— Серьезно? Калечить людей и обзаводиться врагами лишь ради прозвища? — вздохнул я, уже зная ответ.
— Как ты говорил, еще будучи совсем сопляком? — нахмурился, вспоминая, дед, — «Боевые обезьяны»? Ну вот, Акира, именно так и есть. Это ты умник, а для очень многих из нас жизнь начинается и заканчивается в бою. Как тебя прозовут — с таким именем ты, считай, и начинаешь по-настоящему жить.
Жить. Долбанные приматы…
Глава 4
Широкий кругозор
— Россия?
— Да, Россия.
— Вы… серьезно, Кирью-сан? Россия?
— Я не предлагаю вам, Мотосуба-сан, туда переезжать. Скорее нечто диаметрально противоположное. У России есть то, чего гарантированно нет у нас — кадры с мощным базовым обучением, готовые развиваться в нужном нам направлении. Плюс…
— При всем уважении, Кирью-сан, я бы предпочел что-нибудь более… традиционное.
— В таком случае, следующих предложений от меня не поступит, Мотосуба-сан. Никаких. Вы мне предложили решить задачу с весьма понятной конечной целью — доходный бизнес. Я предложил вам план, описал общие перспективы и функционал компании, в которой вы без особых усилий смогли бы быть генеральным директором. Как, при этом, будут смотреть на вас в японском обществе — меньшая из моих забот.
— Мне нужно подумать, Кирью-сан. Я с вами свяжусь.
— Два дня, Мотосуба-сан.
— Ч-что? Вы ставите мне условия?!! — это прозвучало почти грозно.
— Не совсем, просто предупреждаю, — вздохнул я в трубку, — Пока вы будете думать, я буду искать пути реализации своей идеи. То есть, проще говоря, покупателей, которым продам полную информацию по проекту. То есть, конкретно эту тему мы с вами через два дня обсудить уже не сможем. Любую другую — да, если таковая появится. Кроме этой.
В динамике сотового телефона раздался звук, который Рио Коджима называл «подавившийся членом судьбы мечтатель». Более чем соответствует описанию. Очень удобно дружить со знатоком человеческих душ, который еще совсем не чужой деловому миру Токио. Уж нарыть дополнительную информацию по этому Мотосубе Рио смог без особых проблем. «Белая ворона» имел амплуа хорошего мальчика, но своего мнения у него не было никогда. Сейчас он побежит с моим проектом к матери, Йохико Мотосубе, а та, будучи опытным финансистом, увидит куда больше, чем её потомок.
Благо, что без меня ничего реализовать не выйдет.
Пускай думают.
Зарегистрироваться на турнир оказалось проще пареной репы. Один кислый взгляд от Кабакири Норио, пара выцеженных им через губу фраз, пакет с пятью банками пива, умиротворяющий этого вечного «судью» подросткового мордобоя с необходимостью куда-то тащиться с таким типом как я — и вот, заполняю бумаги во вполне приличном офисе, светя своим лицом среди присутствующих. Правда, нюанс в том, что офис открыт в здании, принадлежащем якудза. Но это мелочи.
— Эй, а я тебя знаю! — говорит один из местных парней, явно имеющий татуировку на спине, — Это же ты в Киото разгромил контору у Санабако-гуми! Один!
Клерк, ждущий, пока я заполню бумаги, ёжится, со страхом на меня поглядывая.
— Что, правда? — лениво интересуется коллега городского бандита, — Прям в одну харю?
— Ага! — возбуждается первый, — Нормально так всё расхерачил! А че было-то?
Вопрос уже адресован мне.
— Они меня похитили, — скупо отвечаю, — Обиделся.
В следующем кабинете, где проходит медосмотр, стоит массивная машина, напоминающее некий гибрид офисной и медицинской техники. После того, как врач проводит несколько нехитрых манипуляций, меня просят сунуть руку в специально для этого предназначенное прорезиненное отверстие. Выполняю просьбу, напрягаясь лишь в самом конце — укол для забора крови я ожидал, но не гибкий черный браслет, плотно обхвативший запястье.
— Убедительная просьба не повреждать браслет, — сухо предупреждает меня врач, — Он служит вашим идентификатором в турнире.
— А если он будет поврежден во время боя? — интересуюсь я.
— В таком случае, мы его заменим, — лаконичный ответ, — но это касается лишь турнирных боев. В ином случае, повторюсь — избегайте любых повреждений браслета. Он крепок, но не неуязвим.
Напряжения это не умаляет. В моем понимании подпольные турниры и такая техника — не совместимы. Никак. С другой стороны, я и иду на него не так чтобы добровольно. Не просто иду. Теперь я еще по вечерам ищу в сети любые следы Спящего Лиса. На всякий случай.
— Закрыть я браслет могу? Чем-нибудь другим?
— Можете, — кивает доктор, — Это не возбраняется.
Какая отличная новость.
Затратив еще три часа времени беготни по городу, возвращаюсь домой с обновкой в виде плотного кожаного браслета, закрывающего турнирный. Это не просто кусок кожи с заклепками, я его «слегка» модифицировал с помощью дополнительных прокладок, а также нескольких слоев свинцового напыления. Оно и снаружи, и внутри, тщательно изолированное от кожи дополнительными материалами. То, что на меня надели на медосмотре осмотрено и ощупано, осторожно и тщательно. Просто гибкая крепкая лента, никаких микросхем, устройств, либо чего-то подобного не обнаружено, но это ничего не значит. В мире есть вещи, о которых я не имею ни малейшего понятия. Глаз Спящего Лиса, возможности Онивабаши…
Дома праздник. Очередная годовщина того самого дня, как судьба свела моего отца и мать, один из наиболее ярко празднующихся дней в году. Таких годовщин у нас, вроде бы, четыре, но этот самый-самый. «Вроде бы» — потому что с нашими родителями можно ожидать всего, чего угодно. Сегодня, например, весь дом был украшен гирляндами на зависть любому любящему рождество американцу, в духовке томилась чудовищных размеров индейка, неизвестно как раздобытая в Японии, а всей семье предписывалось загримироваться под пиратов. Костюмы почему-то были в наличии.
В целом, у меня получилось даже немного повеселиться, когда надел на каждый глаз по черной повязке, встав у стенки и сделав вид, что сплю, но в остальном, когда праведное возмущение излилось в виде нескольких комичных сцен, праздником продолжила рулить Ацуко Кирью. Это было весело, сумбурно, под громкую музыку и даже с танцами. Вот когда начались они, тогда родители внезапно прозрели, увидев с собой в комнате не одного меня с двумя детьми, а уже целых трех подростков, каждый из которых уже был размерами с них, а то и крупнее.
— Я сейчас умру, — пожаловалась одетая лихим пиратом Ацуко мужу, — У нашей младшей дочери сиськи больше моих!
— Дорогая! — слегка подвыпивший отец попытался принять сконфуженный вид, заломив треуголку на затылок.
— Ничего не знаю, — взмахнула родительница индюшачьей костью, — Пираты говорят то, что у них на уме!
— Мне еще расти и расти! — довольно гыгыкнула Эна, выскакивая из-за стола и начиная лихо отплясывать что-то на редкость мракобесное. Этого хватило, чтобы Такао впал в челодлань, позволив отцу стащить у себя с тарелки креветки.
Как индейка сочетается с креветками? Это Япония, это Кирью.
— Можешь сделать себе пластическую операцию. На груди.
Эти мои слова породили взрыв тишины за столом. Рты раскрыли все, за исключением продолжающего качать головой Такао. У отца даже креветка изо рта назад на тарелку упала. Поневоле я себя почувствовал одновременно и демоном, и пророком среди людей. Видимо, атмосфера праздника заразительна.
— Дорогой… — хрипло прошептала Ацуко, медленно вставая со стула, — Нам нужно серьезно поговорить! И срочно!
— Да… — зачарованно пробубнил Харуо, занимаясь тем же самым, — Дети… мы скоро будем. Можете кушать всё, что захотите!
Никто, конечно же, скоро обратно не вернулся, что позволило трем потомкам славной семьи провести остаток вечера в тишине и спокойствии, в результате чего Эна объелась и болела желудком на следующий день, а Такао, проигравший большую часть вечера и ночи в видеоигры, напоминал панду кругами вокруг глаз. У родителей же на следующий день были очень вдохновленные лица, прямо как у летчиков «божественного ветра», идущих на свой Перл-Харбор.
