Затем я повернул её в одну из любимых своих поз: раком на боку, то есть, я остался в том же положении, что был в миссионерской, а её провернул на девяносто градусов и свёл её ноги вместе так, что она оказалась как бы в позе раком, но при этом не стоя на коленях и локтях, а лёжа боком на кровати. Я взял её одной рукой за основание шеи, а второй обхватил оба её запястья так, что под моим контролем сразу оказались обе её руки. При этом левым локтём я упёрся ей в талию сзади от неё, а правым прижал спереди. Так я её, обездвиженную и закрывшую глаза, дотрахал до оргазма.
Когда она начала кончать, я тоже уже давно был на грани и не извергался только потому, что хотел сначала удовлетворить ее. Но почувствовав содрогание ее тела, я наконец позволил себе с громким стоном разрядиться в нее, получив максимальное удовольствие.
Устало откинувшись на постели, я просто смотрел в потолок, наслаждаясь тишиной.
— Это было… круто, — Навка нависла надо мной, опершись на локоть.
— Круто. Не знал, что духи так хорошо могут отыгрывать материальность.
— А я и не отыгрывала. Не забывай, что чем выше порядок, тем сильней мы чувствуем жизнь. На втором я могу ощущать себя полноценной женщиной. А уж на первом, так вообще не отличишь от оригинала. Причем все будет настоящее, а не созданное. В общем, не парься.
— А цвет?
— А что с ним не так?
— Ничего, кроме того, что ты зеленая.
— А, ну это я пока не научилась исправлять, — смутилась она. — Тебе не нравится?
— Кто сказал? Экзотика же. Теперь все? Довольна?
— Ага. Все договоренности соблюдены — теперь я точно твоя. Хотя не до конца. Думаю, еще один раунд ты легко выдержишь, — заявила она, залезая на меня.
В общем, выдоила досуха, оставив пустоту в яйцах и негу в теле. Даже шевелиться не хотелось. Организм, получив ударную дозу адреналина, наконец пришел в норму и стал намекать, что пора бы и отдохнуть. Но сделать этого мне не дали.
Браслет разразился противным жужжанием, от которого заныли зубы. Не глядя, я тапнул и только потом сообразил, что прошел видеозвонок.
Экран перед глазами разделился. На одном был граф Гиви Вахтангович Трупкипанидзе, из рода некромантов — мой закадычный дружок. На другом Танька, ну, в смысле, Татьяна Алексеевна Темноводная — из рода призывателей чудовищ, баронесса, злючка и просто красавица. По слухам, она переспала уже с половиной наших ровесников, но нам не давала принципиально, не желая портить карму и терять друзей.
— Ты бы хоть прикрылся! — взвизгнула она, с интересом рассматривая мое тело.
— А сама то?.. — лениво ответил я, глядя на ее полупрозрачный топик без лифчика. Большая татуировка в виде змеи шла у нее от шеи, ныряла в сиськи и, опускаясь ниже, обвивала тело, создавая второй пояс.
— Танька жжет, но сейчас не об этом. Ты инициацию прошел⁈
— Ага, — зевнул я. — Отец сказал, что не ниже дружинника уровень.
— Огнище!!! — Гиви был как и всегда эмоционален.
Не знаю, что его привлекало к дружбе с трусоватым Видаром, но дружили парни крепко и уже давно. И даже появление в их компании Таньки, из-за которой они сначала чуть не поссорились, ничего не изменило. Со временем мы вообще перестали видеть в ней женщину, воспринимая как своего в доску пацана.
— Это надо отметить!!!
— Без меня. Я спать хочу, — опять зевнул я.
— Как это — без тебя отмечать твою инициацию⁈ Сдурел? Ничего не знаю, встречаемся через два часа в «Притоне».
— Через три, — уточнила Танька. — Через два у меня свидание.
— Управишься за час?
— Да там и за пять минут управлюсь. Делов-то.
— Такой слабак?
— Ну, девки сказали, что огонь. Но быстро перегорает. Хочу проверить.
— Оно тебе надо? — Гиви было пофиг, но чисто мужское любопытство играло.
— Ну, он из хорошей семьи. Кто знает, как там оно сложится. Я девушка вольная и нахожусь в поиске.
— Большого хера? — заржал некромант.
— Прокляну, — посулила девушка. — Под себя месяц будешь ходить.
— Вы призыватели монстров глубин, а не проклинатели!
— Тогда Видара попрошу. Он мне не откажет, правда же? — приблизилась она к экрану и эротично провела языком по губкам.
— Откажу, потому как не умею еще. И вообще, проклинать друзей — плохой тон. Еще и ответка может прилететь.
— Вот в последнее я верю, а не в чушь про друзей. Так что — в «Притоне» через три часа?
— Ладно. Ты и мертвого уговоришь, -потянулся я.
— А чего их уговаривать. Поднял и пусть чешут куда приказано.
— Мерзкий некромант, — послала Танька всем воздушный поцелуй и отключилась.
— Шлюха по призыву, — не остался в долгу Гиви, так же отключаясь.
— Достали оба, — сказал я в пустоту.
— Эй, я тоже хочу в «Притон»! — раздался сбоку голос. — Только мне надеть нечего.
Блин, чую этот день никогда не закончится!
Я упрямо закутался в одеяло…
Глава 12
«Притон» был максимально пафосным и условно нейтральным местом, где относительно вольготно чувствовали себя представители обеих сторон, и светлой, и темной.
Выглядел он соответственно названию — стены облупленные, но из дорогого дерева, декоративные лужи мочи перед входом, вопреки мерзкому виду пахнущие дорогим парфюмом. Охранники — вышибалы в обносках из последней коллекции приличного модного дома. Глядя на их фигуры, можно было заподозрить их маму в противоестественной связи с троллем. Покосившаяся вывеска с художественно разбитыми лампами и окна, зияющие пустыми проёмами без стёкол — всё строго по дизайну.
Внутри все тоже соответствовало стилю: официантки, одетые (а точнее, раздетые) как портовые шлюхи, с яркой помадой и искусственными тенями под глазами; бандитская рожа бармена, чьи холеные пальцы с дорогим маникюром явно никогда не сжимали ничего тяжелей бутылки.
Пафос, море пафоса, океан пафоса! Гармонично тут смотрелись и оплывшие свечи на огромной люстре-колесе, висящей на ржавых цепях, и деревянные столы и стулья, и искусственно состаренный пол.
Все это кричаще демонстрировало грязь и безысходность нищих районов и позволяло богатой молодежи почувствовать себя ближе к народу. Одевались тут кто во что горазд, стараясь переплюнуть друг друга в этой самой близости. Особым шиком считалось прийти сюда в тюремной полосатой робе от Всесветлого Мудашкина — единственного модельера, которому было разрешено жить и творить в любой части империи.
Так же «Притон» имел три, можно сказать, зоны, разделенные между собой. Светлая — где собирались светлые, темная — соответственно с темными и условно нейтральная, где сидели те, кому плевать на различия, ну, или кому хочется показать удаль молодецкую, сойдясь в драке с себе подобными. Именно в этой зоне не было охраны и администрация не несла ответственности за то, что в ней происходило. Надо ли говорить, что поперлись мы именно в нее.
Не скрывая раздражения, я шел вперед как танк, таща за собой Навку, которая меня успела выбесить.
Надеть ей, видите ли, нечего. Ты, мать твою, дух — создай себе одежду сама! Но нет. Она — дама и так не хочет. По магазинам было лень ехать и я потащил ее в комнату Агаты, где от новых, ни разу не одетых шмоток ломились шкафы.
Потом последовала долгая примерка всего, включая нижнее белье, быстрый секс и опять примерка. В результате мы провозились больше двух часов, отчего я еще больше злился. И так устал, так еще и эта…
Нет, можно было, конечно, забить и никуда не ехать, но это традиция, которую нельзя было нарушать. Каждый благородный аристократ, прошедший инициацию, должен был закатить пирушку, подраться, переспать с первой попавшейся девицей, а потом гордо этим хвастаться. Это же правило касалось и дам. Все то же самое, вот только переспать они могли как с парнями, так и тоже с девицами. Это не порицалось. А вот на мужеложство смотрели все-таки искоса — такое вот гомофобное неравенство. Как по мне, и то, и то мерзко, но таков уж этот мир.
Две машины с охраной высадили нас перед входом, а сами перекочевали к толпе таких же, как они, бедолаг, что будут ожидать богатых детишек и тащить потом их пьяных домой. Внутрь им хода не было.
