— Езжайте, — разрешил я им, после разыгранной Иваном сценки. Ривка уже зашла внутрь, — отдохните по полной, а мы скоро подъедем.
Я забрался в карету и, велев кучеру ехать до мастерской, закрыл маленькое окошко. Ривка сидела рядом и вдруг положила мне руку на бедро и сжала. Я повернулся к ней и вопросительно вскинул бровь, но встретил такой требовательный взгляд и горящие от возбуждения глаза, что даже засмотрелся.
Затем она подняла эту руку и погладила меня по щеке. Я нагнулся и откинул полы синего платья, оголив её ножки. Моя ладонь медленно скользила по внутренней стороне бедра, а затем, словно дразня, остановилась. Она схватилась за неё, требуя продолжения, и поцеловала меня в губы.
Но я не двигал её дальше.
— Так нечестно, — прошептала она, а я продолжал безразлично смотреть, пока она не сдалась. — Хорошо, я согласна на твою Софи, а теперь сделай уже, что должен.
Ну как тут отказать даме?
Глава 5
Вологодский экспресс-курс
На следующий день я ни свет ни заря встал прекрасно отдохнувшим, чего пока нельзя сказать по моей подруге, сопевшей в подушку. Если бы ещё не боль от некромантской напасти, то я бы поспешил назвать это утро идеальным. Внизу уже ждал Ломоносов с чашечкой кофе и газетой. Он бросил на меня взгляд поверх неё и поприветствовал.
— Ты хотя бы притворись, что не такой счастливый, а то люди от зависти тебе гадости начнут делать, — и отхлебнул из чашечки.
— Ой, да пошли они, — отмахнулся я, но улыбка не сползала с моего лица.
Нет, положительно это лучшая новость за последние две недели. Я так переживал, что Ривка пойдёт на попятный с Софи, но теперь, когда всё разрешилось, осталось только уладить дело со второй девушкой. Сам факт, что всё идёт по-моему, уже придавал массу энергии.
— Лучше расскажи, что это за подъёмные процентили от церкви?
— А ты разве не получал их? — удивился Иван.
— Когда? Я почти всю жизнь пускал слюни в своей комнате.
— Ах, ну да, я уже привык к тебе такому, что прошлое кажется чем-то не настоящим… Подъёмные — это десять процентилей. Раз в жизни церковь дарит их любому желающему, главное — быть гражданином Российской империи. Как правило, их забирают в детском возрасте сразу.
— С чего такая щедрость? — приятная на вид официантка подала мне напиток и бросила голодный взгляд, но не тот, что утоляется обычной пищей. — Спасибо, — поблагодарил я её.
— Не все в состоянии их набрать, — Ваня перелистнул страницу. — Крестьяне, купцы, ремесленники — каждый занят своим делом. В магии они ничего не смыслят, Бреши закрывать боятся, так что…
— Понятно, — кивнул я. — Тогда схожу, грех упускать такой подарочек.
Это была действительно удача. Десять процентилей я бы получил за три-четыре похода. В последнее время их стало сложнее брать из-за стремительного роста. Интересно, как будет дело обстоять после сотни?
Хотя какая разница? Я так и так собираюсь зарабатывать деньги и лечить Ломоносова этими Брешами — сами наберутся со временем, сколько бы у меня ни было клонов сознания. Я рассказал Ване вкратце про разговор с Пильняком и решил не откладывать посещение храма.
— Схожу пока народу не слишком много, — бросил я ему и расправил рукава рубашки, потом накинул лёгенькую серую куртку и вышел на улицу.
Мы заселились недалеко от центра, но в менее оживлённом квартале, чтобы не слушать стук колёс от телег. Отсюда был виден храм Клирикрос, так что я прошёлся дотуда пешком, заодно подышал свежим воздухом. Внутри было несколько старушек, а у входа трое нищих с протянутой шапкой.
Я попросил первого встречного клирика провести меня к епископу и объяснил всю ситуацию с приглашением. Он довёл меня до кабинета, но сначала вошёл сам. Затем приоткрыл дверь и пригласил внутрь.
— С добрым утром, Ваше Преосвященство, — поздоровался я.
— А, это вы, Артём Борисович, ну что ж, рад, что вы решились, а то у молодых нет времени для Бога, присаживайтесь, — он указал мне на кресло подле своего дубового стола и махнул клирику, чтобы тот вышел.
Когда дверь закрылась, мы смогли поговорить без экивоков.
— У вас есть ко мне какое-то дело, святой отец? — я сразу перешёл к сути, не обольщаясь, что меня пригласили сюда просто так.
— Да, Артём Борисович, — скрестив пальцы в замок, произнёс полноватый служитель церкви. — Я провожу беседы со многими ликвидаторами, если вам нужно будет исповедаться, то всегда рад помочь.
— Хорошо, спасибо за предложение, — неопределённо ответил я, понимая, что тот делает свою словесную разведку и подготавливает почву для дальнейшего разговора.
— Также я слышал у вас некоторые проблемы с финансами…
— Это слухи, — улыбнулся я, — с деньгами у меня нет проблем, но мы с вами оба знаем, что их много не бывает, ведь правда?
— М-да, точнее не скажешь, — пошевелил бородой епископ. — Я в курсе про ваше зачаровальное дело, потому и обратился. Обычно ликвидаторы не понимают важности высшей артефакторики и бездумно уничтожают свои цели…
— Про высшую вы имеете в виду ордена и медали? — на всякий случай переспросил я.
— Именно, — кивнул епископ. — Это то, чего сейчас катастрофически не хватает на передовой, — он прямо на меня посмотрел. — Близится наступление на Северную. Если бы не срочный заказ императора на артефакты, я бы не обратился за помощью к мирянину, но ситуация обязывает. Мы не поспеваем к установленным срокам.
— Понимаю, — я навострил уши, тема может действительно оказаться интересной.
— Давайте для наглядности вы сначала получите свои подъёмные, а потом мы продолжим наш разговор, — епископ встал и велел идти следом.
Убранство коридоров храма Клирикрос неприкрыто сквозило богатством. Всё стилизовано под золото или им действительно являлось, дорогая отделка дерева с многочисленными узорами и сценами из легенд, расписные разноцветные потолки, откуда на тебя величественно смотрят святые — всё это сопровождало нас на пути в особую комнату, на страже которой стояло двое высокоранговых клирика с лучшим зачаровальным оружием. Под девяносто процентилей точно, а также с тремя значками у каждого на груди.
Их специально сделали обезличенными без привычной формы, как на всем известных медалях, чтобы нельзя было опознать, какие эффекты они дают. Оба воина подтянуты, закалены в многочисленных войнах и смотрят на тебя так, словно видят насквозь. Я выдержал взгляд одного из них, пока мы приближались к дверям, а затем зашёл внутрь.
Здесь было два ряда алтарей, тянущихся слева и справа до конца комнаты. На каждом в центре красовался круг из чёрного стекла. Когда епископ его коснулся, из каменного постамента вверх выехал уже знакомый сумеречный камень. Здесь он был тёмно-фиолетового цвета. Священник быстро провёл ритуал и показал приглашающим жестом.
— Коснитесь.
Я послушался и ощутил приятное покалывание в руке, а затем всё тело будто легонько приподняло на цыпочки и опустило.
— Проверьте, — ухмыльнувшись, сказал священник, и я полез рукой в карман, где всегда лежал ауроскоп.
Сейчас он показывал семьдесят два. Прибавка в десять процентилей прошла успешно.
— Мы даём мирянам возможность хоть чуть-чуть соприкоснуться с магией, — положив руки на живот, сказал епископ, — и, само собой, наши братья, которых вы называете конопатчиками, получают все сто процентилей после прохождения обучения.
— Так вы можете открыть любому желающему сразу всю шкалу? — удивился я, на что епископ коротко кивнул. — Тогда какой смысл… То есть, зачем дворянам возиться со всей этой чепухой, если можно миновать этот этап и сразу осваивать стихии?
— Воспитание, — произнёс Серапион. — Мы пробовали раньше даровать всё и сразу — это не ценилось и снижало мотивацию молодых людей к обучению. Но стоило объявить запрет, как желающих отправиться на защиту страны прибавилось: кто-то втягивался и оставался, другие получали что хотели, и убирались обратно. Получилось лучше, чем было.
