Мэн Юэлян ощутимо вздрогнула, и ее правый рукав окрасился красными пятнами, из которых торчали черные шипы, напоминавшие иглы. Тонкая темно-красная лоза выскользнула из рукава, вспоров воздух там, где секунду назад стоял Лу Цао. Он успел отпрянуть, круглыми от ужаса глазами смотря на девушку.
– Что… что со мной?.. – схватившись за руку, прошептала Мэн Юэлян.
– Цветочный недуг, – выдохнул Вэнь Шаньяо.
– А-Лян, все в порядке, – как можно мягче произнес Лу Цао. – Послушай меня: расслабься, еще не поздно остановить недуг. Давай отойдем, здесь слишком много людей.
– С-сяо, что же делать? – прошептал Ши Фэнми.
– Уходить.
Цветочный недуг на последней стадии не лечится. Ядро уже треснуло, и шипы прорезали кожу. Обратного пути нет.
Девушка закашляла, и доули упала с ее головы, являя бледное лицо с черными змейками шрамов. С губ Мэн Юэлян слетали голубые лепестки, и она сплюнула цветы, с удивлением взглянув на Лу Цао. Меридианы обращались в лозы, которые оживали под кожей, протыкая ее шипами, и распускались на теле цветами вместо крови.
– А-Лян, смотри на меня, – взмолился Лу Цао, шагнув вперед. – Пожалуйста, А-Лян, мы еще можем… Не поддавайся недугу, прошу. Не уходи…
Тонкие лозы закрутились на висках девушки, и шипы пронзили ее глаза, оставив кровавые цветы. Закричав, Мэн Юэлян схватилась за голову, и лозы рванули в сторону заклинателей. Успев схватить Лу Цао и Ши Фэнми, Вэнь Шаньяо шагнул назад. Холодок прошелся по телу, и секундная тьма спала с глаз. Они стояли у входа в зал Чистой Совести, а в десятке чжанов от них распустился невиданной красоты цветок, чьи лозы, подобно змеям, метались из стороны в сторону. Все, до чего они дотрагивались, высушивалось и покрывалось цветами: трава становилась желтой, деревья – сухими, а животные – иссохшими трупами.
– А-Лян, – упав на колени, прошептал Лу Цао.
По его щекам катились слезы, а пальцы тянулись к ученице. Рядом в ужасе стоял Ши Фэнми – они даже не обратили внимания, что Вэнь Шаньяо перенес их подальше.
– Лу Цао, Ян Сяо! – окликнул их Лу Сицин, спешивший через ряды обедающих учеников к ним. – Что произошло?!
Замерев на пороге, старший мастер Лу резко выдохнул при виде цветка, чьей сердцевиной служила кричащая от боли Мэн Юэлян. Ее тело изнутри разрывали жар, лозы и лепестки. Кожа трещала и рвалась, а крик напоминал обезумевший вой, от которого кровь стыла в жилах.
– Сицин, помоги ей! – вцепившись в подол старшего мастера Лу, взмолился Лу Цао. – Прошу, не дай ей умереть!
– Не дать умереть? Человеку, что уже поражен цветочным недугом? – цыкнул языком старый Дракон, подойдя к ним. – От нее нужно избавиться.
– Нет! Она еще в сознании!
– Цао, она умирает, – покачал головой Лу Сицин. – Умирает медленно и мучительно. Мы можем только подарить ей быструю смерть.
Лу Цао в ужасе уставился на Лу Сицина и, закачав головой, прохрипел:
– Надо позвать Чуньду! Он, как и я, изучал цветочный недуг! Он сможет помочь!
– Не сможет, – покачал головой Лу Цзинъянь. – Никто не может исцелить цветочный недуг на последней стадии. Тебе нужно попрощаться с ней, Цао, пока она не убила никого из нас.
Заклинатель отрешенно опустился, взглянув на то, что осталось от его ученицы, и закрыл глаза. Слезы скатывались с его щек, а губы дрожали.
– Хорошо… только быстро.
– Оставайтесь в зале, – велел собравшимся у порога адептам Лэн Цзинъянь. – Если хоть кто-то покинет зал – ноги сломаю! Умереть от цветочного недуга крайне недостойная смерть! Сицин, помнишь, что делать?
– Не попадать под лозы, – обнажив Байтянь, произнес тот.
– Верно.
Праведный Клинок и Безжалостный Дракон сорвались с места. Уловив движение, лозы бросились к ним, стараясь обвить и высушить досуха. Одно неверное движение, и шипы пробьют ткань, за мгновение осушив плоть, и продолжат искать новую жертву.
Стоило лезвиям отсечь лозы, как на их месте появлялись новые. От боли Мэн Юэлян скривилась, закричав еще громче, отчего заложило уши. Даже птицы с криком сорвались с веток, но несколько из них было схвачено лозами, которые стали лишь толще и быстрее и безжалостно атаковали заклинателей.
– Я… я не хочу, чтобы Юэлян умерла… – прошептал Ши Фэнми. – Она не заслужила умереть так. Как демон.
– Заклинатели и не умирают спокойно, – ответил Вэнь Шаньяо, напряженно смотря за битвой. – Умереть спокойно – удел простых людей, а не наш.
Лозы метались из стороны в сторону, вспарывая землю и бросаясь валунами и засохшими деревьями в заклинателей. Длинным и цепким, им все же не хватало несколько чжанов, чтобы дотянуться до адептов.
Выхватив из рукава печати, Лу Сицин бросил их вверх, и небо окрасилось фейерверком. Спустя несколько минут на пике уже были мастера и заклинатели из штаба.
– Что тут происходит?! – воскликнула госпожа Бао, спрыгнув с меча.
– Юэлян, она… – задыхаясь, попытался объяснить Ши Фэнми.
– У Юэлян цветочный недуг, – договорил за него Вэнь Шаньяо.
В глазах госпожи Бао мелькнула тревога.
– Не покидайте зал, – велела она и бросила меч в Мэн Юэлян. Со свистом пролетев между лозами, он возился в ее живот.
Лозы взметнулись вверх и задрожали, позволив себя срубить, и с новой силой лихорадочно забились. Обвив неудачливого заклинателя, они высушили его, оставив только кожу и кости, и с новой силой атаковали.
Меч вернулся к госпоже Бао – все его лезвие вместо крови было покрыто красными лепестками, которые та небрежно стряхнула. Одна из лоз устремилась к ним, но госпожа Бао успела ее срезать, встав перед залом Чистой Совести и не давая цветочному недугу пробраться к адептам. Те же, словно испуганные цыплята, жались друг к другу, но уйти вглубь зала не решались, с интересом смотря на развернувшееся сражение.
– Госпожа Бао, у меня есть метелка, – протянув женщине метелку из волос тетушки Фагуань, произнес Вэнь Шаньяо.
Не глядя схватив ее, Львица взмахнула рукой. Белые волосы удлинились, крепко обвив лозы и прижав их к земле.
Цветок, внутри которого билась от боли Мэн Юэлян, начал стремительно наливаться светом, и вскоре на него уже нельзя было взглянуть.
– Ее ядро сейчас взорвется! Уходите! – крикнул Лу Цзинъянь.
Заклинатели поспешили подняться высоко в небо, куда лозы бы не дотянулись.
Цветок стал подобен второму солнцу, осветив на долгие секунды горы Байсу Лу. В воздух взметнулись цветы и лепестки, кружась и медленно опадая на землю.
Вэнь Шаньяо ступил на траву в шаге от Мэн Юэлян: одежда лоскутами висела на ее теле, кожа покрылась шипами и лепестками, из глазниц же росли бутоны цветов. Рот застыл в немом крике, а по щекам все еще текли слезы.
Баоин загудел в руке, словно отговаривая, но все же поддался и, скользнув в грудь девушки, пронзил сердце Мэн Юэлян. Она застыла, и цветы медленно опали с ее лица. Покачнувшись, девушка упала в руки Вэнь Шаньяо и, вздрогнув, прошептала:
– Мне так… горячо… Сяо?
– Да?
– Я… не… не хочу…
Девушка замолкла, обмякнув в его руках. Лепестки наконец начали потухать и рассыпаться пылью, лозы окаменели, а цветы покрывали землю и деревья, дождем падая с неба.
Когда свет потух, заклинатели увидели обезображенное, истерзанное цветочным недугом женское тело, в ранах которого виднелись маленькие распустившиеся бутоны.
– Кто ее убил? – нахмурился Лу Цзинъянь, спустившись на землю.
Заклинатели обменялись взглядами и покачали головами. Когда свет затопил Байсу Лу, Мэн Юэлян еще была жива, сейчас же ее тело лежало на земле, а цветочный недуг наконец пропал.
– Сяо, ты ничего не заметил? – наклонился к Вэнь Шаньяо Ши Фэнми.
– Ничего, – покачал тот головой, стряхнув с рукава несколько лепестков.
– Очистите гору от цветов, – велела госпожа Бао заклинателям. – Тело…
– Оно побудет у меня, – хрипло перебил Лу Цао, не отрывая взгляда от Мэн Юэлян. – Я приведу его в надлежащий вид. Ее нельзя хоронить… такой.
– Будь по-твоему, – не стала спорить Львица, отдав Вэнь Шаньяо метелку. – Адептам стоит вернуться в комнаты и не выходить, пока мастера не разрешат. Перенесите тело Мэн Юэлян на пик Лу Цао.
