— Что было? А жизнь моя была нелегкой. Все забросили, боялись и презирали… — со вздохом произнесла Баба-Яга. — Не просто же так мне пришлось скрываться в лесу. Оболгали меня злые языки — сказали, что я деточек малых заманиваю к себе и жру. Потому с позором и вышвырнули меня из деревни, где жила. Дом сожгли, всех животных вырезали. Даже любимого единорога. Что удалось спасти, так это черного кота Ваську и ступу, что от матушки досталась. Пришлось уходить глубоко в лес. Но и там покоя старушке не было. То один богатырь заплутает и забредет, то второй… Грубияны этакие… А ведь каждому жрать-пить-спать охота… А у меня только одна лежанка и была… И ведь плевать они хотели, что пропитание и питье в лесу хрен сыщешь! Ведь у меня ни пенсии положенной, ни социальных гарантий, ни даже проездного на метро! А они всё лезли и лезли… Особенно один богатырь доставал, чуть ли не каждую неделю являлся… Уже потом я поняла, что он был без определенного места жительства и таким образом ночлег себе подыскивал и пропитание. Так и пришлось делать избушку на курьих ножках, чтобы уходить прочь, когда меня отыщут в очередной раз…
— Да уж, порой бывают люди как люди. А порой люди, как…ляди, — выругался Афанасий Ромуальдыч. — Так, а дальше что?
— А дальше нашел меня Владимир Алексеевич и вытащил из той дыры, в которую загнали злые языки, — со вздохом произнесла Баба-Яга. — Сказал, что меня оболгали, что навели напраслину. И надо же было такому случиться, что вот мне никто не верил, а князю поверили. Так что да, есть люди как люди…
— Пустяки, — отозвался Старицкий. — Я всего лишь проверил по своим каналам и наказал виновных. Одну злющую бабу вообще в лягушку пришлось превратить. Будет ей наука на будущее. Пусть квакает в своем болоте до скончания веков…
— И что? Она так и помрет квакшей? — спросил заинтересованный Ромуальдыч. — Не слишком ли жестокое наказание?
— Жестокое? — возмутилась вёльва Баба-Яга. — А то, что меня до конца моих дней в лес выгнали, на съедение волкам и на поругание воронам — разве это не жестоко?
— Жестоко, — согласился Ромуальдыч.
— Вот, чтобы не было больше подобного жестокосердия и надо провести Рагнарёк, — поднял палец Старицкий. — В пылающем огне сгорят все недруги, а друзья и любимые возродятся!
— Это да, благое дело, — покивал Ромуальдыч.
Почему-то ему в этот момент казалось, что так действительно правильно. Ведь люди запросто приговорили его к последнему уколу, никто слова не сказал против. Все слишком жестокосердными стали, нужно перерождение, нужно… Чтобы зажили все в мире и спокойствии… Чтобы всё пошло гладко и хорошо.
Он встал с трона и подошел к огромному, во всю стену окну. За ним расположились красивые здания, между которыми ходили рослые симпатичные люди с детьми. Люди из его клана. Клана Всеотца. Деревья и кусты плодоносили так бурно, словно отдавали последние соки на то, чтобы какой-нибудь мальчишка мог подойти и наесться вдоволь.
Не было среди этих людей раздора и вражды. Все они были заняты своими делами. Чуть поодаль от дворца расположилась большая арена в виде огромной перевернутой лодки — там обычно занимались до упора воины Одина. Даже сквозь стекло доносились звуки ударов стали о сталь. Воины не щадили себя сейчас, чтобы не щадить врагов потом.
Да, без перерождения никак не обойтись. А перерождение всегда сопровождается болью и горечью утрат. Это своего рода горнило, в котором выплавятся новые люди. Мудрые, добрые, сильные и справедливые. Такие, которые не пошлют на последний укол старца за то, что он освободил свою дочь от гнёта вечнопьяного урода…
— Всеотец, мы понемногу подготавливаем богов и их кланы к тому, что придется пережить новый виток Рагнарёка, — негромко сказал Старицкий. — Многие согласны с твоей мудрой мыслью создать его и по новой начать путь развития. Многим нравится эта великолепная идея и они готовы идти за тобой на край света!
Старицкий умело использовал лесть и всё-таки сумел добиться того, что Ромуальдыч и сам поверил в то, что идея Рагнарёка была его идеей. А верующим человеком легче управлять. Он не сомневается, а делает то, что ему «подсказывает разум». Осталось только воссоздать тот самый Рагнарёк, из-за которого в прошлом выгнали богов из реального мира.
А уж когда Великий Финал начнется, то он не сможет удержаться в рамках одного Сумеречного Мира и обязательно захлестнет реальный. Обязательно выплеснется со всей разрушающей варварской мощью, которой так много тут скопилось.
Изнеженное общество реального мира не готово принять бушующую и могучую волну катастрофы и обязательно прогнется под неё. Обрушатся троны, слетят с голов короны, а уж подхватить золотые обручи и устроить свою задницу на освободившихся местах Старицкий всегда готов.
И тогда он вступит в право владения людьми. Ему подчинятся миллионы! И он сотворит Судную Ночь, которая так и не началась из-за одного придурочного ведьмака!
— Владимир Алексеевич, ты так улыбаешься, как будто что-то доброе из прошлого вспомнил, — вторгся в мечты Старицкого голос Ромуальдыча.
— Вспомнил, Всеотец, вспомнил, — кивнул Старицкий и посмотрел на Бабу-Ягу. — Вспомнил, как посылал одну девчоночку в гимназию обучаться. А та и обучалась очень хорошо, даже закончила с отличием. Теперь на хорошей должности подвизается. Радуется, что так здорово устроилась…
— Ещё бы ей не радоваться. Ведь такое счастье привалило, — покачала головой Баба-Яга. — Чуть ли королевой не стала. Вот только один ведьмак ей в этом помешал.
— Ведьмак? — нахмурился Ромуальдыч. — А разве они не против тех, кто против людей? Вроде бы они на защите добра и справедливости…
— Не все, — развел руками Старицкий. — Есть такие, кто наплевал на своё предназначение и вступил на сторону Темных сил. Вот и этот ведьмак вставлял палки в колеса девчоночке до тех пор, пока ту вовсе не убрали с прежнего места. Ну да ничего, девчоночка молодец — нашла в себе силы жить дальше. Поднялась с того дна, куда её зашвырнули ведьмачьи происки…
— Ничего, Рагнарёк дотянется и до этого ведьмака, — убежденно произнес Ромуальдыч. — Он настигнет его точно также, как любого другого ублюдка в этом мире. Миры будут очищены от швали и мерзости. Настанет светлое будущее!
В этот момент в двери постучали.
Вся троица, которая в этот момент находилась в тронном зале, обернулась на стук. В дверь заглянула красавица-валькирия, что несла службу возле дверей:
— Всеотец, к тебе пришли сыновья, Тор, Бальдр и Видар! Они принесли важную новость!
— Что же, тогда проси! — Ромуальдыч уже привык к тому, что в новом мире у него куча сыновей.
Эта куча ему досталась от предка Одина, чьим воплощением его сейчас и считали. Всё-таки кровь не водица, на что-то да сгодится.
Чтобы достойно принять новоявленных сыновей, Ромуальдыч поспешил занять место на троне. Справа привычно устроился Старицкий, готовый дать нужный совет, а слева пристроилась вёльва Баба-Яга.
В зал вошли три здоровенных красавца. Мощные, могучие, как будто спустились с рекламных буклетов фитнес-залов, где у моделей накачанные мышцы бугрились под натянутой кожей.
Тор шел немного впереди, по праву старшего сына. Он остановился, не дойдя до трона пяти шагов, и склонил голову. Следом за ним отвесили легкие поклоны и остальные сыновья.
— Приветствую вас, дети мои, — важно сказал Ромуальдыч. — Что привело вас ко мне? Почему на ваших лицах застыла печать огорчения?
— Беда к нам пришла, Всеотец, — ответил со вздохом Тор. — Беда…
Глава 12
Если бы вы, уважаемые читатели портала Автор Тудей, знали, сколько труда и сил мне пришлось приложить, чтобы убедить двух туполобых существ из Сумеречного Мира в правильности моего плана…
Нет, мне точно памятник нужно поставить. Желательно ростовой и из золота. А ещё лучше, чтобы он стоял в моей спальне, а когда нужно, то я бы отпиливал от него по чуть-чуть…
Так вот, мне всё-таки удалось пробиться сквозь ледяное непонимание и огненную хитрожопость. Я по полочкам, с чувством, толком и расстановкой разложил весь свой план и даже согласился на отдельные правки. Но всё же это мне стоило около двух килограммов нервов и порядка десятка седых волосков.
