– Вот оно! Вот! – громовым голосом воскликнул Егор Кузьмич. – Попался, Аврелиус, сукин ты сын!
Гуля чуть книгу не выронила от его вскрика.
– Вот оно, – как зачарованная повторила Мария Федоровна. – Тяжелый предмет размером с блюдо! С семью вмятинами и отпечатком руки!
– С семью? – спросила изумленная Гуля. – Вы и об этом что-то знаете?
– Круто, да? – подмигнув девушке, усмехнулся Крымов. – Такие вот мы всезнайки. У вас, Гюльчитай, теперь не на кандидатскую – сразу на докторскую материала хватит.
– А что там дальше было, с потомками Махалая? – спросил Егор Кузьмич. – К мысу Бедствий они не плавали? Когда шторма не было? У рифа Зуб Дракона не ныряли? С масками и ластами?
История об этом умалчивала. Зато говорила о том, что княжество лет через сто было захвачено Хивинским царством и прекратило существование, а еще через двести лет эта территория вошла в состав Российской империи. Вот и сказке конец.
Егор Кузьмич за чаем с рахат-лукумом и пахлавой поведал о себе и своей родословной и привел Гюльчитай в восторг:
– Подумать только, вы – потомок Халая-Махалая?!
– Нет, я потомок его отца – Давида-царя Северного, – скромно заявил Егор Кузьмич. – С Махалаем у нас смежные линии, – он свел указательные пальцы и развел их. – Но я не задаюсь: спокойно несу бремя славы. А магазин у вас поблизости продуктовый есть, Гуленька?
Крымов под столом толкнул его ногой.
– Сделайте нам ксерокопию этих текстов, – попросил девушку сыщик. – На память и для пользы дела.
– Конечно, – сказала она.
Гуля ушла.
– Стало быть, Небесная карта лежит сейчас на дне морском, – призадумался Крымов. – Интересно, на какой она глубине? Под каким слоем ила?
– Приедем к мысу Бедствий – поглядим, – пожал плечами Егор Кузьмич. – Волгу я переплывал, а вот чтобы у скал, да еще в бурлящей пучине, да чтоб нырять без передыху, это – вопрос…
– Я тоже сомневаюсь в своих способностях, – честно признался Андрей. – Надеюсь, Машенька не обидится.
– Что вы не Жак-Ив Кусто? – улыбнулась Бестужева. – Если и обижусь, то совсем чуть-чуть. Я уже привыкла, что вы можете практически все.
– Попался, Андрюша, – хмыкнул Егор Кузьмич. – Не дрейфь, маску и ласты мы тебе купим.
Пока они размышляли о дальнейших действиях, вернулась Гуля. Протянула листы Крымову.
– Представляете, – сказала она. – Вчера эти страницы уже ксерокопировали – в корзине лежит пара черновиков.
– Кто?! – почти одновременно спросили все трое.
Гуля взглянула на них с осторожностью.
– Думаю, наш директор Калим Ибрагимович, кто же еще? Музей у нас маленький – я и за его секретаря, и за экскурсовода. Есть еще бабушка Зульфия, она уборщица, и дедушка Ибрагим, он сторож, но я уверена, что им вряд ли понадобились исторические тексты.
– А где сейчас ваш Калим Ибрагимович? – спросил Крымов.
– Так он вчера спешно собрался и уехал, – ответила Гуля. – Сказал, следи за всем, остаешься за хозяйку. Доверяю.
– Ага, – задумчиво проговорил Крымов.
– Ясно, – подтвердил его догадку Добродумов.
– Это они – отец и сын, – прошептала Бестужева. – Это с ними он поехал.
– Хорошо, если так, – заметил Крымов. – Если не с другими. Гуля, скажите нам, – он взглянул на озадаченную их реакцией девушку. – Кто звонил вашему шефу? Как быстро он собрался, как на все реагировал? Если можно, поподробнее. Прошу вас, Гуленька, это очень важно…
Гуля рассказала, что позавчера ее директору и впрямь позвонили. Проходя мимо двери, она слышала, как он сказал: «Непременно, уважаемый!..» Он назвал имя, но она его не запомнила. И добавил: «Рад буду встрече! Выезжаю завтра в полдень!» Директор показался ей обрадованным и даже сообщил: «У меня очень важная встреча, Гюльчитай, очень приятная встреча, вернусь не раньше, чем через два дня».
– И он не сказал, куда едет?
– Нет, только, упомянул «приятную встречу», – пожала плечами Гуля.
– Приятные встречи только со знакомыми бывают, – вставил Добродумов. – А чаще со старыми знакомыми.
– А позвонить ему можете, спросить, где он? – с сомнением поинтересовался Крымов.
– Нет, конечно, – смутившись, ответила Гуля. – Так не принято.
– Что ж, – поглядев на спутников, сказал Крымов, – тогда и нам пора. – Он взглянул на работницу музея. – Да, Гуленька, пора. Труба зовет.
– Жаль, – сказала Гуля. – Я уже привыкла к вам, хоть мы и знакомы всего несколько часов. – Она вздохнула. – Очень жаль.
– И мы привыкли к тебе, – искренне призналась Бестужева. – Но у нас впереди долгое путешествие.
– Вы ищете то, что хранилось в кладовых Халая-Махалая? – неожиданно спросила Гуля. – То, что утонуло у мыса Бедствий?
Трое взрослых переглянулись. Ну что тут скажешь – умная девочка.
– И не мы одни, – честно признался Крымов.
– А возьмите меня с собой, – попросила Гуля.
– Как это с собой? – нахмурился Крымов.
– А так это, Андрей Петрович. Вам же нужен хороший переводчик и знаток этого края? Нужен. Музей я на замок закрою. Санитарный день. В этом году еще не было. Дедушка Ибрагим его посторожит. Это его работа. Пожалуйста! – захныкала она. – Я тут с ума сойду, зная, куда вы поехали, а я осталась.
– Это опасно, – сказал Крымов.
– Очень опасно, – кивнул Добродумов.
– Мужчины правы. Я испытала это на себе не так давно, Гуленька, – сказала Мария Федоровна. – Нас чуть не убили – честное слово.
– Я смелая! И верная. Пожалуйста-пожалуйста!
Крымов и Добродумов вновь переглянулись, но только вдвоем: ввязывать девчонку, которую они едва знают, в такие дела? Да что они, с ума сошли?.. А что думала их спутница?
– Только так и надо, – вдруг сказала Мария Федоровна. – Иначе всю жизнь просидишь в темном углу. Эту экспедицию финансирую я – и я вас беру, Гуленька. А наш Андрей Петрович, которого я бесконечно ценю, за вами присмотрит. Он – истинный рыцарь. А Егор Кузьмич поможет ему. На правах оруженосца. Да, Андрей Петрович? Егор Кузьмич?
Крымов ни в чем не мог отказать Марии Бестужевой. Что до Егора Кузьмича, то он принялся задумчиво и важно теребить седую бороду.
– Наконец, мы ведь только хотим посмотреть на скалу Зуб Дракона. Мужчины? – спросила Мария Федоровна. – Триста километров до побережья Каспийского моря. Отличная будет прогулка.
– Ладно, была не была, – согласился на правах «оруженосца» Егор Кузьмич. – Возьмем нашу серну.
И подмигнул Гуле.
– Спасибо! – Девушка захлопала в ладоши.
Даже слезы блеснули в ее счастливых глазах.
– Тут вас не кандидатская и не докторская ждет, – улыбнулась Бестужева. – Вас чудо ждет, Гуленька. Чудо! Ну что, собираемся и в дорогу?
На пороге музея Егор Кузьмич деловито сказал:
– Прежде чем мы отправимся, хотелось бы у вас полюбопытствовать, милая девушка, где тут местная питейная? Заправиться надо перед дорогой. – И грозно зыркнул на товарища: – А ты, Крымов, не мешай.
– Питейная, – чайхана, в смысле? – с ангельской непосредственностью спросила Гуля.
– Нет, не чайхана, – недовольно замотал головой Добродумов. – Где тут у вас спиртное продают, а?
Крымов усмехнулся:
– Откуда она знает, подумай?
– У нас спиртное запрещено, – строго сказала Гуля. – Разве вам это неизвестно?
– Да знаем мы, знаем, – отмахнулся Добродумов. – Коран запрещает. Ну так у вас же не только турчанцы проживают, русские, небось, тоже есть, а? Не всех еще извели? Они так вряд ли ваших законов сторонники. По глазам вижу, Гуля, – знаете, где питейная!
Гуля, потупив глаза, молчала.
– Зачем девушку мучаете, Егор Кузьмич? – с улыбкой спросила Бестужева.
Но Егор Кузьмич только нахмурился:
– Обижусь, Гуля. Для потомка Давида-царя Северного не должно быть никаких секретов!
Последний довод оказался, как это ни странно, самым убедительным. Девушка-экскурсовод подняла на интеллектуала-россиянина глаза.
– Есть такое место, – кивнула она. – Но я с вами не пойду. Мне нельзя. Только покажу.
– А на что нам провожатые? – повеселев, усмехнулся Егор Кузьмич. – Мы вот с Андреем Петровичем и сходим. Сами с усами! Далеко?
