— Благодарю, Ваше Величество, — начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно. — У меня есть доказательства того, что нападения, о которых говорит Михаил Алексеевич, были тщательно сфабрикованы. И не только они. Контрабанда и дискредитирующие действия были спланированы.
По залу пронесся удивленный шепот. Я видел, как Скаржинский напрягся из-за моих слов, судя по взгляду, такого поворота представитель Польши не ожидал, а второй принц нахмурился, глядя на меня.
— Более того, — продолжил я, — большая часть того, о чем здесь ведется спор — лишь искусная фикция, направленная на то, чтобы не допустить подписания соглашения.
Я достал папку, которую подготовил заранее и все это время держал при себе — здесь многие были с различными документами, так что я никого этим фактом не удивил. Медленно я положил папку на стол перед императором.
— Чтобы не быть голословным, я передаю вам, Ваше Величество, все, что мне удалось собрать лично, — сказал я, глядя прямо в глаза Алексею Романову. — В этих документах содержатся доказательства того, что Роман Витальевич Дорохов, движимый личной местью, целенаправленно пытается ввергнуть Царство Польское в пучину гражданской войны.
Я сделал паузу, чтобы мои слова достигли ушей каждого присутствующего. Зал затих, словно перед бурей.
— А поскольку это происходит у самых границ Империи, — продолжил я, — такой конфликт неизбежно затронет и нас, втянув Российскую Империю в ненужную и кровопролитную войну.
Император прищурился, а его гвардейцы, что словно неживые статуи в самом начале рассредоточились в помещении, полыхнули сдерживаемой угрозой. Он медленно открыл папку и начал просматривать документы. Я затаил дыхание. Первые страницы содержали самые убийственные доказательства против Дорохова, включая детали о контрабанде оружия.
Несколько минут в зале царила мертвая тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц. Затем, словно прорвав плотину, зал взорвался гулом голосов. Присутствующие начали активно обсуждать услышанное, бросая недоверчивые взгляды то на меня, то на Дорохова.
Внезапно сквозь шум прорезался голос Исаака Вронского.
— Не могу поверить, — произнес он полным яда и сарказми голосом. — Неужели Дорохов, действительно, помогал радикалам? Выходит, ты заодно с теми, кто убил твою жену? Не ожидал от тебя подобного, старый друг.
Эти слова словно сработали, словно пощечина. Самая унизительная и болезненная. Я увидел, как Роман Витальевич стиснул зубы, его лицо побледнело от ярости. Медленно, словно в трансе, он запустил руку в карман и достал оттуда небольшой ключик. Его взгляд, полный ненависти и какого-то странного смирения, неожиданно остановился на мне.
— Ты это заварил, — прошипел он. — Теперь это твоя проблема, не моя. Поздравляю с победой.
С этими словами мужчина сделал шаг вперед, насильно вложил ключ мне в руку. Я почувствовал холод металла и какую-то странную вибрацию, исходящую от него. Не успел я опомниться, как Дорохов сделал шаг вперед и громко произнес:
— Круг Шестой: Мгновенная Смерть!
По спине прокатилась неприятная дрожь, сердце замерло. Истинное Слово «Смерть» было мне знакомо — я видел, как его использовал Левински. Но шестой круг… это было что-то за гранью моего понимания.
Воздух вокруг Дорохова задрожал, словно от невыносимого жара. Темная энергия, похожая на чернильные нити, начала сплетаться вокруг его рук. Я почувствовал, как сама реальность словно прогнулась под весом этого заклинания.
Вронский, стоявший всего в нескольких шагах от Дорохова, только по другую сторону стола, даже не успел понять, что происходит. В одно мгновение его тело окутала черная дымка. Я увидел, как глаза польского аристократа расширились от ужаса, рот открылся в беззвучном крике. А затем… он просто перестал существовать. Никто не успел отреагировать, совсем не ожидая подобного от своего.
Не было ни крови, ни останков. Вронский исчез, словно его никогда и не существовало. Только легкий серый пепел, медленно оседающий на пол, напоминал о том, что здесь только что стоял живой человек. Дорохов закашлялся, выплевывая кровь, хлынувшую из его рта. Последствия столь сильного заклинания были очевидны. Похоже, ради скорости исполнения заклинания он вышел за грань собственных возможностей.
Зал застыл в шоке. Никто не мог поверить в то, что только что произошло. Я сам чувствовал, как к горлу подкатывает комок. Одно дело, знать о существовании таких заклинаний, и совсем другое — видеть их действие своими глазами.
Но не успели мы опомниться, как ситуация приняла еще более угрожающий оборот. Один из членов польской делегации, чье лицо исказилось от ярости, выступил вперед. Его руки засветились ярко-голубым светом, и воздух вокруг него начал потрескивать от концентрации маны.
— Ты чудовище! — выкрикнул он, направляя руки на Дорохова. — Круг Пятый: Ледяное Опустошение!
Температура в зале резко упала. На стенах начал появляться иней, а дыхание людей превратилось в облачка пара. Из рук польского мага вырвался поток ослепительно яркой голубой энергии, настолько мощный, что мана в воздухе будто бы тоже заледенела. Полное нарушение всех протоколов, но наша сторона из-за Дорохова первая их нарушила.
Но Дорохов, казалось, ожидал этого. Он легко уклонился, и смертоносное заклинание пронеслось мимо него, направляясь прямо к…
Мое сердце замерло. Поток ледяной энергии летел прямо в императора Алексея Романова.
Глава 7
Смертоносное заклинание «Ледяное Опустошение» летело прямо в императора. Я буквально видел, как медленно сам воздух промерзал, образуя тянущиеся смертоносные линии, что сплетались в косу. Мой разум даже не успел осознать опасность, тогда как тело уже действовало. Ринулся вперед, чувствуя, как сердце бешено колотится, отдавая в висках.
— Защити! — выкрикнул я, одновременно с заклинанием активируя Эгиду — артефактный амулет, приобретенный у рода Черновых. Я почувствовал, как магическая энергия окутывает меня, словно невидимый кокон.
Мир вокруг меня превратился в размытое пятно. Видел только ослепительно-яркую вспышку голубого света, летящую прямо в императора. Не раздумывая ни секунды, я бросился наперерез заклинанию, выставив руки вперед. В этот момент я просто доверился инстинктам и пониманию того, что если император пострадает, то последствия будут страшными.
Удар был подобен столкновению с бетонной стеной на огромной скорости. Я почувствовал, как мое тело пронзила острая боль, словно тысячи ледяных игл впились в кожу. Эгида засветилась ярким серебристым светом, поглощая большую часть энергии заклинания. Еще часть поглотил мой пространственный щит. Но даже их мощи едва хватало, чтобы сдержать этот поток разрушительной силы.
Сражался бы один — просто уклонился. Такое заклинание принимать на себя — чистой воды самоубийство. Зараза!
Напрягая все мышцы, я попытался отклонить траекторию заклинания. Мои руки дрожали от напряжения, но мне удалось немного развернуть поток энергии. Краем глаза я заметил, как император даже не шелохнулся, его лицо оставалось непроницаемой маской спокойствия. Как будто такое происходит каждую неделю по вторникам.
Последним усилием воли я крутанулся вокруг своей оси, направляя остатки заклинания вверх. Ледяной поток врезался в потолок, оставляя в нем огромную зияющую дыру с обмерзшими, покрытыми инеем краями. Инерция от разворота отбросила меня в сторону, и я рухнул на пол, чувствуя, как легкие горят от недостатка кислорода.
Тяжелый кашель сотряс мое тело. Я почувствовал металлический привкус крови во рту и увидел, как на мраморный пол упали алые капли. Мир вокруг меня кружился, но я заставил себя поднять голову, чтобы оценить ситуацию.
Зал погрузился в хаос. Государственные маги Российской Империи действовали с молниеносной скоростью после первых секунд оплошности. Воздух наполнился гулом заклинаний, когда они начали возводить защитные барьеры вокруг императора и других высокопоставленных лиц. Яркие вспышки света озаряли помещение, отражаясь от хрустальных люстр и отделяя посольскую делегацию.
