— Ух ты! — вставил Ицхак, — То есть, поздравляю, — встретился он взглядом с Ломоносовым, который недавно объяснял ему важность застольного этикета.
— Это ещё не всё, я хочу там видеть вас всех, в том числе и тебя, Семён, ты пойдёшь как гость, — добавил я, глядя, как расширяются глаза старика.
— Да вы что, барин? Артём Борисович, неудобно так-то… Я же… Где это видано? — растерянно поправлял он скатерть и расставлял вилки с ложками под правильными углами.
— Это не обсуждается, — твёрдо настоял я.
— У меня нет выходного платья, — развела руками девушка.
— Значит, завтра всем купим наряды. Насчёт денег не волнуйтесь — я всё оплачу. Это мой маленький подарок вам всем, а теперь давайте есть, а то эта жареная курочка сведёт меня с ума.
Новость одновременно потрясла всех и воодушевила. Ривка, Ицхак и Семён тут же навскидку набросали, какую одежду лучше всего брать, где будет недорого, но качественно, а потом плавно перешли и к другим мелочам, необходимым в хозяйстве.
Я слушал все эти разговоры и наслаждался тихим вечером в кругу родных мне людей.
«А мог бы сейчас сидеть в камере», — подгорчил мысли внутренний голос.
Вот чтобы жизнь протекала всегда так и никакая мразь не смела совать свой нос в мои дела, придётся побороться. Я не собирался оставаться безучастным, когда вокруг творится чёрт-те что. И тут как бы два выбора: вклиниться в эту преступную систему или полностью всё поменять. Первый вариант сразу исключался, ведь моё кредо: «Живи достойно или умри». Деньги не настолько важны, чтобы продавать за них свою честь и внутренний покой.
Вечер прошёл великолепно, как и, кстати, страстная ночь, но вот пробуждение заявило о себе совсем по-другому. Я подскочил с кровати, хватаясь за грудь. Боль настойчивыми толчками напомнила о нашем договоре со смертью.
— Всё в порядке? — сонно разлепила один глаз Ривка, она выглядела вся растрёпанной, но даже это было в ней милым.
— Да, я на пробежку, не вставай, — пока надевал рубашку и штаны, она снова выключилась.
«Надо попозже попросить Ицхака её растолкать, а то проспит весь поход на рынок». Девушка любила дрыхнуть часов до десяти-одиннадцати дня.
Боль продолжала нарастать, а печать становилась смолянистой. Я вышел на задний двор и уселся на лавочку. Сосредоточился на потоках маны и направил их на излечение проблемной зоны.
Исцеляющие заклинания с Терехом мы ещё не затронули, так что пришлось обходиться тем, что есть, но это помогло. Неприятные ощущения отступили, а я понял одну простую вещь: мне надо растопить сначала весь сгусток и только потом прогрессировать по линии некромантии. Иначе пробуждение каждый раз будет отбирать слишком много внимания.
Некроманты могли сами себя латать, но это отнимало уйму маны. Я просто столкнусь с тупиковой ситуацией, когда на купирование боли будет уходить половина магической энергии, если не вся. А вот через медитации затраты снижались в разы.
«Не может же такого быть, чтобы Сопричастным — всё, а Отчуждённым — ничего?» — подумал я, когда наворачивал круги и приветственно махал проходящим мимо жителям Бастиона.
Про плюсы Терех ничего не знал, ведь им промывали мозги в этой Ложе — никто почему-то не хотел возиться с «паршивой» ветвью некромантии.
Подбегая к порогу дома Гольдштейнов, я увидел, как Ицхак суетится туда-сюда, разгружая подкатившую к лавке телегу. В руках у него были свёртки ткани, обвязанные бечевой.
— Доброе утро, — сказал я ему. — Что это?
— Вот тебе передали, — он сунул мне бумажный пакет, скреплённый сургучом, а сам продолжил разгрузку.
Я потрогал товар, на ощупь — ножи. Возница безразлично смотрел в пустоту и временами сплёвывал. Чуть глубже стояли приоткрытые ящики с книгами — по ходу тоже нам привезли.
На обороте пакета было помечен громовецкий адрес моей семьи. Я вскрыл конверт и увидел там три бумажки — одна с банковской выпиской и печатью, а две других — письма. Одно я сразу спрятал в карман — узнал почерк Софи, а второе развернул и быстро пробежал глазами.
'Уважаемый Артём Борисович,
Пишет вам ваш самый лучший работник, доверенный торговый представитель «Барятинский и Co», а по совместительству стряпчий, личный советник, распорядитель и важнейшее лицо компании Феликс Д’Арманьяк…'
Так, ну с этим всё ясно. Пропустить. Дальше тот распинался, какой он большой молодец, потом пошли жалобы на Елисея, новости и слухи дворянского имения, целый опус про дела владимирской лавки. Если коротко — продажи шли бодро.
'Высылаю вам банковский чек. Как и приказывали, прибыль вкладываю в производство. За двадцать дней вашего отсутствия Елисей смастерил пятьдесят восемь ножей в пять процентилей.
20 шт. проданы во Владимире по цене 1000 ₽ каждый.
Из них доля Елисея — 2000 ₽
Моя доля — 400 ₽
Выплаты Егорке и Шатуну по 5 ₽/день за отведённый срок составили 200 ₽
Закупка болванок в количестве 400 шт. у кузнеца Фёдора обошлась в 8000 ₽ (20 ₽/шт.)
1400 ₽ отложены на непредвиденные расходы.
8000 ₽ положил в банк на ваш счёт, выписку прилагаю.
p.s. Взял на себя смелость отправить вам 200 ножей для зачарования. Через одного купца узнал, что в Вологде они в пять раз дороже. Я не в курсе, как вы там устроились, ваше благородие, и чем занимаетесь, но если товар не нужен — продайте скупщикам по 80 ₽/шт. и выручите ещё 16 000 рублей.
Навсегда преданный ваш слуга, Феликс Д’Арманьяк'
И размашистая роспись с кругляшками и чёрточками.
Я махнул Ицхаку, чтобы продолжал разгрузку, а сам поднялся к себе в кабинет и быстренько набросал для Феликса план развития мастерской.
Я велел ему заполнить прилавки во Владимире до отказа и столько же держать в запасе. Также предупредил, что готовлю ему партию простеньких ножей на тени, барьерную магию и некромантию. Последние две стихии в артефакторике были очень редкими.
Феликс умел молчать и схватывал всё на лету. Потому я не вдавался в подробности, откуда у нас сей товар — делец знал, что его задача продавать. Подобный ассортимент ещё больше завоюет симпатии покупателей в торговом городе, поэтому вторым распоряжением я велел ему нанять охрану из четырёх сильных магов.
«Не скупись на оплату. Двух приставь к книжному дому Софи, пусть работают посменно, а других двух к нам во Владимир». Мне так было спокойней. Заодно и Егорку освобожу под нужды Елисея — тому сейчас, по словам Феликса, не хватало ассистента.
Поставив последнюю точку, я отправился на почту. К сожалению, всё это время у меня голова была забита местными проблемами, потому я совсем забыл про контроль Громовца, но сейчас дела пошли в гору, и я мог выдохнуть.
Помимо всего прочего, велел Феликсу пользоваться друидскими услугами доставки писем через птиц. Сообщение из Громовца в Бастион стоило пятьдесят рублей. Это очень дорого, но важные сведения я должен получать как можно быстрей потому приказал не экономить на этой статье расходов.
Ещё было письмо для Софи, где я предупредил, что задержусь месяца на полтора точно. Бреши сами себя не уничтожат, а я хотел вернуться в Громовец во всей красе, закрыв семейный долг. Ну и отцу коротко написал, что да как.
Всю это корреспонденцию друид упаковал в мелкие квадратики и привязал к лапкам орла. Я попросил лучшую услугу, что была, и в скором времени гордая птица вылетела в ближайшее почтовое отделение, где срочное послание передадут другому орлу, и так по цепочке до самого Громовца.
Выходя обратно на улицу, я натолкнулся на шедшего к нам в дом Бенкендорфа.
— Александр Христофорович? — удивился я. — Вы же сказали, до завтра задержитесь?
— Управились раньше, мне тут доложили про вчерашнюю ситуацию, объясни вкратце, что было.
Мы остановились возле зелёного уголка и присели на лавочку.
— Значит, ты стал некромантом, — резюмировал Христ после короткой беседы и задумался о чём-то своём. — В целом, ты прав, Отчуждение не преследуется по закону, но в Ложу его последователей не принимают.
