– Полагаю, вы сегодня не одна? Я бы с удовольствием познакомился с вашим супругом.
Но не сейчас. Определённо не сейчас. Чистая формальность, чтобы соблюсти нормы приличия.
– Сейчас же мне нужно…
– Почему вы не отвечали на мои письма, лорд Кеннет? – с вызовом в голосе интересуется Шарлотта.
Кеннету стоит больших усилий устоять на месте и не отступить на шаг. Он и не думал, что ему придётся отвечать на подобный вопрос. И хотя причины не поддерживать переписку у него были, озвучить их он вряд ли может: ему никогда не было интересно отвечать на послания, в которых девушки многословно рассказывали о здоровье матушки, а прощание занимало не меньше половины всего письма. Надушенные конверты лежали нераспечатанным грузом, который он возил за собой по свету, чтобы никто и никогда не мог воспользоваться информацией из них против него же самого.
Бентлей мысленно усмехается. И всё же одно письмо, даже не его собственное, доставило слишком много неприятностей. Может, именно по этой причине, из каких-то тревожных звоночков, он никогда не доверяет чувства и мысли бумаге.
– Потому что все ваши письма, миссис Маккензи, пошли на дно вместе с моим кораблём, – отвечает на вопрос Бентлей. Он, откланявшись, оставляет Шарлотту позади. Первый лорд ему намного интереснее, чем разговоры о прошлом, которое не имеет никакого отношения ни к настоящему, ни к будущему.
Ансон в окружении трёх мужчин своего возраста обсуждает не политику, а что же сегодня подадут к столу. Практика давно показала, что люди, только вставшие из-за стола, более благосклонны к обсуждению сложных тем. Именно потому в былые времена Кеннет старался сообщать команде неприятные новости после плотного обеда. Но в этот раз у него не хватит терпения, чтобы дождаться трапезы. Ему лишь бы быстрее покинуть общество аристократов и помчаться разбираться с проблемами. Лишь бы Спаркс не продолжал тянуть с поисками человека, знающего гэльский как свой родной.
В какой-то степени из-за этого Кеннет даже злится на Моргану. Она могла вести свои записи на французском, на испанском, на немецком, да в конце концов, на английском, но из чистого эгоизма, смешанного с патриотизмом, избрала странный язык коренных народов Ирландии.
Неожиданно хорошая мысль посещает голову Кеннета. И он прикусывает кончик языка, чтобы не произнести вслух радостное «конечно, так будет даже проще». Сначала Ансон и корабль.
Кеннет расправляет плечи, выпрямляется, чтобы подойти к Ансону и его компаньонам не с видом побитой собаки. Хотя прекрасно знает, что усталость на его лице так просто не спрятать за доброжелательной и вежливой улыбкой. С момента возвращения не было ни единого дня, чтобы он спал хотя бы больше четырёх часов за раз. Бентлей выдыхает и подходит к мужчинам, отгоняя на дальний план любые иные мысли.
– Лорд Ансон, – Кеннет нынче намного выше по статусу, чем первый лорд Адмиралтейства, но всё же он выбирает поклониться хозяину дома, – господа.
Один из мужчин шепчет Ансону на ухо что-то, вероятно, подсказывает, кто Бентлей такой. Что даже к лучшему, не придётся лишний раз расшаркиваться ни перед кем. Сначала Ансон выглядит удивлённым, затем он берёт себя в руки. Поглаживает ладонью камзол на животе и без какого-либо предубеждения, по крайней мере ясно видимого, обращается к Кеннету:
– Здравствуйте, лорд Кеннет. Добро пожаловать. Очень рад видеть вас в добром здравии, особенно после всех событий. Не многим удавалось покинуть Ньюгейт живым. И потом ещё щеголять на балах и приёмах. Не так ли? – Ансон поворачивается к одному из мужчин рядом. Тот кивает, поправляя на себе очки – высокий, тощий, с пожелтевшим не то от возраста, не то от постоянного вдыхания книжной пыли кончиком крючковатого носа.
– Кажется, я забыл представить своих собеседников. Какое упущение. Лорд Льюис, – Джордж Ансон кивает на долговязого мужчину, – его сын Чарльз, – не менее высокий джентльмен, но в отличие от отца не носит очков, – и капитан Арчибальд Брукс. Жаль, конечно, что в наших рядах нет Джеймса Кука [61]. Полагаю, вам бы, лорд Кеннет, знакомство с таким человеком, как он, не помешало. Вы, своего рода, тоже любитель посидеть над книжками.
Кеннет сдерживается, чтобы не хмыкнуть. Ему не ясно, с чего вдруг Ансон решил, что он теоретик. Бентлею всегда по душе больше приходилась практика с её возможностью отработать прочитанное на ком-либо. За всё время во флоте, проведённое и на должности мичмана, и на должности рядового матроса, он предпочитал искать новые способы улучшения работы на судне не в книгах, а перенимая опыт у других. Со временем из теории в его жизни осталась только арифметика и в малых количествах картография. Но и в ней своего блестящего мастерства он не смог проявить, столкнувшись лицом к лицу с женщиной, желавшей доказать, что она стоит на одной ступени с мужчинами. Он мог бы позволить ей прокладывать торговые маршруты в его конторе и выиграл бы на этом.
– И правда прискорбно. Но, думаю, у меня будет шанс пообщаться с ним лично, – ещё бы, Бентлей знал, кто такой Джеймс Кук и чем он прославился за время его отсутствия. Нужно серьёзно заполнять пробелы в своих знаниях, чтобы не отставать от веяний моды и политических идей.
– Итак, полагаю, вы что-то хотели, мистер Кеннет? Выглядите вы как человек, который очень спешит. И вы, как мне кажется, не слишком сильно хотите афишировать свои личные дела, потому предпочли бы поговорить со мной отдельно от всех, – Джордж Ансон улыбается. – Джентльмены, я отлучусь для приватного разговора. Встретимся с вами через двадцать минут за столом.
Бентлей старается сделать вид, что он не удивлён тем, как легко Ансон читает его. Быть может, первый лорд не единожды уже имел дело с подобными просителями. Тогда Кеннет определённо благодарен своим предшественникам за то, что теперь ему не приходится тратить слишком много времени на объяснения деликатной проблемы в обществе чужих ему людей. Долговязый старший Льюис кивает:
– Мы дождёмся вас, Джордж.
– Вот и славно. Мистер Кеннет, пройдёмте на веранду? – Ансон указывает ладонью, предлагая проследовать за ним. Кеннет немедля направляется за хозяином дома. Стоит им чуть отойти, оставив Льюисов и капитана Брукса позади, первый лорд продолжает:
– По правде говоря, я очень не люблю, лорд Кеннет, когда кто-то пытается решать свои проблемы на моих приёмах. Я понимаю, что это отличное место, чтобы завести новые знакомства, но я также уже довольно стар, чтобы даже во время отдыха предаваться размышлениям о работе. Скажите, это что-то настолько важное, раз вы готовы шагать через людей, забывая о вежливости?
Тихо выдохнув, лорд Кеннет кивает. Пожалуй, с Ансоном он готов поделиться информацией, только бы это позволило ему побыстрее заполучить в распоряжение «Последнюю фантазию» и убраться из поместья первого лорда Адмиралтейства. Конечно, в иной ситуации он предпочёл бы просто прикусить язык, но, как правило, искренность часто вознаграждается доверием и благосклонностью.
– Это касается моей жены, сэр Ансон.
Называть Моргану женой неправильно, но ему придётся поддерживать эту легенду, чтобы не опорочить честь капитана О'Райли как женщины. Джордж Ансон заинтересованно склоняет голову набок:
– Той милой леди, с которой вы прибыли? Не думайте, что я не обратил внимания, мистер Кеннет. Я наблюдаю за вами с начала вечера. Ведь вы на сегодня достаточно заметная фигура, натворившая дел в Лондоне, хо-хо, на целых лет десять вперёд.
– Нет, лорд Ансон, – Кеннет отдал бы всё, лишь бы не раздражаться каждый раз из-за собственного бессилия при разговорах о Моргане. – Девушка, что прибыла со мной, не моя супруга. Моя жена, – Бентлей поджимает губы, – я не верю, что она погибла. И потому хочу отправиться на её поиски.
Джордж с пару мгновений молчит. Они проходят мимо щебечущих женщин, сворачивают в узкую галерею, из которой сразу направо ведёт открытая дверь – тот самый балкон. На улице по-осеннему холодно, разве что не капает дождь – такой привычный для английской столицы. С балкона поместья открывается неплохой вид на улицы и аккуратные, чистые дома.
