Теоретически, люди, которые выбежали из зала, могли добраться до панели управления достаточно быстро.

Марк и сам понимал, что могли, но только с одним условием: диверсант должен был сохранять уверенность в том, что существо не погонится за ним. А он вряд ли управляет прокаженными, это не машина!

Кто бы это ни сделал, он обладал впечатляющими знаниями. Он взломал систему, настроил медицинских роботов… И оставил послание Марку. Надпись до сих пор не стерли, хотя забыть о ней и так не получилось бы.

Когда Аделаида увидела это, она обрадовалась, решила, что тут диверсант ошибся, оставил прямое указание на себя, ведь у всех беженцев взяли генетический образец! Но Марк с самого начала мог сказать, что никакой ошибки не было, и оказался прав. Надпись сделали донорской кровью, ее в карантинном корпусе хватало.

– И каково наше положение теперь? – уточнил Иовин.

– Со стороны Черного Города объявлен полный карантин Объекта-21, – равнодушно отозвался Лендар.

Вряд ли он действительно был настроен так спокойно, но иначе он отреагировать не мог. А вот Аделаида боялась – и не скрывала этого.

– Так что же, мы заперты внутри непонятно с чем? Он только пришел – и уже два трупа! Могло быть и больше…

– У тебя такой тон, будто ты сейчас выдашь решение, – хмыкнула Марта. – Ты ведь за этим голосить начала, так? А не просто пересказать то, что мы и так знаем?