По всей комнате клубились темные пыльные вихри. В углу зашевелился Хазир Румей. Все еще чувствуя странную отрешенность, она словно со стороны наблюдала за собой, как по-крабьи пробирается к нему и быстро осматривает на предмет серьезных травм, отдавая себе при том отчет, что постоянно что-то бормочет. Ее взгляд метался туда-сюда, выхватывая случайные предметы на засыпанном крошевом полу и избитой штукатурке стен. Она протянула руку и осторожно подобрала черный осколок длиной примерно с палец. Перевернула его, продолжая что-то бормотать. Затем ее сознание резко прояснилось: ее системы все еще находились в автоматическом оборонительном режиме перехвата управления действиями.
Подполковник тряхнула головой, и контроль над телом и чувствами вернулся снова к ней.
— Доктор Румей. — Она схватила его за руку. — Вы в порядке? Давайте убираться отсюда к черту.
Румей открыл глаза, и она увидела, что он начинает осознавать окружающее.
— Мой стол, — пробормотал он на пушту. — Он прикрыл нас. — Затем он нахмурился. — Ничего не слышу.
Она снова похлопала его по руке и указала на собственное ухо, качая головой, хотя слышала все прекрасно. Ее барабанные перепонки были искусственными 122 и упрочнены — небольшой бонус после первого попадания под обстрел в Зефре 123 в Центральной Африке. Она вытерла пыль с лица и осторожно высунула голову из-под обломков.
Десаи попыталась получить доступ к системе городских камер, чтобы определить местонахождение нападавших, но не смогла получить изображения. Нательная сеть подполковника работала, поэтому она увидела, как ее собственные солдаты вырываются из парадных дверей яйцефабрики и занимают позиции за военными транспортами — но ракурс с их шлемов был единственным, которым она сейчас располагала.
У сержанта его собственная система ДопИнт незамедлительно зафиксировала ее внимание. Сержант доложил:
— Наблюдаю неприятеля. Стрелять или преследовать?
Она видела значки микро-БПЛА [БПЛА], рассеявшихся по улице, и теперь были доступны изображения с них. Из двери в задней части здания на противоположной стороне улицы вываливалась небольшая группа людей; сержант, видимо, был уверен, что сможет держать их в поле зрения с помощью БПЛА.
— Преследовать, — скомандовала она. — Мы наверху окей. Нет причин вступать в перестрелку.
— Что, если мы потеряем БПЛА?
— Я вызываю поддержку, — сказала она. — Дополнительные глаза впереди и вокруг них, и БПЛА анализируют их походку 124 уже сейчас. — На это указывал светящийся значок; для БПЛА это был режим по умолчанию. — Даже если эти парни нырнут в люк, наши камеры сумеют вычленить их из многотысячной толпы, когда они появятся снова. Я хочу видеть, куда они пойдут.
Это было осознанное решение; конечно, современные методы допроса могли безболезненно извлечь 125 все, что знала 126 эта молодежь противника, но использование подобных систем огораживалось целым ворохом международных законов. К тому же для того, чтобы начинать пальбу, вокруг было слишком много гражданских лиц.
Полагаться на пассивное наблюдение 127 было рискованно, потому что его можно было обхитрить. Четверо парней, мчавшихся по переулкам, могли изменить свою походку с помощью подкладки в одном из ботинков, и она видела, что они раскрасили свои физиономии, чтобы поставить в тупик программы распознавания лиц. Десаи делала ставку на то, что они подготовились недостаточно тщательно. Если бы секция (пер.7), что оставалась внизу, сумела вовремя выйти на прямую видимость, они смогли бы успеть покрасить нападавших нанометками 128 из своих винтовок, но момент оказался упущен.
…Но странно это было. Автоматическому сигналу тревоги следовало поступить сразу же, как только системы распознали нападение; к этому времени над головой полагалось уже появиться другим, более крупным БПЛА, и она должна была, по крайней мере, получить запрос от дежурного офицера с ночного рынка. Но ничего этого не было — никаких признаков связи с CHERT.
В комнату вбежали двое пареньков. AR пометила их как сыновей Румея; он отмахнулся от их помощи, чтобы подняться на ноги. Одну из его штанин порвало взрывом, и Вандна видела гладкий белый пластик экзоскелетного браслета. С его помощью он поднялся — легко и плавно встал, — затем упер руки в пояс и поморщился. «Ничего не слышу», — сказал он снова.
— Мы это поправим, — сказала она. Когда он в отчаянии покачал головой, она вызвала меню и набрала ему текстом: включите автоматический перевод в режиме субтитров. Он повозился со своими очками, затем вопросительно посмотрел на нее. — Теперь вы меня разбираете? — спросила она.
Румей кивнул.
— Хватит, хватит, я в порядке, — отмахнулся он от внимания своих сыновей. Затем криво ей улыбнулся. — Как это вы так быстро действуете?
Десаи помедлила.
— Тренировка, — сказала она. — Получила предупреждение как раз перед их выстрелом.
Ему вовсе необязательно знать, что в ее интерфейс ДопИнт 129 военного образца встроены усовершенствования, которые в гражданских моделях отсутствовали. Этот 130 интерфейс разрабатывался так, чтобы взаимодействовать как с сознательным мышлением, так и с подсознательными процессами; ее модель была оптимизирована под те виды реакций, которые могут потребоваться солдату в полевых условиях.
Перед тем, как снова вернуться к службе, Вандна провела лето на пожарной наблюдательной вышке в северной Альберте. Она захватила последний год существования вышек, до того как их заменили БПЛА и спутниковое наблюдение. Однажды она стояла на вышке, когда в ту ударила молния. Внезапно она оказалась на полу — но не потому, что ее сбило с ног. Какая-то глубинная и древняя часть ее, элемент, живущий где-то между рефлексом и инстинктом, взяла на себя управление и поспешила защитить ее. Ее оснастка ДопИнт могла сообщаться с этой стихийной частью ее мыслительной системы, и вместе они принимали решения и исполняли их быстрее, чем ее сознательный разум.
— Сержант, — сказала она, на этот раз субвокализируя 131 свои слова, чтобы Румей не смог прислушаться. — Мы опоздали с обнаружением. Меня чуть не поджарило. Что случилось?
— Они стреляли из внутреннего офиса, мэм, с узким сектором видимости. Хороший выстрел из импровизированного и неточного оружия; у них были приличные шансы разнести собственную стену, а не попасть в вас. Как бы то ни было, наша унисторожевая система подключилась к видеоканалам Румея, интерпретировала их и передала вам. Для меня все началось с «бум».
— Что насчет связи с базой?
— Мы были отрезаны на одну минуту, мэм. Какая-то атака на маршрутизатор. Похоже, что муниципальная система была взломана, но наша сейчас снова работает. Первая группа реагирования уже в пути.
Она окинула Румея оценивающим взглядом.
— Вы довольно тщательно отслеживаете подходы к зданию.
— Здание увешано камерами! — Румей громко орал так, как обычно кричат люди, когда сами себя не слышат. — Предосторожность! — добавил он. — У меня были годы, чтобы расставить датчики для максимального охвата.
